Возвращение в Полдень - Филенко Евгений Иванович

В первозданной тишине, нарушаемой лишь шорохом травы, разлились хрустальные колокольцы.

– «God rest ye merry Gentlemen», – сказала Шарона безмерно удивленным тоном. – Миленько. Что все это значит?

– Нам разрешен доступ к рациогену, – пояснил Кратов.

– Невзыскательно, – припечатала Шарона, решительным шагом устремляясь в прохладный сумрак.

Они прошли узким коридором, похожим на ребристую трубу, миновали несколько пустовавших отсеков и задержались перед тяжелой бронированной дверью, перехваченной для надежности металлическими полосами.

– Что нам исполнят на сей раз? – иронически осведомилась Шарона.

– А вы умеете петь колыбельные? – спросил Кратов и приложил ладонь к сенсорной панели, неразличимой среди броневых чешуй.

– Кого я должна убаюкать?

– Всех нас.

Госпожа инспектор не успела подобрать достаточно язвительную реплику, потому что ее внимание было привлечено открывшимся за беззвучно отошедшей дверью зрелищем.

Рациоген возлежал на невысоком постаменте в перекрестье световых лучей, словно гигантский брусок льда на блюде. Его бока были избавлены от инея и грязи и сияли чистой беспримесной голубизной. Вокруг прибора бесшумными призраками, без суеты и спешки, орудовали незнакомые люди в белых комбинезонах с капюшонами. Из прежде укрытых в корпусе, а теперь обнаженных панелей отходили тонкие разноцветные кабели. Часть из них была присоединена к двум продолговатым белым капсулам, другая часть была свободна и покачивалась на весу хищными змеиными головами.

Ближайший из белых призраков обернулся и пружинистым шагом направился к визитерам. Еще один последовал за ним, но затем остановился и выжидательно замер в некотором отдалении.

– Привет, братишка, – сказал первый спокойным тоном, как если бы продолжал беседу, прервавшуюся только вчера. – Ты ведь не будешь настаивать, чтобы мы обнялись, не так ли?

– Госпожа инспектор, – сказал Кратов с улыбкой. – Позвольте представить: доктор Сидящий Бык, мое профессиональное альтер-эго и трансцендентальный брат.

– И, чтобы не возникало вопросов, человек-2, – добавил тот, коротко поклонившись. – К вашим услугам, мадам.

– Шарона Терлецкая, – сказала женщина. – Просто Шарона. Как позволите обращаться к вам, сударь?

– Да как угодно, – с обычным равнодушием сказал Сидящий Бык. – Можете звать меня Хэнк.

– Почему нынче Хэнк? – вскинул брови Кратов.

– Потому что я не помню, как было в прошлый раз, – пожал плечами Сидящий Бык.

Шарона взирала на них с диковатым восторгом.

– Воля ваша, – сказала она, – но я все сильнее ощущаю себя в центре какого-то безумного паноптикума.

– Верное ощущение, Шарона, – усмехнулся Сидящий Бык. – Перед тем как начнется самое веселье, хотел бы отрекомендовать вам руководителя нашей группы. Доктор Сандрин Элуа, прошу вас.

Белый призрак, что стоял в сторонке, приблизился кошачьим шагом, откинул капюшон и оборотился молодой русоволосой женщиной с привлекательными, но какими-то ускользающими чертами лица.

– Доктор Кратов… мадам… – Сандрин Элуа обвела всех прохладным взглядом светлых глаз. – Чтобы исключить недоразумения: я тоже человек-2, как и все члены нашей группы.

– Вы нас представите? – несколько опешив, спросила Шарона.

– В том нет нужды, – небрежно заметил Сидящий Бык. – Они простые ассистенты.

– Если возникнет необходимость, – добавила Сандрин низким, проникновенным голосом, – можете обращаться к ним по номерам, что нашиты на комбинезонах, от третьего до двенадцатого. Это работа, и никто не почувствует себя оскорбленным.

– А что с первым и вторым номерами? – спросила Шарона и тут же закусила губу.

– Доктор Элуа – первая, она босс, – не моргнув глазом, пояснил Сидящий Бык. – Соответственно, я второй.

– Я буду руководить всей процедурой, – сказала Сандрин. – Для меня это высокая ответственность и большая честь. Доктор Кратов…

– Слишком много докторов, – проворчал тот. – Зовите меня Консул.

– Консул? – слегка изумилась Сандрин. – Почему именно Консул?.. Впрочем, отчего бы нет. В таком случае, вы вправе обращаться ко мне по имени.

– Ни единой секунды не сомневался, – сказал Кратов с каменным лицом.

Сандрин несколько раз хлопнула просторными пушистыми ресницами и на мгновение сделалась похожа на милую деревенскую простушку. Возможно, в том скрывалась какая-то уловка. Или же Кратову и впрямь удалось озадачить своими репликами человека-2. Судя по довольной физиономии Сидящего Быка, второе было ближе к истине.

– Хотите знать детали процедуры… Консул? – наконец спросила Сандрин.

– Нет, – сказал Кратов. – Вы ведь не станете сверлить мне череп?

– Это лишнее, поверьте.

– Зато я сгораю от любопытства, – вмешалась Шарона, почувствовавшая себя не у дел. – И мы можем что-нибудь придумать насчет черепа?

– Буду рада помочь, – сказала Сандрин ровным голосом. – Во всем, кроме трепанации. Как только начнется процесс ментодампа, иначе – разгрузки памяти, в нашем распоряжении будет достаточно свободного времени для небольшой лекции.

– Как и для большой, – ввернул Сидящий Бык.

– Я полагала, вы уделите мне несколько минут, допустим, за обедом, – неуверенно промолвила Шарона.

– И за обедом, – уверила ее Сандрин, размеренно кивая. – И за ужином. И в интервалах. Ментодамп требует основательной аккуратности и занимает много времени.

– Вы ведь не хотите сказать, что начнете прямо сейчас, – нахмурилась инспекторша.

– Не настаиваем. Но мы совершенно готовы, Прибор… – В устах Сандрин это слово отчетливо прозвучало с большой буквы. Помнится, именно так и называл рациоген доктор Морлок. – Прибор полностью активен, и нет никаких причин откладывать процедуру.

Шарона растерянно обернулась к Кратову.

– Да, госпожа инспектор, – проговорил тот уверенно. – То, что происходит, не экскурсия. Не знаю, как вы, а я шел сюда с определенными намерениями. И выйду с головной болью и чистой памятью.

– Никакой головной боли, – уверила Сандрин.

– Если вообще выйдете… – проворчала под нос Шарона.

– Нет, не выйдет, – заговорщически шепнул ей Сидящий Бык. – И никто не выйдет своими ногами.

Глаза Шароны вновь полезли из орбит.

– Когда ментодамп закончится, все будут спать, – безмятежно пояснила Сандрин. – Капсулы со спящими партиципантами будут размещены в специально подготовленном медицинском отсеке до их полной ментальной и физической реабилитации.

– Я чувствую себя инквизитором, у которого украли аутодафе, – горько вздохнула Шарона.

15

– Приступайте, госпожа инспектор.

Шарона Терлецкая стояла в изголовье закрытой капсулы, к которой тянулись кабели от рациогена. Лицо ее было исполнено торжественной церемонности.

– Господа, – возгласила она звучным голосом с металлическими нотками. – Дамы. Перед тем как вы приступите к тому, что называете ментодампом, я должна огласить заявления персон, которые сочли за благо уклониться от личного участия в преамбуле. Происходящее мне весьма не по нраву, но я обязана исполнить свой долг. Разумеется, ничто не препятствует включить визуальные обращения, однако же традиция требует, чтобы заявления звучали из уст официального представителя Академии Человека, в каковом статусе я имею честь пребывать. – Шарона выдержала многозначительную паузу, развернула в воздухе перед собой небольшой видеал и приступила к чтению. – «Я, Рашида Зоравица, сущность свободного рода занятий, заявляю о согласии на освобождение своей памяти от недоступного мне и явно лишнего багажа воспоминаний известного свойства, тем более что почти половину жизни и не подозревала о его наличии. Я предупреждена о возможных последствиях и не изменю своего решения, ибо надеюсь хотя бы чем-то оправдать факт своего существования в этом прекрасном мире. Можете перед началом процедуры разбудить меня и услышать согласие изустно, если истосковались по первосортной женской истерике».

Экипаж «Тавискарона» в парадной, люди-2 в белых комбинезонах, Кратов в сером удобном трико на голое тело – все хранили подобающее событию предупредительное безмолвие.