Я беспомощно посмотрела на герцога, его отца и Бьерна. Лица у них всех были такие же озадаченные и ничего не понимающие.
- Граф! Успокойтесь, пожалуйста! – герцог положил руки на плечи разволновавшегося старика. – Успокойтесь и подумайте, каким образом подобная метка могла оказаться на посторонней вам девушке?
- Я…, я…, я не знаю, - глаза у графа бегали, на лбу выступила испарина, и по всему его виду казалось, что он сейчас хлопнется в обморок, и это в лучшем случае!
И тогда я, сама не ожидая от себя подобного, шагнула к нему и, заглядывая в глаза растерявшегося старика, тихим мягким тоном, как с ребенком, заговорила:
- Ваше сиятельство! Вы успокойтесь, пожалуйста! Я здесь и никуда не уеду, пока мы не разберемся со всей этой странной историей! Вы только успокойтесь! Самое главное, что все живы!
- Да! Да-да! Ты все верно говоришь, милая девушка, главное, что все живы! – нервно усмехнулся граф.
- Сейчас я отпущу Полоза, и мы спокойно все выясним!
- Элея! Ты ведь и говоришь точно так же, как моя покойная супруга! – всхлипнул граф и шумно высморкался в кружевной платок. От волнения старик, то обращался ко мне на «вы», то снова переходил на «ты».
Я мысленно поблагодарила черного Полоза за помощь и обещала, что в самое ближайшее время придумаю, где его сородичам откладывать свои яйца, чтобы не переживать за сохранность детенышей.
Огромная антрацитово-черная голова пришла в движение и, напоследок сверкнув своими огромными оранжево-желтыми глазами, медленно сползла с края ущелья и исчезла.
Мы все вместе направились к карете, и я даже представить не могла, какой сейчас будет реакция моей «сестрички». Впрочем, очень даже могла! Во время «оглашения», думаю, мне лучше спрятаться за широкую спину Бьерна, во избежание, так сказать.
Да мне, в принципе, и даром не нужно такое родство! Все равно сразу уеду в свой собственный замок! Но разобраться все же придется, да и мне самой уже стало интересно, что это за детективная история вырисовывается.
К карете мы подошли в полном молчании, лишь переглядываясь, и было непонятно, каким образом будет дальше развиваться фарс под рабочим названием «Тайна накладного живота и нежданной сестрички».
Завидев нас, Доротея откинулась на мягкую спинку сидения кареты и показательно застонала. Даже не зная истории с ложной беременностью, я бы не поверила ее показному горю и отчаянию, актриса из нее никакусенькая! Станиславский бы рыдал от смеха в сторонке!
Доротея стонала, слегка прикрыв глаза и поглядывая на нас сквозь ресницы, а ее кормилица насупилась и принялась интенсивнее обмахивать свою воспитанницу веером.
Не знаю, как бы я поступила на месте графа, но старик и так был в растрепанных чувствах от всего произошедшего, поэтому он поступил совсем неожиданно, обратившись к кормилице:
- Стефания, ответь мне на один вопрос!
Старуха удивленно моргнула, не ожидая, что кого-то может заинтересовать ее скромная персона.
- Слушаю, ваше сиятельство! – проскрипела она хриплым голосом.
- Скажи-ка мне, Стефания, как на духу! Сколько дочерей родила моя жена?
Кормилица икнула, выронила веер и вытаращила на графа глаза:
- Одну, ваше сиятельство!
- А ты уверена, что тебя не подводит память на старости лет? Ты можешь поклясться, что моя жена родила только одного ребенка? – голос графа Гилмора окреп, и в нем появились рычащие нотки. Да я бы тоже озверела, видя, что меня в наглую обманывают.
- Одна доченька родилась, ваше сиятельство! Одна! – заискивающе залебезила старуха и даже попыталась улыбнуться, что у нее вышло прескверно из-за отсутствия практики.
- Тогда ты не можешь не помнить, что у моей дочери, точно так же, как и у моей жены, на левой руке сзади, почти под мышкой, было родимое пятно в виде Полоза?
- Да что-то не припомню, - глаза пожилой женщины воровато забегали, выдавая ее с головой.
- Зато я прекрасно помню! – прорычал граф Гилмор, и все удивленно на него посмотрели. В этом чрезмерно мягком человеке вдруг обнаружился характер.
- Я не понимаю! О чем вы все сейчас говорите? Я потеряла ребенка, а вы…, вы…, бесчувственные! – Доротея прикусила нижнюю губу и сморщила лицо, собираясь разреветься.
- Ребенка потеряла? – я вздрогнула. Голос герцога был холоден, словно лед. – Так возьми его, возвращаю! – и он бросил найденную мной подушку на колени своей жене.
Она вздрогнула всем телом, смертельно побледнела и резко отодвинулась, с ужасом глядя на упавшую на пол круглую подушку с завязками.
- Доротея, ты мне ничего не хочешь рассказать? – снова заговорил герцог, но вперед шагнул ее отец.
- Доротея, покажи мне свою руку!
- Руку? Но зачем? И это верх неприличия оголяться перед мужчиной, пусть это и родной отец! – молодая герцогиня уже успела взять себя в руки. Поняла, что каким-то образом она сумела избежать наказания за обман с фальшивой беременностью, и теперь строила из себя оскорбленную невинность.
- Покажи руку! Повернись! – голос графа прозвучал устало, но был тверд. Даже я понимала, что он не отступит, но Доротея все также продолжала ломать комедию.
- Ни за что! Я что вам, какая-то девка распутная? Вроде этой? – ткнула она в мою сторону тонким пальчиком.
- Эта девушка – твоя сестра! – рявкнул граф, сжав кулаки.
- Какая она мне сестра? Дворняжка безродная! – совсем вышла из себя красотка, а затем покинула карету. И, несмотря на залитое кровью платье, выглядела вполне себе бодрой «роженицей», хотя, впрочем, претворяться уже и не имело смысла.
Доротея бодрилась, тогда как ее кормилица забилась в самый угол кареты и зло поглядывала оттуда.
- Повернись спиной! – тихий голос графа уже звенел от напряжения.
- Отец! Как ты можешь меня заставлять оголяться перед посторонними! – делано зарыдала герцогиня, ломая руки.
- У тебя грудь почти вся на виду! А тебя просят всего-навсего руку показать! – рявкнула я, уже устав от этого бездарного представления, так как декольте у этой юной барышни на самом деле было на грани приличия.
К Доротее шагнул герцог.
- Ну, мужу-то ты можешь показаться? – он зашел к ней за спину и оттянул сзади платье с левой стороны. Когда он разглядывал искомое место, взгляд мужчины ничего не выражал. Затем он посмотрел на тестя.
- Граф, подойдите сюда!
Тот поспешно приблизился.
- Ну? Здесь есть то, что вы искали?
- Элея, детка, подойди ко мне, пожалуйста! – я так даже прифигела немного от такой резкой смены обращения, но все же приблизилась и встала рядом с красной от злости Доротеей.
Чья-то рука чуть сдвинула край оборванного рукава моей рубашки, и по телу пробежал табун мурашек. Я даже на мгновение забыла, зачем я здесь стою, представив, что это сделал герцог.
За спиной послышалось шумное дыхание, как будто человеку стало плохо. Я быстро обернулась и успела вместе с герцогом подхватить обмякшее тело Альмода Гилмора. Мы осторожно, вместе с подоспевшим Бьерном, усадили старика в карету, и отец герцога дал ему воды из фляжки.
Сделав пару глотков, тот тяжело вздохнул, приоткрыл глаза и, обведя нас мутным взглядом, прошептал:
- Я восемнадцать лет растил незаконнорожденного ребенка, когда дочь от моей законной жены жила у чужих людей, прозябая в нищете!
Глава 88. Сколько веревочке не виться...
Элея
Чтобы окончательно разобраться во всей этой «Санта-Барбаре», нам всем пришлось ехать в мой замок. Ну, во-первых, он находился ближе, а во-вторых, мои родные принялись бы меня искать, не вернись я с прогулки!
Когда наша процессия въехала в ворота замка, встречать нас высыпали все жители моей маленькой коммуны. Они с опаской посматривали на герцога, кланяясь ему, и с любопытством косились на заляпанную кровью юбку шикарного платья герцогини.
Та, находясь в незнакомой обстановке и незавидном положении, все же пыталась храбриться и, поджав губы, задирала подбородок, с презрением косясь на чистенько, но просто одетых людей.
