Старейшина с белой бородой первым нарушил молчание:
—Я не видел подобного контроля над магией с... с тех времён, когда мой прадед ещё был молод.
Другой старейшин, полный дракон с изумрудным оттенком глаз, задумчиво кивнул:
— Если она действительно может стабилизировать такие мощные энергетические потоки... возможно, мы слишком поспешно отнеслись к дару Преображающих.
Я почувствовала, что это подходящий момент для продвижения вперёд:
— Я готова помочь клану восстановить полную силу драконьей магии. Но как партнёр, не как собственность.
Оуката открыла рот для резкого ответа, но была неожиданно прервана самым старым драконом, который до этого молчал. Он выступил вперёд, опираясь на посох из тёмного дерева, инкрустированный драгоценными камнями:
— Девочка права. Я достаточно стар, чтобы помнить легенды в их истинной форме. Преображающие были нашими целителями, не слугами.
Его голос, хотя и ослабленный возрастом, звучал с непререкаемым авторитетом, заставившим даже Оукату сдержать возражение.
— Архивариус, — обратился к нему Латор с глубоким уважением. — Вы знали об этом всё время?
Старый дракон медленно покачал головой:
— Не знал наверняка. Но подозревал. В самых древних текстах, доступных лишь высшим хранителям знаний, есть намёки... неполные фрагменты... указания на то, что союз между драконами и Преображающими был гораздо глубже и важнее, чем принято считать сейчас.
Он повернулся к Оукате:
— Мы допустили ошибку, ринтана, позволив древнему знанию исказиться с течением времени. Если то, что мы видим здесь — правда, то наше отношение к Преображающим должно измениться.
Я заметила, как лицо Оукаты на мгновение исказилось от ярости, но она быстро взяла себя в руки, понимая, что теряет поддержку старейшин. Ну да, она ж теперь «ринтана», а не халидэла, а это много значит.
Глаз не задергался еще, матушка?
— Даже если это так, — произнесла она с искусственным спокойствием, — изменение вековых традиций не происходит за один день. Нам нужно тщательно изучить эти находки, проверить их достоверность, созвать полный совет клана...
Латор прервал её:
— Конечно, мать. Всё должно быть сделано правильно, с полным уважением к традициям. Но суть ясна — дар Лиралин не может быть просто присвоен кланом. Это противоречит самому духу древнего договора.
Оуката пристально посмотрела на сына, и в её глазах промелькнуло что-то похожее на уважение, смешанное с раздражением:
— Ты неожиданно проявляешь твёрдость, сын. Интересно, всегда ли ты будешь так уверен в своём решении.
Она перевела взгляд на меня:
— Это не конец, невестка. Клан не так легко меняет свои пути.
В её словах звучало не столько угроза, сколько предупреждение — словно она видела что-то, недоступное нашему пониманию.
Старейшины начали тихо переговариваться между собой, обсуждая увиденное и услышанное. Было очевидно, что равновесие сил смещается — не резко, но ощутимо. Оуката это чувствовала и явно искала способ восстановить свои позиции.
— Мы должны немедленно вернуться в замок, — заявила она. — Подобные открытия требуют присутствия всего совета клана и, возможно, представителей других семейств.
Латор кивнул:
— Согласен. Нам нужно показать дневник архивариусам и лучшим драконьим магам. Если существует способ восстановить силу драконьей магии с помощью дара Преображающих...
— А что с халидэлом? — неожиданно спросил Таэль, до этого молча наблюдавший за происходящим. — Если Лиралин действительно может исцелять то, что считалось неисцелимым... возможно, она могла бы помочь?
Этот вопрос буквально заморозил Оукату. Её лицо на мгновение стало совершенно нечитаемым, а затем она произнесла с неожиданной мягкостью:
— Это было бы... значительным доказательством ценности её дара.
Но в глазах такое было. Просто ужас. Она испугалась, и мы все, пожалуй увидели это. Ранор мог заговорить.
— Я готова попытаться, — сказала я. — Если мой дар действительно унаследован от Эйрана, и если первые Преображающие могли исцелять драконов от магического истощения...
— Это должно происходить под строгим наблюдением, — быстро вставила Оуката. — С необходимыми мерами предосторожности.
Наше обсуждение прервали звуки шагов, доносящиеся от входа в храм. Быстрые, решительные, явно не принадлежащие членам нашей группы.
— Кто это может быть? — нахмурился один из старейшин. — Разве кто-то ещё знает об этом месте?
— Охрана, которую я оставил у входа, никого бы не пропустила без предупреждения, — добавил Таэль, обнажая короткий меч.
Латор напрягся, инстинктивно заняв защитную позицию рядом со мной. Оуката и старейшины также насторожились, готовые в случае опасности мгновенно принять драконью форму.
В арке входа появились фигуры в серебристо-белых одеждах с характерной вышивкой на плечах — королевская гвардия магов. Впереди шёл высокий седовласый мужчина, чьё лицо я сразу узнала.
— Архимаг Дион, — выдохнула я, чувствуя одновременно облегчение и новую тревогу. Появление такой важной фигуры в столь отдалённом месте могло означать только серьёзные новости.
Дион окинул взглядом собравшуюся компанию, на мгновение задержался на моём изменённом облике, но ничем не выдал удивления.
Затем он выступил вперёд и произнёс формальным тоном:
— Халидэла Авельтан, аэллэ требует вашего немедленного присутствия. Произошло нечто, требующее вмешательства Преображающего.
Все драконы, включая Оукату, застыли. Прямой запрос аэллэ — королевы людей — был чем-то из ряда вон выходящим. Особенно если он доставлялся лично архимагом.
— Что случилось? — спросил Латор, первым нарушив напряжённое молчание.
Дион посмотрел на него с выражением, которое я не могла полностью расшифровать — смесь тревоги, уважения и чего-то похожего на сострадание:
— Нападение на Западный храм. Массовое отравление магическим ядом.
— Западный храм? Но ведь это... центр совместного поклонения людей и драконов. Символ союза.
Дион кивнул:
— Именно. И нападение произошло во время празднования, когда храм был полон представителями обоих народов. Кто бы ни стоял за этим, он нанёс удар в самое сердце нашего союза.
