Тьма. Том 8 (СИ) - Сухов Лео

— Палатка горит! — раздался чей-то крик.

Пожар добавил бардака, но он же, по иронии судьбы, сыграл нам на руку. Ослеплённые ярким пламенем, волки на мгновение замешкались. А мои бойцы, наоборот, получили преимущество.

Тёму я в этой суматохе не видел. Лишь мельком заметил на крыше одного из грузовиков. Он сидел, обернув хвост вокруг лап, и, кажется, следил за происходящим. Не нападал, не шипел. Просто наблюдал, будто оценивая общую картину боя.

Через несколько минут, показавшихся вечностью, всё было закончено. Последние волки, прорвавшиеся за купол, были добиты. Те, что остались снаружи, отхлынули от лагеря, растворившись в темноте так же внезапно, как и появились. Брешь в щите, словно затянув рану, практически закрылась.

Наступившая тишина была оглушительной. Нарушал её лишь треск горящих палаток да тяжёлое дыхание людей.

— Тушите, блин, так вас и разэдак!.. — прозвучал раздосадованный крик Славы.

И бойцы бросились тушить. Конечно, горящие палатки было не спасти, но оставалась надежда, что вещи внутри и соседние укрытия не так сильно пострадают.

Я окинул взглядом лагерь. Картина была удручающей. Сбитые палатки, разбросанное снаряжение, пятна крови на снегу… И повсюду туши здоровенных волков размером с лошадь. Их неестественно длинные лапы судорожно подёргивались, а удлинённые морды бессильно щёлкали челюстями в последней попытке кого-нибудь укусить.

Ко мне подошёл Давид с лицом, испачканным сажей.

— Потери? — коротко спросил я.

— Трое легкораненых, укусы, царапины… Один тяжелее: выхватили кусок бедра. И четыре палатки потеряно.

Я кивнул, продолжая осматривать лагерь и бойцов. Потери были ещё приемлемы. Неприемлем был бардак, который мы здесь устроили.

— Отработайте отражение ночного нападения, — сказал я. — Сегодня вышло прямо вот… Так себе…

— Согласен, — кивнул Давид.

Адреналин схлынул, оставив щемящую усталость и едкий запах гари. Лагерь напоминал разворошённый муравейник. Бойцы, ещё на взводе, но уже без паники ликвидировали последствия. Кто-то забрасывал огонь снегом, кто-то складывал уцелевшие вещи.

Раненых перевязали, уложили отдыхать.

Разведчики принялись разделывать туши. Работали молча и быстро, со сноровкой бывалых охотников. Мясо — в одну кучу, шкуры — в другую. Ценность у добычи, может, и не слишком большая, но хоть какая-то…

— Местные возьмут, — раздался сзади спокойный голос Бархана, который по снегу ходил практически бесшумно. — Нужно в пути будет охранение выставить. Волки, к тому же, изменённые, очень мстительные. У нас есть снегоходы. Если скажете собирать, к утру управимся.

— Собирайте, конечно, — согласился Давид. — Они у вас на чём?

— На дизеле, как и грузовики, — ответил Бархан. — Пойду отправлю ребят в дозор вокруг лагеря…

Его разведчики, будто тени, скользнули обратно к кромке леса. Те, кто остался в лагере, тем временем, вытаскивали из своего транспорта какие-то конструкции. Моторы, лыжи, каркас, жёсткие сёдла… Я ещё не отправился досыпать, как первый снегоход уже чихнул и, выплюнув сизый дым, завёлся.

Рассвет застал нас в дороге. Колонна грузовиков с грохотом продиралась через предтаёжные холмы. После ночного побоища на тряску и холод никто больше не роптал. Люди молчали, вглядываясь в подёрнутый утренней дымкой лес по сторонам дороги. Каждый сугроб, каждая тень между деревьями казалась угрозой. Авелина, бледная и невыспавшаяся, сидела в своём кресле, сжимая одной рукой короб с артефактом, а другой Тёму.

А я смотрел на заснеженную колею впереди. И ловил себя на мысли, что всё время жду подвоха. Тишина вокруг была не мёртвой, как раньше, а настороженной. Будто сама тайга затаила дыхание. По флангам нашей колонны, то приближаясь, то удаляясь, бесшумно скользили снегоходы разведчиков Бархана. И, надо сказать, их присутствие успокаивало. Они были нашими глазами и ушами в этом белом слепящем безмолвии.

В какой-то момент ожила пока ещё работающая рация. И голос Давида сообщил:

— Разведчики говорят, через три версты бой. Ускоримся?

— Ускоряемся! — ответил я.

— Всем водителям, прибавить ходу! Впереди бой, идём на выручку! — отдал общую команду Давид. — Едем быстро, но осторожно. Только попробуйте в сугроб уйти!..

В ответ раздались короткие «понял». Моторы взревели, и колонна, плюя в снег грязными комьями, рванула вперёд.

К месту боя мы выехали через несколько минут. Техника частично была опрокинута, а частично сбилась с колеи. Чужие бойцы палили по сплошной массе огромных, как буйволы, тел.

Только это были не буйволы.

Кабаны, ещё и такие, каких только в кошмарах можно представить. Чёрные, лоснящиеся, размером с небольшой автомобиль. Клыки, торчащие спереди, напоминали кривые мечи. И эти твари с рёвом прорывались к ненавистным им людям. Правда, в итоге, пока больше рвали тенты, вспарывали жесть бортов и опрокидывали машины.

Отряд держался. Не столько силой оружия, сколько благодаря щиту, который выставил их глава, коренастый мужчина лет тридцати.

Но не успели мы приблизиться, как из леса справа, точно по команде, вынеслись новые твари. И опять кабаны. Не такое большое стадо, как впереди, но нашей-то колонне, растянутой на дороге, и этого хватило. Громадные туши на полном ходу врезались в борт. Нашу машину здорово тряхнуло, будто по ней ударили тараном. И даже под кузовом что-то хрустнуло.

Ехавший позади грузовик начал заваливаться на бок: в него упёрся сразу десяток зверей. Впереди ругался Кислый, давя на газ и пытаясь развернуть нас носом к атакующим. Хаос был мгновенным и оглушительным. Водители пытались вывернуть колёса, чтобы принять удар, а кто-то давил по тормозам, создавая ещё больший затор. И всё это были сомнительные решения. Слишком уж внезапным оказалось нападение.

Мои бойцы, застигнутые врасплох, открывали беспорядочную стрельбу. Их пули, конечно, вырывали из зверей клоки шерсти и брызги крови. Но пулей и обычного кабана-то не сразу остановишь. А эти туши, в холке выше человеческого роста, и подавно…

Авелина, вцепившись в короб с яйцом, спешно настраивала купол. Я видел в теневом зрении, как меняется его форма в попытке закрыть как можно больше. Однако это было неверное решение. Ей бы выставить хоть какую-то, но крепкую защиту, которая стала бы опорой для бойцов.

Время замедлилось, когда я увидел три огромных туши, в хлопьях снега из-под копыт летящих на наш грузовик. Выскочившие ребята Хлебова на миг замешкались. И я бы тоже замешкался при виде такого… Но у меня, в отличие от них, было время всё оценить.

Испугаться…

Успокоиться…

Оценить ещё раз…

Подумать получше…

И, спрыгнув на снег, очень-очень быстро сплести огненную стену. Прямо на пути несущихся зверей. И это была не просто стена огня, нет… В мире Андрея были зажигалки с турбонаддувом.

Это была именно такая стена огня. А поддерживали её плетения ветра и скорости.

Пламя с рёвом взметнулось перед огромными пятачками. Раздался истеричный, очень громкий визг. А спустя секунду кабаны рванули назад, на ходу полыхая и превращаясь в шашлык.

— М-м-м! Мясо! — радостно осклабился Хлебов, опомнившийся первым, и пустил короткую очередь, срезая одно из животных у соседнего грузовика.

Просто звери… Очень большие, очень злые, но животные. С присущими им страхами, с ещё работающим инстинктом самосохранения.

И всё равно организовать оборону было сложно. Даже с моей помощью и щитом, всё-таки выставленным Авелиной.

Тем более, пока стволы были развёрнуты к кабанам, с тыла, из-за деревьев, выскользнули серые тени.

Волки. Похоже, та самая стая, что ночью пробовала нас на зуб. Поредевшая, но оттого лишь более злая. Они молча, по-волчьи умно, принялись рвать щит когтями. Именно с той стороны, где у нас не было ни одного ствола. Мы бы, может, и не узнали о них, но предупредила Авелина, которая чувствовала всё, что происходит с защитой Покровских:

— Волки сзади!

— Хлебов! По волкам! — рявкнул я, разворачивая пятёрку охранников на новых врагов.