Кэтрин грузно приземлилась на карачки. В себя пришла быстро. Рывком поднявшись, она бросила высокомерный взгляд на Кинга и гордо сложила руки на весьма объёмной груди. Кажется, эта черта у неё тоже была очень близка к первому герою в B-классе Фубуки (это он о гордости и высокомерии).
— Палочку, — потребовала она, протянув ладонь.
— Всенепременно, — добродушно улыбнулся Дамблдор, — но только после более близкого знакомства с вами. Вы ведь говорили, что у вас есть удостоверение. Если вы его нам покажете и мы сможем проверить его подлинность, будет превосходно.
Кэтрин фыркнула, но медленно, чтобы не провоцировать директора Хогвартса, потянулась к внутреннему карману пальто. Палочка Дамблдора при этом указывала незваной гостье под ноги. Очевидно, если она попробует атаковать или совершить иную глупость, хозяин лаборатории отреагирует раньше.
Дамблдор приманил чарами золотистую карточку с колдофото и письменами. Магический документ повис перед ним в воздухе. Он сделал пару проверяющих пассов волшебной палочкой, пробормотав диагностирующие чары, после чего нахмурился и вернул удостоверение владелице:
— Грейвс, значит… Вы случайно не приходитесь родственницей Персивалю Грейвсу?
— Я его внучка, — заявила Кэтрин.
— Надо же, — вздёрнул брови Дамблдор и под нос забормотал: — Я знал Персиваля. Он был сильным и мудрым магом, с острым и пытливым умом. А ещё чрезвычайно спокойным и уравновешенным… ты однозначно пошла не в него.
— Моя бабушка из Блэков. И что значит пошла не в него?! — возмутилась Кэтрин.
— Блэки? Ну, это многое объясняет, — покивал Дамблдор, игнорируя её возглас. — Что же, полагаю, мисс Грейвс, у вас скопилось множество вопросов, связанных с вашим «двойником». Уверяю вас, это глупое совпадение. Впрочем, мне в любом случае придётся многое объяснить.
— Уж потрудитесь.
— Да. Седрик, — он обернулся к Кингу, вперив в него пристальный взгляд. — Мне нужно твоё разрешение на раскрытие тайны.
— Вы давали клятву, — осторожно напомнил чемпион.
— Именно поэтому я и нуждаюсь в твоем разрешении. Ситуация такова, что дальнейшее умалчивание может грозить серьёзным разбирательством со Штатами. Как видишь, совпадения иногда играют с нами злые шутки, а очередная ложь может доставить лишь ещё больше проблем.
— Вы собираетесь рассказать всем? — прищурился Кинг, а его сердцебиение ускорилось.
БУ-ДУМ-БУ-ДУМ, БУ-ДУМ-БУ-ДУМ…
Кэтрин, несмотря на отсутствие волшебной палочки, вся подобралась, словно кобра, готовящаяся к броску. Дамблдор же успокаивающе поднял руки и улыбнулся:
— Мальчик мой, я собираюсь рассказать только мисс Грейвс. Думаю, пока этого более чем достаточно. Но, опять же, я расскажу лишь с твоего разрешения.
Кинг успокоился. Эта девушка свалилась, будто снег на голову, но теперь извиваться как уж на сковородке и молоть чепуху касательно «виртуальной подруги из Штатов» — идиотизм. Особенно беря во внимание наличие владелицы оригинальной внешности (хотя для Кинга она по-прежнему являлась двойником Адской Метели) перед ним. Как он понял, Кэтрин вроде даже глава какого-то мощного ведомства в американских силовых структурах, так что водить за нос таких серьёзных людей вообще не вариант.
— Хорошо, — согласился Кинг. — Директор Дамблдор, чтобы пролить свет на происходящее и избежать возможных затруднений, я разрешаю вам открыть мой секрет Кэтрин Грейвс.
— Да будет так, — сказал Дамблдор, на пару вздохов прикрыв глаза. Затем продолжил: — Вы узнаете всё, что необходимо для понимания общей ситуации и причины создания куклы. Перед тем, как я начну, задам вопрос. Мисс Грейвс, что вы знаете о психогенной амнезии?..
Глава 33. А вы кто?
Дом Краучей
Своего отца Барти уже давно держал под Империусом, усиленным Зельем Покорности. Последнее ослабляет ментальное сопротивление и разум мага, делая его безвольным и несколько апатичным, а главное — позволяет продлевать действие Непростительного, что немаловажно, ведь Лже-Грюм не может слишком часто отлучаться из Хогвартса. Однако вместе с тем чересчур длительный приём этого запрещённого Министерством зелья вкупе с заклятьем Подвластия ухудшают когнитивные возможности и вызывают торможение сознания.
Минуло более полугода, эффективность зелья постепенно уменьшилась, дозу пришлось увеличить, а Империус перестал ложиться столь гладко. Потому Крауча-старшего пришлось запереть в его же доме. Пока что никто ничего не заподозрил; удивительно, насколько некомпетентны и глупы работники Министерства, раз купились на такую простую уловку, вроде длительной болезни.
Впрочем, это ему лишь на руку, с глупыми магами проще иметь дело. К тому же ни один аврор или следователь ДМП не догадается, что в доме Главы Отдела Международного Магического Сотрудничества сейчас находятся Тёмный Лорд и два Пожирателя Смерти. Это ведь звучит как нелепая шутка, не правда ли? Более нелепым было бы лишь пребывание Волдеморта в доме Министра Фаджа.
— Давай, ну-ка выпей — за маму… Уверен, она тебя вспоминает на том свете, мордредов ты ублюдок, — Барти в своем истинном облике нервно облизал губы и влил зелье в раскрытый рот папаши. Трёхнедельная щетина вокруг усов не добавляла тому привлекательности и заметно старила, но Барти не собирался за ним сейчас ухаживать. Да и смысла нет, тот ведь больше не появляется на людях. — Вот, молодец. А теперь заключительный штрих…
Глоть…
Барти отошёл от кресла, нацелив волшебную палочку отцу в лоб:
— Империо!
Остекленевший взгляд и мелькнувшие золотые искры в тёмно-карих глазах Крауча-страшего свидетельствовали о том, что связка подействовала как надо, и отец не будет мешаться под ногами.
Барти понимал, что целесообразней было бы запереть его в подвале, связать и лишь изредка кормить, чтобы не сдох, но ему нравилось чувствовать себя хозяином положения. Ему доставляло удовольствие видеть его на своём месте. Ведь это именно Барти держали под заклятьем подвластия целых четыре года. Собственный отец. Поддался уговорам матери, заменил его в тюремной камере Азкабана на неё — слабую и беззащитную женщину — и, по сути, убил, оставив под личиной сына.
— Хе-хе… ты будешь страдать, «папочка», — сказал Барти, глядя в остекленевшие глаза. Где-то там, внутри, отец видит его, осознаёт всё, однако поделать ничего не может. Прямо как Барти все эти годы. — Ты познаешь на своей шкуре всё, что познал я.
Почему отец, воспользовавшись своим положением, не подчинил какого-нибудь маггла, чтобы напоить его обороткой и оставить в той камере? Почему подобную участь должна была принять именно его мать? Барти спрашивал его, но вразумительного ответа так и не услышал. Лишь чушь про «Таково было её желание». Причем он нёс этот бред как в своём уме, так и под Империусом.
