Фаберже 1 (СИ) - Хай Алекс

— Они не смогут нам помешать. У тебя отозвали лицензию только на работу с самоцветами высшего порядка, но всё остальное ты вправе делать. У меня нет допуска к самоцветам, но я могу работать со всеми металлами. Полюс наши мастера — ещё есть кому работать. Да, наша продукция будет слабее их индивидуальных шедевров, зато доступнее. — Я указал на эскизы. — Мы займём нишу, которую другие просто игнорируют и считают нерентабельной.

Василий взял в руки один из чертежей, покрутил под лампой, прищурился.

— Браслет с замком… Элементы с собственными застёжками… — Он явно прикидывал технические детали. — А прочность соединений?

— Надёжность превыше всего, — заверил я. — Если у мага сломается артефакт или потеряется элемент в критический момент, репутации нам не отмыть. Поэтому все соединения и замки будут особо прочными.

Я разложил перед ними весь комплект эскизов. Лена вскочила со стула и принялась внимательно разглядывать мои рисунки. Браслет-основа, элегантный и неброский. Подвески — строгие, изящные, но простые в изготовлении. Каждая со своим камнем, каждая с чётким назначением.

— Представьте, — сказал я, — молодой маг приходит к нам. Покупает браслет за разумные деньги и сразу же берёт один элемент. По цене примитивного серебряного кольца с яшмой. Через месяц покупает ещё одну подвеску. И так далее. Постепенно, без долгов, без переплат. И главное — он сам выбирает, что ему нужно. А мы предоставляем выбор на все случаи жизни.

— И мы получаем постоянного клиента вместо разового покупателя, — подхватила Лена.

Умничка! Поняла, к чему я веду.

— Именно, — кивнул я. — Клиент, который будет возвращаться снова и снова. Клиент, который приведёт друзей. Клиент, который не разорится на нашей продукции и не возненавидит нас за это.

Василий изучал чертежи, но я видел — идея его зацепила. В глазах появился тот блеск, который всегда загорался, когда он видел удачное техническое решение.

— Массовое производство, — пробормотал он. — Стандартизированные компоненты. Взаимозаменяемость… Возможность собрать целую коллекцию элементов и менять их под задачу.

— И никаких художественных излишеств, — добавил я. — По крайней мере, пока не встанем на ноги. Все элементы можно будет быстро снять и закрепить.

Лена схватила чистый лист и карандаш и принялась что-то чертить. Я не зря позвал её на обсуждение — сестрица не только понимала запросы покупателей, но и унаследовала от матери талант художника. Помнится, у неё были интересные дизайны.

Василий крутил эскиз под разными углами, как драгоценность на свету. В его глазах загорелся тот самый блеск — мастер увидел техническую задачу. Взял карандаш и начал чертить на полях.

— Смотри, — сказал он, увлекшись. — Если сделать основу из тройного сплава — платина, золото, серебро в равных пропорциях — получим универсальную проводящую матрицу. Каждый металл будет резонировать со своими подвесками, усиливая их действие.

Я поморщился. Красиво звучит, спору нет. Но красота и практичность — вещи разные.

— Отец, это теоретически элегантно, но практически может стать помехой, — покачал я головой. — Представь: вешаем серебряную защитную подвеску на основу, где уже есть золото и платина. Золото потянет энергию на концентрацию, платина — на усиление, серебро — на защиту. В лучшем случае они нейтрализуют друг друга. В худшем…

— Магический всплеск, — задумчиво договорил отец. — Да, есть такой риск. Но, теоретически, это можно нейтрализовать…

— Такая основа будет стоить дорого, — отозвался я. — А наша задача — сделать систему максимально доступной.

Василий отложил карандаш и задумчиво поглаживал бороду — верный признак, что размышлял серьёзно.

— Тогда что ты предлагаешь, Саша?

Я достал ещё один эскиз, который готовил именно на такой случай.

— Ювелирная сталь. Максимально нейтральная основа и очень дешёвая. — Я положил чертёж перед ним. — Она не реагирует на магию камней вообще. Не усиливает, не ослабляет, не конфликтует. Каждый элемент будет работать ровно так, как задумано, без сюрпризов.

Отец нахмурился. Видно было, что душа художника протестует против такого приземлённого решения.

— Но тогда мы теряем дополнительный эффект от металла основы…

— Зато получаем предсказуемость и безопасность, — перебил я. — А для наших покупателей это критически важно. Молодому магу, который копил деньги полгода на свой первый артефакт, не нужны сюрпризы. Ему нужна гарантия, что вещь будет работать именно так, как написано на ярлыке.

Я достал из папки и разложил эскизы элементов. Небольшие, изящные, но простые в производстве. Каждая подвеска — свой металл, свой камень, своё назначение. Никаких художественных излишеств, никаких сложных форм.

— За счёт простоты конструкции и массовости производства мы снизим себестоимость в разы, — объяснял я, показывая на чертежи.

Лена кивнула с энтузиазмом.

— И мы займём нишу, — добавила она. — Артефакторы гоняются за жирными клиентами и упускают из виду массовый рынок. Их ошибка — наша выгода.

Василий всё ещё хмурился. Мастер в нём боролся с предпринимателем.

— Простота, массовость, доступность, — пробормотал он, разглядывая эскизы. — Не самые романтичные принципы для семьи ювелиров…

— Зато самые прибыльные, — заметил я сухо. — А романтика — это роскошь, которую мы пока позволить себе не можем.

Но отец семейства явно не был со мной согласен.

Он отложил эскизы, снял очки и принялся их протирать — долго, методично, явно оттягивая момент ответа. Знакомый жест. В детстве, когда он так делал, Александр понимал: сейчас будет серьёзный разговор.

Наконец, он тяжело вздохнул. В этом вздохе умещались годы работы, боль художника и усталость мастера, который видит, как мир меняется не в его пользу.

— Саша… — сказал он медленно, подбирая слова, как ювелир сортирует камни для изделия. — Фаберже прославились как художники. Твой прапрадед создавал симфонии из камней и металла. Каждое наше изделие было произведением искусства. Мы не просто делали артефакты — мы создавали красоту, которая переживёт века.

Он подошёл к витрине с образцами своих лучших работ. Остановился перед перстнем с крупным алмазом — его любимое творение.

— Посмотри на него, — в его голосе звучала почти нежность. — Видишь, как бриллиант играет со светом? Как оправа подчёркивает каждую грань? Это не просто артефакт — это поэзия, застывшая в металле.

Василий повернулся ко мне, и в глазах мелькнуло что-то похожее на отчаяние.

— А ты предлагаешь нам… клепать дешёвки. Штамповать однотипные подвески, как гвозди на заводе.

Он устало провёл рукой по лицу — ещё один знакомый жест. Отец семейства старел. Или просто впервые показывал свой возраст.

— Я понимаю, что деньги нужны. Но неужели ради них мы должны предать всё, чем была наша семья? Неужели имя Фаберже должно ассоциироваться с дешёвой массовкой?

Я выпрямился. Время сентиментов прошло. Сейчас нужна была жёсткая правда.

— Отец, время для самовыражения ещё придёт. Но сначала нужно вытащить фирму из кризиса. — Я шагнул к нему. — Мёртвый художник не создаст шедевров. Обанкротившаяся мастерская не породит произведений искусства.

Звучало цинично? Возможно. Но цинизм — это честность без иллюзий. А иллюзии нам сейчас не по карману.

Лена, кажется, встала на мою сторону. Умная девочка — она каждый день в магазине видела реальность, а не мечты о прекрасном.

— Папа, Саша прав, — сказала она мягко, но решительно. — Самый частый запрос — артефакты с самоцветами низшего и среднего порядка. Особенно защитные, потому что они дешевле остальных. А вот золото с платиной многим уже не по карману. Люди приходят, любуются нашими шедеврами, вздыхают и уходят ни с чем.

Я кивнул.

— Мы должны сделать золото и платину доступнее, — продолжил свою мысль. — Не обязательно лепить массивные подвески. Металл работает даже в малых количествах, направляя энергию самоцвета. Главное — качество камней и огранка.