Попаданка-песец, или Магия по-русски (СИ) - Миральд Анна

«Добро пожаловать в мой бардак, ваше сиятельство. Посмотрим, кто кого приручит», – со злорадством подумала я.

И что там Тимий ещё сказал? Они не нашли во мне магию и не понимают, что происходит? Прекрасно! Пусть понервничают. Бабуля говорила, что в женщине всегда должна быть загадка. Правда, дед всегда тут же добавлял: «Вот сидит она, вся такая загадочная, обед не варит, уборку не делает, рубашки мужу не стирает… А почему? Загадка!»

С приподнятым настроением я повернулась к тихонько ожидающим меня помощникам, подошла к столу, схватила самый большой кусок пирога и, наконец, усевшись, подмигнула своей команде:

– Ну что, мои драгоценные помощнички! У нас намечается новая забава! Фарий, пиши в своей первой смете пункт номер один – «Развлечения. Бюрократический цирк с конями и всякими лордами». Нам с вами нужно срочно привести особняк в идеальный вид, чтоб аристократам впредь было не стыдно здесь падать!

Глаза Дарии округлились. Фарий спокойно кивнул, доставая откуда-то маленький блокнот. Айван усмехнулся в кулак, а Егорка смотрел на меня с обожанием.

– План есть? – мгновенно загорелась моим настроением Лера.

– Конечно, моя золотая! – от моих слов щёчки девушки порозовели, но я опытный управленец, просто так не хвалю. – Только наш с Егорушкой домик в порядок приведём, и я его завтра обязательно озвучу! И вы все мне поможете в его осуществлении. Да, и Залхара позовите. Чую, он нам пригодится.

Все на радостях переглянулись, покивали и приступили к обеду. А я параллельно приступила к мысленному планированию.

Уже к вечеру, когда на город опустились глубокие сумерки, уставшая Дария счастливо оповестила:

– Всё сделано, госпожа Альфисса. Домик блестит, словно новенький. Чистота и красота. Вам тут будет хорошо и спокойно. Кролик в печи на ужин готов.

Я осмотрелась и довольно кивнула. Поманив пальчиком Егорку, серьёзно поинтересовалась:

– Ну, как тебе, нравится? Устраивает тебя наше временное жилище? – Мальчик счастливо закивал, в его огромных глазах светился восторг. – Ну и отлично. Значит, принимаем работу. Всем огромное спасибо за труд. Отдыхайте. Всех жду завтра к восьми. Выспавшимися и полными сил.

Уставшие, но довольные, ребята радостно заулыбались и быстро вымелись по домам, а я направилась в особняк, чтобы попрощаться со взрослыми работниками, наказав Егорке застелить новым бельём свою постель.

Разогнав всех и оставшись наконец одна, я осмотрелась по сторонам и буквально кожей почувствовала, как настроение дома изменилось. Он не стал краше, нет, он просто «вздохнул», и я вместе с ним. Бардак в нём, конечно, усилился, но теперь он был другим – не заброшенным, а живым, дышащим.

– Ну вот, – раздалось из угла довольное бурчание. – Отмаялись на сегодня. Команду ты себе, Фиска, подобрала… – Кузьма сделал театральную паузу. – …пёструю. Как лоскутное одеяло. Но… – в его голосе прозвучало редкое одобрение, – …одеяло-то, гляжу, тёплое выходит. Молодёжь твоя… пёстрая да шумная, как сороки, а домик в порядок привели, любо-дорого посмотреть. Старики – добрые трудяги – и без надзирателя с палкой дело знают, честно потрудились, бардака, правда, больше навели, но и пользы – не в пример! А про магию я тебе так скажу, внучка, и не найдут. Но пущай поищут, может, что путного выведают да нам расскажут.

– Кузьма Кузьмич, а ты как наш разговор с Тимием слышал? Мы же вроде в другом домике были?

– Ох, Фиска… Это ж мой дом. Если мне надо, я и в конюшню схожу. Правда, не люблю энто дело. Только по крайней надобности.

На душе от его слов потеплело: переживал, дедушка. Нервничал.

– Благодарю за заботу, Кузьма Кузьмич. То-то наше дело так легко проходило, с душой. Оказывается, ты там был, поэтому и наше дело спорилось.

– Ну а как я тебя без контролю на дело важное отпущу? Тут бдить надо, – съехидничал домовой.

– Курировать? – хохотнула я.

– Ой, да куратор твой бумажный…, – он хихикнул, будто щёлкнула крышка от варенья. – «Высоко летает, да низко садится». Особенно на перила. Назначили, пущай курирует. Не мешай мужику свою важность чувствовать. У вас у каждого свои заботы. Главное, он свои «имперские компетенции» к моим лепным розеткам не применял. А то я ему… эту компетенцию всыплю. Вредней клубничного варенья! – закончил он уже почти добродушно, но с привычной угрозой в голосе. – А домик… домик-то у вас, молодых, получился душевный. Не забудьте теперь в нём перед сном: ты – жениха загадать, а мальчонка – желание. Да и казначею своему загадочному накажи ларец для казны купить. Долго я её прятать буду? У меня и без этого важных дел много.

– Ладушки, Кузьма Кузьмич, будет сделано, – умиротворённо и счастливо выдохнула, тяжело моргая от усталости. – Пойду я отдыхать. Суматошный день был. Да и мальчику отдыхать надо. Слишком много на него навалилось.

– Иди-иди. Если холодно будет, в песца оборотись. Простыть ещё не хватало… – пробурчал домовой и громко чем-то стукнул, давая понять, что разговор закончен.

Я улыбнулась в полумрак. Как же мне сейчас хорошо и уютно!

Может, потому что я наконец-то почувствовала себя… дома!

Глава 21

Из большого дома доносились редкие, глухие удары молотка – мастера, ворча, доделывали что-то важное. В нашем же флигельке царила умиротворяющая тишина: занавески шелестели на ветру, словно перелистывали страницы старой книги, а тихие щелчки починенных Айваном часов отсчитывали неспешные мгновения покоя.

Запах запечённого зайца давно выветрился, сменившись тонким, успокаивающим ароматом сушёной мяты для отвара от ночных кошмаров Егорки. За окном в позднелетних сумерках стрекотали сверчки, пахло вечерней прохладой и чем-то сладковатым, увядающим.

Я села на край Егоркиной кровати и поправила его одеяло. Он, в чистой рубашке с вышитым зайцем на груди, уютно свернулся калачиком, подложив ладошку под щёку. Его голубые глаза смотрели на меня доверчиво и робко.

– Ну, генерал, – провела рукой по его волосам. – Крепость взята, враг в лице вековой пыли и хлама повержен. Пора спать. Завтра нас ждут новые подвиги.

Егорка улыбнулся уголками губ, но глаза не закрывал. Смотрел на меня и на мои уши, которые я уже научилась прятать без Кузиной помощи, но сейчас не захотела – всё равно мальчик в курсе, кто я.

– Альфисса? – тихо спросил он.

– Да, солнышко? – отозвалась я, легонько сжав его маленький кулачок.

– А откуда ты? Где жила? До… до того, как к нам попала?

Вопрос повис в тихом, напоенном мятой воздухе. Сердце болезненно сжалось. Я ждала этого вопроса. И боялась его. Но сейчас, вдруг, вопреки всему, захотелось рассказать, поделиться. Отпустить ту тихую, ноющую боль, что грызла глубоко в душе, даже среди этой суеты и новых надежд. Ту, которую я старалась изо всех сил не замечать.

Я глубоко вздохнула. И запах мяты вмиг преобразился, смешался в памяти с неповторимым ароматом бабушкиного чая с иван-да-марьей на покосившейся веранде старого деревенского дома у реки. Дома, которого больше нет. Где-то в углу флигелька тихо шевельнулось, словно Кузьма Кузьмич замер в ожидании моего ответа. Честного, настоящего.

– Откуда я? – произнесла я тихо. – С очень далёкой земли, Егорушка. Она называется Россия. Ро-сс-и-я. – Я произнесла слово медленно, смакуя каждый звук, словно доставала драгоценность со дна старинного сундука. – Она… огромная. С бескрайними лесами, ледяными реками, величественными горами. – Сделала паузу. – И людьми… Сильными, упрямыми, стойкими, которые никогда не сдаются. Русские люди – самое главное богатство Родины. Недаром наша родная игрушка называется «Ванька-встанька»: как ни роняй, всё равно встаёт. А народное чувство юмора – это отдельная магия. Мощная, животворящая. Помогающая пережить самую лютую боль.

– Как с бумажной птицей? – хитро сощурился мальчуган, и я невольно улыбнулась воспоминаниям.

– Это капля в море, но да, как с ней. А без юмора в моей стране не выжить, малыш. Жизнь там… непростая. Народ там ни на кого не надеется, помощи ни от кого не ждёт, всё сам… – с гордостью в голосе усмехнулась я. – От государственной заботы чаще чешется, нежели от радости пляшет, но споёт частушку или анекдот сочинит, посмеётся и в новый день войдёт – легко и беззлобно.