Крепостная Эльза (СИ) - Машкина Светлана

— Эську тоже возьмём, — сказал он. — Служанкой, которая любовные записки носит.

— Э, нет, любезный, так не пойдёт, — заявил граф. — Какая из Фелицаты юная богиня? Вот Эська — в самый раз. И худа достаточно, и ростом не вышла.

Сомнительный какой-то комплимент, между прочим, но ладно — всё равно мне терять уже нечего, топор войны Феницата зарыть не даст. Да я уже и сама не хочу.

Вообще-то граф Пекан был прав — на фоне высокой, хорошо сложенной, румяной и упругой Феньки, я смотрелась пусть красивым, но пока ещё недокормленным до товарного веса цыплёнком. Для роли юной богини — вполне.

— Но она совершенно не умеет играть, граф! Эська никудышная актриса, испортит нам постановку и опозорит на весь свет! — воскликнул Жураль, картинно заламывая руки.

— Так учи, время ещё есть. За что я тебе деньги плачу? Если пьеса провалится — другого мастера своим актёркам найду, — предупредил граф Пекан.

По тому, как вытянулось лицо мэтра, я поняла — это не пустая угроза.

На том и порешили. Я — Капустина, Фелицата — моя мать.

Прима бесилась, но ничего поделать не смогла. Плохой сегодня у Феньки день — с утра она обыскалась какой-то своей притирки для красоты, обвинила всех в краже и даже пыталась рыться в наших вещах. Скандалистку пришлось успокаивать мне — сказала, что если она не прекратит, то я пожалуюсь госпоже Дарине. Пусть та разбирается, что за ценные флаконы пропадают у крепостной девки. Удивительно, но Фелицата притихла. Теперь роль отобрали. Короче — одни расстройства у актёрки.

В перерыве, под благодушное настроение графа, я осторожно предложила сделать красивые программки и антракт.

— Пьеса большая получается, барин, устанут гости сидеть. Может, дать им отдохнуть, ноги размять, чаю с морсами принести, перекусить чего-нибудь? Или в саду столов наставить, а там разные холодные кушанья положить?

— Дело говоришь! — обрадовался граф.

Чтобы не решать одному все проблемы, барин поделил новые заботы между собой, женой и сыном. Граф Пекан осуществлял общее руководство и контролировал процесс, графиня отвечала за шикарный стол и размещение гостей, Вольтан организовывал охоту и следил за работой театра.

Раз в неделю граф лично приходил к нам с проверкой.

На одной такой проверке он задумчиво заметил:

— Вроде всё хорошо, читают с выражением, но как-то неправильно девки держаться. Эська вроде получше других, но всё равно не так.

— Им надо чаще на людях бывать, — решил Вольтан. — Пусть в город выезжают, прогуляются по улицам, посмотрят на красивых господ и их женщин. Могут и в трактир приличный зайти, выпить чаю.

Я ожидала, что граф сочтёт предложение сына пустой тратой времени и средств, но он неожиданно согласился. Более того — нам, каждой, выдали по несколько монет.

— Крестьянки могут продать что-то с огорода, или у мужа попросить, а вы — люди искусства, вам денег не заплатят. Так что берите — это будет справедливо, — сказал граф.

Да уж… За такое искусство, которое мы покажем, как бы морду не набили.

Впрочем, зря я переживала. На первую же серьёзную репетицию граф пригласил жену, её сестёр и мать. И тут выяснилось две вещи!

Увидев наших «богинь», вся женская половина громко ахнула. Глаза графини наполнились слезами, сёстры покраснели до корней волос, а тёща графа встала со стула и погрозила в сторону сцены палкой.

— Вы чего оголились, бесстыдницы? — закричала она. — Стыда у вас нет, блудницы нечистые. Прикройтесь, богомерзкие, Сильнейший вас разума лишил, коли в рубахах на люди вышли!

Граф молча хлопал глазами, Вольтан рыдал от смеха, Жураль испуганно спрятался за занавесом.

Я, на всякий случай, отошла подальше от зрительских мест — кто её знает, эту бабку, вдруг накинется со своей палкой.

Вообще-то, когда девицы впервые примерили наряды богинь, реакция у них была почти такой же. Девки плакали, обнимали себя за плечи и прятались в складках занавеса. Первой на сцену, совершенно спокойно, вышла я. За мной, спотыкаясь, поплелась Фелицата. Остальных Журалю пришлось выталкивать силой.

Вольтан заявил, что реветь нет причины и одежда вполне приличная, а графа в тот день не было — наряды богинь он сегодня увидел впервые. Ну, как наряды — ничего особенного. Длинные, волочащаяся сзади по полу широкие хламиды разных цветов. Никакого бесстыдства я не замелила — ног не видно, верх затянут шнуровкой по самую шею, разве что руки голые. Учитывая, что под хламидой на мне были ещё панталоны и нижняя юбка, я чувствовала себя вполне одетой. Чего не сказать об остальных.

Лорд Вольтан одежду утвердил и её убрали до следующей генеральной, но в нашем случае не последней, репетиции — их проводили раз в две недели, в присутствии графа.

— Граф, дорогой мой, скажите, что это — глупая шутка вашего постановщика! Эти девки оскорбляют своим видом всех добропорядочных женщин! А ведь на премьере будут и невинные девицы! Вы хотите скандала?

Граф Пекан почесал затылок и посмотрел на сына:

— Придётся переодевать, — вздохнул он. — Хотя мне нравится, и неприличий не вижу, но придётся. Срочно шейте им обычные дамские платья.

— Богини — в обычных платьях? — удивился Вольтан.

— Сценарий меняем. Богов и богинь убираем, будут простые люди.

За занавесом судорожно и тоскливо вздохнул Жураль. Ещё бы! Мало того, что сценарий переписывать, ещё и декорации менять и убирать из диалогов всякую божественную муть.

Актрис по-быстрому переодели, и репетиция всё-таки состоялась. И тут я удивилась второй раз — пьеса понравилась всем. Тёще графа, его жене, её сёстрам, и даже Вольтан гордо заявил, что получилось очень неплохо.

Обрадованный успехом граф решил отпускать нас в город каждую неделю. Нам даже нормальную одежду пошили, чтобы актрисы не отличались внешним видом от зажиточных горожанок.

Надзирать за прогулками приставили госпожу Дарину. Она бы с радостью отказалась от предложенной чести, но побоялась лорда Вольтана. В первый раз учительница водила нас строем, но к вечеру убедилась, что в этом нет необходимости. Все девушки предпочитали развлекаться на рынке, шатаясь по лавкам и разглядывая товары. На городской площади скоморохи частенько показывали представления, и мои коллеги с удовольствием их смотрели. Я осторожно подкинула госпоже Дарине мысль, что она вполне может заниматься своими делами, а нас просто оставлять на площади на несколько часов.

Глава 24

На прогулку мы оделись как благородные дамы — в пышных платьях и шляпках. Настоящих платьев у нас теперь было по два, фасоны и цвета выбирали по указке Жураля, чтобы не отступать от местной моды. Я предусмотрительно попросила неяркие синий и серый, в отличии от Фелицаты, которая расцветкой нарядов могла соперничать с попугаем.

Сегодня я надела синий и украсила ворот светлым лёгким шарфиком. Прилично, но в глаза не бросается, как раз то, что надо. Зато Фелицата вырядилась в красную широченную юбку и синий жакет. Девица хотела добавить к комплекту яркие бусы, но госпожа Дарина поморщилась и запретила.

Сбежать от остальных оказалось совсем просто. Я дождалась, когда актёрки увидели разносчика морса и сладостей, и незаметно смешалась с толпой.

Куда бы пойти? В прошлый раз я обошла город — довольно маленький, кстати, я ожидала большего. Посмотрела на городскую ратушу, на дом главы, на вросшую в землю каменную тюрьму и позорный столб. Осторожно расспросив местную кумушку, узнала, что к столбу привязывают тех, кто попался на мелком преступлении. Воришек, неверных жён, драчунов, которые, будучи в весёлом состоянии, устраивали дебоши в трактирах. При наличии денег драчун мог откупиться, но трактирщики за свои разбитые плошки загибали немыслимые цены, да и городские штрафы за нарушение порядка тоже были немаленькие.

Город делился на три части. В центре стояли дорогие большие дома и особняки. Вымощенная камнем дорога, во избежание пыли опрыскана водой, усатые строгие уборщики улиц активно размахивали мётлами.