Системный Алхимик VII (СИ) - Шимуро Павел

Подошёл к громовому ореху, что самый капризный из всех растений в саду. Его тёмно-фиолетовые плоды пульсировали от внутреннего электричества, а листья шипели при малейшем прикосновении. Это растение требовало особого обращения, ведь слишком много внимания — и оно перегорит от переизбытка энергии, слишком мало — и этот гад возьмёт, да засохнет.

— Не торопись, говнюк, — прошептал, осторожно поправляя опору для громового ореха. — Не дай боже ты завянешь!

Взял небольшую щётку и начал аккуратно очищать листья небесной лозы от пыли. В условиях подвала пыль оседала быстро, а для растений такого уровня каждая пылинка могла нарушить циркуляцию энергии. Монотонная работа успокаивала, позволяла на время забыть о внешнем мире и его проблемах.

Вспомнилось, как в деревне я тоже ухаживал за своими простыми растениями. Тогда это было необходимостью, ведь желание силы в тот момент было непреодолимым из-за вечных проблем с местными. Сейчас же это стало почти медитацией, способом привести в порядок мысли и чувства. Странно, как некоторые вещи остаются неизменными, независимо от того, насколько кардинально меняется жизнь.

— Хорошо бы Малого здесь не было, — пробормотал, представив себе, что бы устроил кот в этом саду. — Накопал бы мне тут ямок, натоптал по грядкам… Хотя нет, он слишком умный для таких глупостей. Этот гад сожрал бы что-нибудь тайком и уснул бы под здоровенным листом…

Кот изменился с тех пор, как мы покинули деревню — кажется, стал серьёзнее. Может, груз древних знаний давит на него так же, как на меня давит страх перед будущим. У каждого свои демоны, даже у говорящих котов.

Закончив с очисткой листьев, перешёл к самой деликатной части работы — подрезке корней. Некоторые растения, особенно кроваво-красный женьшень, имели тенденцию пускать корни слишком глубоко и широко, что могло нарушить баланс всего сада. Приходилось осторожно подрезать их маленькими серебряным скальпелем, заряженными энергией молнии. К счастью, это оружие, если его можно так назвать — самый лучший подарок от системы за всё время. Что б я без него делал?

Каждый срез должен был быть точным, ведь слишком много отрежешь — растение ослабнет, слишком мало — начнёт доминировать над соседями. В деревне резал корни обычным и не особо задумывался над тем, что и как растёт. Именно поэтому в какой-то момент на сцену вышли те самые дьявольские сорняки — благо, кот смог спасти меня от них. Теперь же каждый инструмент стерилизовался, каждый срез обрабатывался специальными составами.

— Эх, старикан, — вздохнул, аккуратно обрабатывая свежий срез настоем лунного цветка. — Ты бы точно обосрался от шока, если бы увидел меня сейчас, — улыбался и покачал головой.

Старый алхимик всегда говорил, что главное в их деле — не мощь ингредиентов, а понимание их природы — можно создать шедевр из простых трав, а можно испортить самые редкие компоненты неумелым обращением. Эти слова теперь понимал гораздо лучше, чем тогда.

Работа в саду затягивала. Здесь тихо, спокойно, можно забыть о войне за стенами, о демонических угрозах, о тикающих часах прихода демона — только я, земля и растения. Такие моменты становились всё более ценными островками покоя в океане хаоса.

Небесная лоза вдруг шевельнулась, её серебристые листья повернулись в мою сторону. Растение чувствовало моё настроение, отвечало на эмоции — это было одним из удивительных свойств трав, выращенных в столетней почве.

— Да, знаю, что ты хочешь, — улыбнулся, направив в растение тонкую струйку энергии молнии. — Только не жадничай, а то лопнешь.

Лоза довольно зашелестела листьями, а её серебристое свечение стало чуть ярче. Удивительно, как быстро я привык к таким проявлениям. В деревне разговор с растением показался бы признаком сумасшествия, здесь же это было нормой.

Последним делом проверил систему дренажа, которая представляла собой сеть тонких канавок, что отводили лишнюю влагу от корней. В подвале было сыро от природы, и без правильного дренажа корни могли начать гнить. Всё работало как часы, и вода медленно стекала в специальный резервуар, откуда я потом использовал её для полива.

— Ну… Думаю на сегодня хватит, — сказал, отряхивая землю с рук и окидывая взглядом свой зелёный мир.

За эти несколько дней сад превратился в настоящее сокровище. Каждое растение стоило целое состояние, а вместе они представляли собой алхимический арсенал, способный перевернуть представления о возможностях человека. И всё это выросло из одной горсти столетней почвы и постоянной заботы.

Поднимаясь по лестнице обратно в лабораторию, ещё раз оглянулся на сад — в полумраке подвала он светился множеством огоньков. Голубоватое сияние лунного цветка, серебристые искры небесной лозы, красноватые всполохи от женьшеня — красиво и немного жутковато одновременно.

…

Саймон уже возился у перегонного куба, когда я поднялся в лабораторию. Толстяк заметно окреп за последние дни — регулярный приём моих эликсиров делал своё дело. Серость сошла с лица, движения стали увереннее, даже живот, кажется, чуть подтянулся — нет, мне всё-таки показалось… А главное, что в его глазах снова появился тот деловитый блеск, который выдавал в нём прирождённого алхимика, который видел в самую первую нашу встречу.

— Пацан, глянь-ка сюда, — подозвал он меня к рабочему столу. — Вчера вечером экспериментировал с той формулой для простолюдинов. Кажется, нащупал что-то интересное.

На столе стояли три колбы с жидкостями разных оттенков: бледно-голубая, мутно-жёлтая и какая-то переливающаяся всеми цветами радуги. Последняя меня особенно заинтриговала, ведь в её глубине плавали искорки, похожие на крошечные звёзды.

— Чего такого сварганил? — спросил, осторожно поднимая радужную колбу к свету и с прищуром оглядывая её со всех сторон.

— Попытка создать препарат пробуждения, — Саймон потёр руки. — Знаешь, то лекарство, что ты для меня делал — оно не просто лечит, а меняет саму структуру тела, запускает процессы, которые в норме спят всю жизнь.

— И? К чему ты клонишь? — спросил у него, хоть примерно догадывался, к чему он клонит.

— А что, если усилить именно этот эффект? Создать препарат, который не лечит болезни, а пробуждает в обычном человеке способности практика? Революция, мать её! Целая армия практиков из простолюдинов!

Идея была заманчивой, но я сразу увидел подводные камни — ничто в культивации не даётся просто, особенно когда пытаешься обмануть природу.

— А побочные эффекты? — спросил, ставя колбу обратно на стол. — Духовные вены не просто так спят у простолюдинов. Может, организм просто не готов к пробуждению?

— Вот и я о том же думаю, — кивнул толстяк, почесывая пузо, — Первые эксперименты… скажем так, не очень удачные.

Он показал мне записи в своей тетради. Страницы испещрены заметками, схемами, расчётами. Я пробежался глазами по строчкам и поморщился — судя по записям, из десяти подопытных грызунов выжил только один, да и тот с серьёзными отклонениями.

— Видишь проблему? — толстяк ткнул пальцем в особо мрачную запись. — Организм не выдерживает резкого пробуждения. Духовные вены вскрываются слишком быстро, энергия хлещет неконтролируемо. Результат вполне очевиден — внутренние кровотечения, разрыв органов, смерть в течение минут.

— Нужна постепенность, — пробормотал, изучая его схемы. — Не взрыв, а медленное пробуждение. Сечешь?

— Именно! — Саймон оживился. — И тут мне пришла в голову мысль. А что, если использовать принцип наслоения? Не один мощный препарат, а серию слабых, каждый из которых готовит почву для следующего?

Идея имела смысл. В природе ничто не происходит мгновенно, ведь даже самые глубинные изменения требуют времени — гусеница не превращается в бабочку за секунду, зерно не становится деревом за ночь.

— Покажи, что у тебя есть, — попросил, засучив рукава.

Следующие два часа мы провели в интенсивной работе. Саймон объяснял свои наработки, я предлагал модификации, основанные на знаниях системы. Постепенно начала вырисовываться схема препарата-трансформера.