Самая старая дева графства Коул (СИ) - Брай Марьяна

Входная дверь закрывалась изнутри. И эту часть совсем непродуманного плана я реализовала на ходу: лестница стояла на улице с внутренней стороны забора.

Бегая по двору босиком, я аккуратно перенесла её, подставила к своему окну и поднялась на пару перекладин, чтобы она зафиксировалась. Под окно вынесла и свой мешок.

Потом вошла в дом, закрыла двери изнутри и, поднявшись в комнату, спустилась по лестнице. Классика детектива на первый взгляд складывалась идеально. Но был еще один очень шаткий момент: задние ворота, которые я открою изнутри, но не смогу закрыть.

Конюхам попадёт за это, если не поймут, что смоталась я сама. Хотя, если тётушка заставит проверить мою одежду, то найдут почти всё. В течение недели я воровала сохнущее после стирки бельё и одежду служанок. Ко всему этому у меня был мужской пиджак. Я не стала разбираться: кому он принадлежал, потому что ночью могло быть прохладно. Была ещё дырявая, но вполне себе теплая шаль. Моими в сумке были тапочки и ботинки. Да и их я только вынула из сундука, привезённого из дома брата. В этом сундуке лежали вещи, не подходящие по сезону, и Лизи его даже не разбирала.

Засов на этот раз не скрипнул: целых два дня я смазывала его маслом и раскачивала хорошенько железную скобу. Довольная своей предусмотрительностью и начитанностью, я вышла на освещенные луной мостки.

Река текла вправо. Сколько времени мне придётся провести в воде, я не представляла. Но плавала я прекрасно и этой части побега не боялась. Смущал лишь мой «багаж». В руке достаточно было держать только одну из лямок, а потом вытащить его на берег. Тонуть сразу он не должен, да и течение достаточно сильное, чтобы нести его рядом со мной.

Я сняла платье, оставшись в панталонах и в оторванной по талии рубашке. Платье я засунула в мешок последним, а вот мешочек с монетами привязала на себя. Да, выйти к людям в исподнем – так себе идея, но если утонет рюкзак, то одна такая монета, уверена, заставит человека поделиться одеждой. И черт с ней, с моей гордостью и их взглядами на оборванку.

Присев на край мостков, я спрыгнула и моментально ушла в воду по грудь. Благо, не отцепилась от рюкзака, стоящего на краю, иначе течение утащило бы меня моментально.

Рюкзак с довольно громким бульком нырнул в воду рядом. Я решила не ждать, когда кто-то проснется, и просто дала потоку уносить меня всё дальше от прежней жизни.

В первые секунды показавшаяся холодной вода вдруг стала приятной. Воздух остыл, а вот река хранила тепло. К моему удивлению, страха не было вовсе.

Сначала мешок плыл рядом, но потом я начала чувствовать, что он сильно тормозит, хоть на дно камнем и не идет. Вспомнила про два бурдюка и, надеясь, что хоть они сработают, как мячики с воздухом, погребла свободной рукой быстрее. Надеть лямки на плечи я побоялась: вдруг мешок потянет ко дну, а я не смогу развязать верёвочки на груди. А просто надеть на спину грозило потерей моего единственного имущества.

Мимо проплывали строения, высокие заборы, а потом начались ограждения, скорее всего, построенные для скота. Не знаю, сколько прошло времени, когда по правую сторону потянулись луга, а слева начался лес.

Было желание выйти. Ведь по ощущению, я была в реке не меньше часа. Да и зубы начинали стучать, руки устали, а ставший тяжеленным мешок всё больше тянул ко дну, не позволяя плыть поближе к берегу, чтобы иметь под ногами дно.

Когда слева закончился лес, я расстроилась. Он меня устраивал, как пристанище на ночь. Но это, наверное, было очень близко к городу. Поэтому, превозмогая усталость, я плыла и плыла дальше. Пока небо вдруг не начало светлеть.

Левый берег всё никак не радовал леском. Когда, наконец, показался первый жиденький пролесок, я чуть не закричала от радости. Перестала грести и легла на спину, чтобы отдохнуть перед тем, как решусь переплыть всю реку.

Как только ноги коснулись дна, я поняла, что силы мои закончились. С трудом вытащив мешок на илистый, чавкающий при каждом шаге берег, я свалилась прямо в эту скользкую грязь. Тряслись и ноги, и руки. Но радовало и вселяло надежду, что дело было сделано.

Глава 25

Лёжа в этой прибрежной грязи, я даже на какую-то секунду подумала, что спать можно и так: отдохнуть, набраться сил, плюнуть на всё, потому что все ресурсы закончились ещё в воде. Но вспомнила о спичках, о книге.

— Ну, Стефания-Мария-как там тебя дальше, нам остался ещё один рывок! – с этими словами я перевернулась на живот, вытащила ноги из хлюпкой болотины и поползла, подтягивая за собой мешок.

На полянке снова захотелось лечь, раскинутся и под утренними нежными лучиками солнца выспаться, отогреться. Но решительно встала, чтобы довести дело до конца. Болотистый берег не должен был тянуться несколько километров. Где-то должен был начаться песчаный или каменистый пляж.

Галька началась минут через десять. А ещё, к моей радости, лесок здесь становился всё гуще и гуще. Мне пришлось снова забраться в воду, и необходимость от повторного заплыва была обеспечена чистотой. Глина успела засохнуть на ногах, руках, белье и волосах. Тогда-то я и вспомнила о первом своём промахе: о мыле, взять которое не догадалась.

Но глина эта оказалась весьма интересна своими свойствами! После того как она отмывалась от кожи, последняя приобретала легкий оттенок. Заметила я это на ногах, когда стянула грязные панталоны и принялась отстирывать грязь.

Кожа под штанишками имела всё тот же привычный уже цвет сметаны, а вот ниже колена, даже если потереть песочком, держался приятный тёплый оттенок «легкого поцелуя солнца».

Развешанные на ветках мокрые платья, юбки, рубахи и шаль сохнуть не спешили. Но дневное солнце обязано было справиться.

Книга и спички, к счастью, сохранились великолепно. Там же, в бурдюке, я нашла почти сухим тоненькое платье. С радостью переоделась, спрятала книгу и спички в кустах и, выбрав относительно ровное место под деревом, заснула сном марафонца, проделавшего грандиозный, тяжелейший даже для спортсмена со стажем путь.

Проснулась оттого, что стало жарко. Тело под платьем вспотело, а во рту образовалась такая сушь, словно всю ночь я не плыла по реке, а старательно напивалась на свадьбе лучшей подруги.

Осмотревшись, обнаружила все мои вещи на месте и поторопилась с котелком к воде. Сейчас, уже напившись и сидя на берегу на удобном валуне, понимала, что надо располагать лагерь куда глубже, в лесу. От воды мои сохнущие на солнце вещи реяли, словно флаги и «кричали»: эй, ребята, вы не меня ищете? Я здесь!

Наполнив котелок, я вернулась к месту своей дислокации, собрала высохшее барахло, осмотрела место, где спала, и пожалела, что нужно уйти: моё гнёздышко под деревом и впрямь оказалось вполне себе уютным.

Вглубь я прошла, наверное, не больше трёхсот метров и, поняв, что воду не вижу, да и дымящий костерок мой вряд ли кто-то заметит, решила остановиться там. Но на выбор повлияла и небольшая поляна с цветущей земляникой. Полянка позволит находиться на солнце, если надо, да и светлое пространство перед глазами всяко лучше, чем тёмный лес!

Костерок нужен был лишь затем, чтобы вскипятить воду для отвара и погреть наколотые на палочку кругляши домашней колбасы, которую я догадалась прихватить из подвала с запасами.

Бросила в закипевшую воду пучок земляничной травы, что-то похожее на брусничный лист. К этому времени зашкворчала над углями моя колбаска. Подмокшие сухари я ела прямо из мешочка. С колбасой это мокрое кушанье меня нисколечко не расстроило!

Я решила остаться в лесу на ночь и, возможно, ещё на один день. А вот следующим вечером можно было начать путь вдоль реки, пока не сядет солнце. Решив действовать по обстоятельствам, устроила себе лежанку, накидав веток. Сложила на неё всё своё барахло, улеглась и под чириканье птиц, под шорох ветра в кронах деревьев, открыла заветную книгу.

Содержала она в основном сведения о природных богатствах, о добыче их в том или ином месте, о способе транспортировки и продаже. Так я узнала, что страны торговали между собой, а случавшиеся войны быстро заканчивались. Океан, обеспечивающий королевствам безопасность, часто сам был причиной окончания разгоревшихся междоусобиц: караваны судов, выдвинувшиеся в сторону чужих земель, погибали в открытых водах в штормах.