Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

Пришедший в себя капитан «Счастливого» быстро навел порядок на обоих кораблях. Спящая команда шебеки была столь же безжалостно отправлена за борт. Вся, кроме гребцов, цепями прикованных к веслам.

Около весел эти люди спали, ели. Там же справляли нужду — никто не желал предоставлять рабам хоть малейшую свободу. Раз в четыре часа гребная палуба промывалась забортной водой, этим уход за живыми двигателями и ограничивался. Дешевая еда и тухлая вода, большего, по общему мнению, гребцам и не нужно. Потому и отравленное вино к ним не попало.

Так что всего и потребовалось — поставить матроса к барабану, задающему гребцам ритм, да рулевого к штурвалу, чтобы держал курс на корму пинка. Освободить рабов? Такая мысль никому в голову не пришла, все равно, что освободить стадо баранов, обеспечивающих шерстью и мясом каждого, кто объявит себя их хозяином.

Несколько дольше продлилась жизнь капитана шебеки. Д,Оффуа разбудил его в капитанской каюте, надежно привязанного к крепкому дубовому стулу. Как проходила беседа, для всех осталось тайной. Моряки и пассажиры на протяжении двух часов слушали крики и вой, переходящие в истошный поросячий визг. Когда все кончилось, о допросе напоминало лишь открытое настежь окно, вонь человеческих испражнений и лужа крови в том месте, где раньше стоял стул. Ни самого стула, ни капитана шебеки в каюте не было.

Наутро на горизонте показались купола и башни Триполи. Но верный Джамиль настоял, чтобы пассажиров высадили западнее города, около оазиса, облюбованного караванщиками. Все заинтересованные лица дружно согласились, что капитану пинка достаточно проблем, связанных с необходимостью объяснять покупателям причины пропажи заказанного вина, а властям — историю захвата шебеки, капитан которой, между прочим, имел патент османского корсара. В этой ситуации власти могли излишне внимательно отнестись к любой, самой правдоподобной истории появления на «Счастливом» галлийского дипломата, его жены, слуг и двоих женщин сомнительного социального статуса.

Глава 14

— Не сомневайтесь, добрый господин, Ибрагим — лучший караванщик Магриба, я водил караваны и из великого Багдада, и из далекого Тегерана, и даже из самой Чайны. И ни разу не было такого, чтобы в пути потерялась хоть малая часть груза. Или хоть один пассажир, да продлит Всевышний дни моих попутчиков.

Высокий седобородый, иссушенный солнцем и ветрами мужчина с красно-белой куфией на голове, закутанный в плотный бежевый бурнус, склонился в почтительном поклоне.

Разговаривал он, как и положено, с мужчиной, но поклонился так, что было очевидно — поклон предназначен прежде всего стоящей рядом с д,Оффуа женщине.

Их спутников — хромого мужчину и трех женщин, Ибрагим полностью игнорировал. Хотя именно Джамиль совсем недавно договаривался с ним о поездке в Тунис.

С другой стороны, непонятно вообще, откуда у караванщика взялось хоть какое-то уважение: одежда путешественников, когда-то, несомненно, дорогая, сейчас выглядела довольно потрепанной, ничего, кроме того, что было на них надето, они с собой не везли. У мужчин имелось недешевое оружие, которое те поддерживали в отличном состоянии, но должен же быть хоть какой-то багаж. А его не было. Вообще. Да, деньги имеются, следует признать, но почему их не потратить на вещи, необходимые в путешествии? Особенно, женщинам.

Хорошо еще, что капитан «Счастливого» предоставил свою каюту, чтобы пассажиры смогли помыться и постирать одежду. Но на берег пришлось сходить в сыром, молясь, чтобы не заболеть на холодном весеннем ветру.

Д,Оффуа вспомнил, как дернулся караванщик впервые увидев их в первый раз. Добрые правоверные, если не бедны как церковные мыши, в таком виде на людях не появляются.

Однако за два дня, что заняла подготовка к путешествию, все как-то друг к другу притерпелись. Однако приоритеты караванщик расставил четко и менять их не собирался. На первом месте, естественно, д,Оффуа. Мужчина, с которым только и следует обсуждать все вопросы. Но как-то так получалось, что ни одно его решение не исполнялось без молчаливого одобрения жены. Даже задаток за поездку из уже протянутой руки был взято только после того, как Делал одобряюще… нет, не кивнула, как можно! Просто прикрыла глаза.

Спутников же этих двоих Ибрагим и вовсе рассматривал как бесплатных слуг, спасибо, что не рабов. Во всяком случае, когда одна из женщин замешкалась, собирая посуду для мытья, он, не раздумывая, огрел ее камчой. Не сильно, но достаточно чувствительно, чтобы впредь подобных заминок не случалось. В караване делом заняты все. Кроме уважаемой госпожи Дедал, конечно. Ну и ее супруга, ладно уж.

Дедал подошла к мужу, взяла его под руку, прижалась к плечу.

— Все в порядке, Ибрагим, мы и не сомневались в тебе. Что, пора ехать? Тогда командуй. Сезар, помоги забраться вот на этого верблюда.

Д,Оффуа взглянул на стоящего перед ним двугорбого монстра и поежился. Нет, видел он этих зверей не впервые, но издали. Вблизи же… ладно, залезть на него с чьей-то, лучше с божьей, помощью еще можно, но слезать-то как? Спрыгивать, уходя в кувырок? Делал на это точно не согласится.

Однако стоит жена спокойно, уверенная в себе и муже. Господи делать-то что? Хватать ее за ноги и тянуть вверх? Или найти какую подставку?

Караванщик, видимо, проблему осознал, вошел в положение. Подошел к верблюду, что-то сказал, и тот просто лег, подставляя уже уложенное на его спине сидение прекрасной наезднице.

Делал неожиданно уверенно подошла, села и взяла в руки поводья. Легкий удар каблучками по бокам верблюда, и тот встал, всем своим видом показывая готовность к путешествию.

— А этот для вас, господин. — Ибрагим дело посадки решил на самотек не пускать. Точно также уложил верблюда, потом скомандовал подъем. Сердце екнуло, но в целом все оказалось удобно, пожалуй, не хуже, чем на коне.

Д,Оффуа оглянулся на своих спутников — что же, им транспорт, оказывается, не полагался. Во всяком случае, первую часть пути придется пройти пешком. Правда — налегке.

В Тунис! Почему именно туда? Все просто. Вначале, как учили, в Триполи была выслана разведка в лице верного Джамиля. И тот, возвратившись, рассказал, что по всему городу рьяно разыскиваются мужчина и женщина. Вот эти вот — и передал искусно выполненные портреты д,Оффуа и Делал. Откуда взял? Одолжил у одного из стражников. Как? Ну вам-то, господин, какая разница. Важно главное — в этот город вам лучше не соваться.

Тогда куда? В Каир? Можно, конечно, но ведь и там, наверняка, ищут. Не дай бог схватят прямо на воротах. Зато в Тунисе каждый закуток, каждая лазейка с детства знакомы. И пройдем, и спрячемся, пока помощь не придет.

Вот этот-то аргумент и был признан главным, а тут еще и караван попутный. Небольшой, но это-то и хорошо, быстрее до места доберется. Так что правильно. В Тунис! Полсотни верблюдов, груженных чайнским шелком, и десяток — с провизией и мелко наколотыми дровами, без которых в пути невозможно ни приготовить еду, ни вскипятить воду из глубоких и мутных колодцев.

Пустыня. Пески, бесконечные и однообразные, в которых не на чем остановиться глазу. Барханы, плавно переходящие один в другой. Желтый песок, бледно-голубое небо и слепящее, немилосердно жарящее солнце. Именно такой она запомнилась после путешествия в Тунис в позапрошлом году. Именно такой и ожидал ее увидеть д,Оффуа сейчас.

Но нет! Как только покинули оазис, перед глазами раскинулся густой зеленый ковер. Белые, желтые, красные, сиреневые цветы сбивались в живописные пятна или перемешивались, подобно стеклышкам в огромном, от горизонта до горизонта раскинувшемся калейдоскопе. Пропитанный их ароматами неожиданно свежий воздух пьянил, гнал из головы мысли о дурных проблемах, которые начнутся уже скоро, но, слава богу, не сейчас.

Плавный ход идущих друг за другом верблюдов укачивал, глаза слипались, так что совсем скоро и д,Оффуа, и Делал уснули. Им обоим снилась цветущая пустыня и они сами, бредущие по ней к горизонту, за которым, несомненно, ждет долгая и счастливая жизнь.