И то были не просто прохожие. Эти люди стояли на месте нестройным рядом. Все разного возраста, роста, пола, но все с одинаковым выражением лиц, в которых читалась обречённость и боль. Кроме того, все они были одеты в ужасающего вида лохмотья, грязные, драные, ветхие. И у всех на руках и ногах присутствовала металлические кандалы. От их вида у меня буквально перехватило дыхание, а сердце забилось часто-часто. В этих измождённых глазах и позах я в каком-то смысле увидела себя — ту себя, которую держали в темнице, над которой издевались, морили голодом и неизвестностью.
Глава 48.
Кажется, Райли ещё что-то говорил, но его слова абсолютно не долетали не моего сознания. Я замерла, как вкопанная, позабыв, как дышать, глядя во все глаза на мужчин, женщин, стариков и… детей.
— Куда ты смотришь? — наконец, заметил Райли мою инертность.
— Что это за люди? — с трудом выдохнула я, не сводя глаз с шеренги, вселявшей в меня настоящий ужас.
— А, это… Невольничий рынок, — запросто пояснил мой навязчивый ухажёр.
— Невольничий? То есть это рабы?
Райли нахмурился, очевидно, не понимая моей столь эмоциональной реакции.
— Ну, пока что они не рабы, а только товар, — пояснил он будничным тоном. — Но вскоре, когда их кто-нибудь купит…
— Купит?! Живых людей?! — я едва не задохнулась от гнева.
Райли посмурнел ещё больше:
— Ты точно не местная, — пришёл он к единственному выводу. — Никогда не видела невольничьих рынков?
— Не видела и не знала, что в Галесе есть рабы.
— Не только в Галесе, а во всём Торесфале, — поправил Райли. — Хотя официально в драканате нет рабства. Но фактически всё обстоит несколько иначе. Галес — единственное место, где можно купить рабов, скажем так, открыто, — он чуть склонил голову набок.
А у меня в голове начался какой-то белый шум. Я неотрывно глядела на несчастных людей, и сердце моё сжималось всё сильнее.
— Но там же дети… — сорвалось с моих губ, при этом я едва сдержала слёзы.
— Да, это печально, — протянул Райли. — Но дети — самый дорогой товар…
— Что?! — я чуть не ударила своего спутника от возмущения.
— Некоторые виды работ могут выполнять только дети, — продолжал он свой рассказ абсолютно непринуждённо. — Скажем, чистка печных труб… И ещё очень повезёт, если малыш попадёт на такие работы, а не на корабль или в какую-нибудь банду…
— Да как это вообще возможно?! — перебила в отчаянии. — Это же бесчеловечно!
Райли поджал губы. Если он и был в чём-то со мной согласен, предпочёл промолчать. Вероятнее всего, он в принципе не понимал моего шока, а меня меж тем трясло всё сильнее.
Решительным шагом я направилась к продавцу живым товаром. К сожалению, не для того, чтобы убить, хотя именно этого хотелось больше всего. По пути мой взгляд зацепился за хрупкое, исхудавшее лицо девочки лет восьми. Её фигурку почти невозможно было различить в общей толпе — настолько тоненькой она была. Но глаза её оставались горящими и живыми — большими и острыми, пусть даже с примесью страха и угнетения.
— Сколько? — выпалила без приветствий и прочих вежливых обращений. Не хотелось мне желать «Дивного солнца» тому, кто вот так жестоко распоряжается чужими жизнями.
Продавец лениво обернулся. Его поведение резко отличалось от того, как вели себя другие торгаши: большинство активно зазывали в свои владения, чуть ли не за руки хватали, дабы привлечь внимание к товару. Этот же индивид никого не звал, а преспокойно потягивал что-то из миниатюрной чашечки, сидя под навесом, в то время как его «товар» жарился на открытом солнце.
Почесав выпирающее пузо, затянутое в цветастое длинное платье с широким поясом, продавец смерил меня оценивающим взглядом, словно не ему предстояло что-то продать, а он намеревался купить меня.
— Что интересует? — протянул небрежно.
— Вот эта девочка, — ответила я моментально сорвавшимся голосом.
На самом деле я была готова выкупить всех присутствующих людей, даже если бы пришлось отдать сейчас все свои немногочисленные деньги. О последствиях такого поступка думалось в последнюю очередь — сейчас мной управляли эмоции и… возможно, материнский инстинкт.
Продавец обвёл глазами толпу, быстро вычислил, о ком идёт речь:
— Это? — спросил он.
Его небрежный тон свидетельствовал, что слово «это» — в среднем роде — не являлось ошибкой, а было произнесено намеренно.
— Да, — отчеканила я. — Так сколько?
Он причмокнул губами:
— Сто дракатов.
— Сколько?!.. — я едва не кинулась его душить.
Но тут снова вмешался Райли, аккуратно оттеснив меня на задний план.
— Привет, Милин, — поздоровался он с продавцом в своём обычном приветливом тоне.
— Дивного солнца, Райли, — под серебристым взглядом самоуверенность грязного торгаша слегка просела. — Как поживаешь?
— Прекрасно. Ты, я погляжу, тоже не жалуешься.
— Не жалуюсь, — согласился Милин, быстро стрельнув глазами в меня, а затем вновь обращаясь к Райли: — Надеюсь, ты заглянул, потому что передумал.
— Нет, не передумал, — отрезал титан невозмутимо. — Однако моя спутница желает кое-что у тебя приобрести. Сделаешь скидку по старой дружбе?
— Разумеется, мы же не собираемся ссориться, — торгаш лживо улыбнулся. — Только для тебя, Райли, девяносто дракатов.
— Вы с ума сошли?! — взвинтилась я.
Однако Райли меня тотчас осадил:
— Не стоит ругаться, красавица.
— Но у меня нет столько денег, — прошипела я, борясь с гневом, полыхающим внутри.
— Ну, я же предупреждал, что дети — самый дорогой товар… — проговорил Райли вполголоса.
— Уверяю, это стоит каждого драката! — вмешался в наш разговор продавец, который наверняка понял, о чём мы спорим. — Очень здоровая девочка! Отменное здоровье! Долго прослужит!
Я буквально задохнулась от ненависти, но Райли не дал мне приблизиться к Милину даже на шаг.
— Слишком худая, — деловито заявил он, не обращая внимания на мой гнев. — Боюсь, долго не протянет…
— Пред Оком Целлианы! — взорвался торгаш и подскочил со своего места. — Я знаю, чем торгую! И знаю, что чего стоит! Не заговаривай мне зубы, Райли! Тебе известна моя репутация!
— Твоя репутация известна по ту и по эту сторону Колючего Моря, — примирительно ответил Райли с улыбкой, хлопая по плечу Милина. — Не сомневаюсь, что ты своего не упустишь и не прогадаешь. И всё же девяносто дракатов — слишком много.
— Ну, хорошо, — немного успокоился торгаш. — Сколько ты предлагаешь?
— Пятнадцать! — выпалила я без раздумий.
— Это грабёж!
— Это справедливо, — Райли мягко перебил и меня, и Милина. — Вдобавок обещаю ещё раз подумать над твоим предложением.
— Подумать — мало, — сопротивлялся продавец, однако напор его заметно спадал, словно Райли гипнотизировал его своим взглядом.
— Достаточно, чтобы укрепить нашу дружбу и доверие, — вкрадчивым голосом продолжал увещевать он. И на моих глазах Милин сдавался, хотя в зрачках его ещё присутствовало колебание. — Соглашайся, Милин. И тогда я пойму, что у нас с тобой намного больше возможностей договориться, нежели полагал раньше.
Глава 49.
Борьба между жадностью и расчётливостью продолжалась ещё с минуту. Очевидно, предложение Райли было слишком заманчивым, если работорговец всерьёз подумывал сделать настолько большую скидку. И, похоже, заинтересованность в сотрудничестве с Райли побеждала, поскольку Милин больше не делал попыток спорить. Просто молчал и обдумывал предложение.
В конце концов он снова заговорил, уже спокойнее, но с нескрываемым разочарованием:
— У этой оборванки скверный характер, — фыркнул он и сделал какой-то знак мужчине, стоявшему у навеса. Тот послушно шагнул к девочке с ключом в руках. — Надеюсь, у твоей спутницы… — в этот момент Милин прожёг меня издевательским взором. — Хватит терпения заняться перевоспитанием.
