Строптивая истинная в Академии Драконов (СИ) - Берг Александра

— А знаешь, что МЕНЯ выводит из себя?

Я резко вобрала в лёгкие столько воздуха, что грудная клетка едва не взорвалась.

Сейчас… Прямо сейчас я выскажу этому самодовольному мерзавцу абсолютно всё, что накопилось внутри — каждую ядовитую мысль, каждую каплю презрения. И плевать на последствия! Пусть, наконец, узнает, кто он такой на самом деле.

— Твоё лицемерие и эгоизм! То, что ты бросил меня на похоронах моего отца! Когда мне нужна была поддержка, ты лишь холодно посмеялся. Думаю, хотел увидеть мою растерянность, боль, унижение?! А что последовало потом...

Я горько усмехнулась и скрестила руки на груди — жалкая попытка создать барьер между нами.

Перед глазами с мучительной ясностью возникла немая сцена того первого дня. Надменное лицо Эйдена, изогнутая в презрительной усмешке бровь, холодный блеск глаз, смотрящих сквозь меня. Ему было наплевать на меня и мои чувства. Я была пустым местом, недостойным даже крохи сочувствия.

Я вдруг подумала об Эллин, о её слепой любви. Как бы она отреагировала на случившееся?

Смерть отца, предательство любимого человека, пренебрежительное отношение мачехи и сводной сестры. Бедная девушка не выдержала бы подобного удара судьбы — слишком хрупкой была её душа для такой жестокости мира.

Её жизнь, скорее всего, оборвалась бы в стенах Хоупдейла. Холодные коридоры, равнодушные взгляды санитаров, безжизненная комната с единственной железной кроватью и унизительным ведром вместо всех удобств. Место, где человек растворяется в запахе лекарств и отчаяния.

В этот момент меня пронзила острая боль — будто неосязаемая частица души Эллин всё ещё теплилась внутри меня. Я ощутила всю глубину её боли. Страх, одиночество и безысходность накрыли меня волной такой силы, что на глаза навернулись слёзы. Эта связь сейчас была реальнее всего, что окружало меня в данный момент.

— А что последовало потом... — я шмыгнула носом и попыталась смахнуть слёзы рукавом, но они продолжали катиться по щекам, горячие и непослушные. — Благодаря тем мерзостям, что напечатали в газетах, Ларс Ансел считает меня легкодоступной. Нравится тебе это? Доставляет удовольствие марать репутацию бывшей невесты своими грязными сплетнями?

— Я... я не понимаю, о чём ты говоришь, — потерянно отозвался Эйден.

Он “не понимает”? Ага, как же!

22

— Не верю ни единому твоему слову! — воскликнула я, сжимая кулаки. — Ты сделал это специально, потому что я уязвила твою гордость! Что, скажешь, нет?!

Эйден молчал. Он смотрел куда-то вдаль, словно пытаясь вспомнить, что же такого приказал напечатать в «Вестнике Арлена».

— Всего хорошего! — бросила я и, круто развернувшись, устремилась прочь по коридору.

Я шла быстро, почти бежала, всё ещё пытаясь унять подступающие слёзы. Восточное крыло осталось далеко позади, но я упрямо продолжала путь, сворачивая то влево, то вправо, не задумываясь о направлении. Мысли путались в голове так же, как путались коридоры этого проклятого здания. Когда гнев немного отступил, я остановилась и с тревогой осознала, что заблудилась.

Эта часть академии явно не относилась к учебным помещениям. Тусклые настенные светильники, отсутствие дверей в аудитории, узкий проход... Где я вообще оказалась?

Внезапно из-за угла донеслись приближающиеся голоса. Преподаватели? Студенты? В любом случае, было бы неловко объяснять, почему я шатаюсь по закоулкам академии в учебное время.

Я огляделась в поисках укрытия и заметила небольшую нишу за одной из колонн. Не раздумывая, скользнула в тень, прижавшись спиной к холодному камню.

— ...вы уверены?

— Абсолютно, господин ректор. Мы обнаружили явные следы ментальной магии. Нэнси Роуз была убита менталистом, в этом нет никаких сомнений, — с профессиональной сдержанностью произнёс незнакомый мне мужской голос.

Из горла непроизвольно вырвался хрип. Голоса мгновенно стихли. Повисла настороженная тишина.

Я прижала ладонь к губам, чувствуя, как сердце колотится о рёбра.

— Вы уже сообщили о смерти кому-то из преподавательского состава? — спросил незнакомец после долгой паузы, видимо, убедившись, что им ничто не угрожает.

— Только Александру Морану, — ответил ректор с тяжёлым вздохом. — Девушка как-никак была его студенткой. Что касается остальных... — он сделал паузу, и я почти физически ощутила тяжесть его слов, — для остальных студентка Нэнси Роуз отчислилась по собственному желанию. Её родители полностью поддержали меня в этом решении.

— Может, у вас есть какие-то подозрения? — вкрадчиво поинтересовался незнакомец. — Девушка конфликтовала с... — он на мгновение замялся, — с кем-то из своего окружения?

— Полагаете, это мог сделать кто-то из студентов? — опешил Дагер Ниссе.

— Вы ведь понимаете, мы обязаны проверить все возможные версии.

— Понимаю... конечно, понимаю. Но я бы хотел, чтобы это расследование оставалось в тайне. Насколько это возможно.

— Сначала мои люди займутся семьями. Надеюсь, вы не против такого подхода?

— За свою семью я могу поручиться, — поспешно заверил ректор. — Моя дочь в тот вечер была с матерью и…

Голоса постепенно отдалялись, вероятно, собеседники двигались по коридору прочь от моего укрытия.

Я, наконец, смогла спокойно вздохнуть, но услышанное никак не укладывалось в голове. Нэнси Роуз не отчислилась. Нэнси Роуз убили. И убийцей был менталист…

По телу пробежали мурашки.

Ещё крепче прижав сумку к груди, я неспешно вышла из своего укрытия. Нужно было выбираться отсюда, пока меня не заметили.

Но в какую сторону идти? Всё выглядело одинаково: тусклые светильники, каменные стены, узкие проходы.

Я решила двигаться в направлении, противоположном тому, куда ушли ректор и его собеседник.

Брела по полутёмным коридорам словно в вязком сне. Поворот влево привёл в тупик — массивная дубовая дверь с потемневшей бронзовой ручкой оказалась запертой. Разочарованно вздохнув, я развернулась и свернула вправо. Через какое-то время мне удалось выйти в коридор, который показался мне знакомым…

Резкий звонок рассёк тишину, возвещая об окончании занятий. В считаные секунды коридоры академии наполнились гулом голосов и топотом десятков ног.

Я оказалась в южном крыле, где располагались лаборатории артефакторов.

Стараясь держаться подальше от основного потока, остановилась возле распахнутого настежь окна. Пронзительно свежий морозный воздух обжёг лёгкие, но именно это мне сейчас и требовалось — очистить разум, привести хаотичные мысли в порядок.

“Нэнси Роуз убили. И убийца — менталист…” — эта фраза, словно заевшая пластинка, вновь и вновь звучала в моей голове.

— Эллин! — внезапно раздавшийся крик заставил меня вздрогнуть.

Показалось, будто весь коридор взорвался этим звуком, хотя, возможно, это лишь моё воображение, обострённое страхом. Я никак не могла отделаться от мысли — что если убийца кто-то из своих…

— Эллин! — Эльза схватила меня за руку. — Ты как? А Моран? Что он тебе сказал? — тараторила она. — Тебе ведь не назначили наказание? Виктор Моран сегодня словно с цепи сорвался! И это занятие…

Вопросы сыпались один за другим. Я стояла в полной прострации, не в силах вымолвить ни слова.

— Боги, Эллин, скажи хоть что-нибудь! — взмолилась Эльза. — Ты весь урок здесь простояла?

— Дагер Ниссе — твой отец? — единственное, что сорвалось с моих губ.

Эльза замерла с приоткрытым ртом, затем воровато огляделась по сторонам и стиснула мою руку ещё сильнее, словно в железные тиски.

— Откуда ты узнала? — прошептала она, снова нервно осмотревшись.

— Просто... — я всматривалась в лицо девушки.

Если бы не подслушанный разговор никогда об этом не догадалась, а сейчас… Картина обрела ясность. В чертах Эльзы не было прямого копирования внешности ректора — девушка, несомненно, унаследовала большинство черт от матери. Но стоило присмотреться внимательнее, и родственная связь проступала неуловимыми штрихами: линия скул, манера держать голову, едва заметная складка у губ, когда она задумывалась. И глаза... Невозможно было не узнать эти глаза. Пронзительные, глубокие, кристально-синие — точно такие же, как у ректора.