— Оно... живое? — спросил он с благоговейным трепетом.
— Не совсем, — я покачала головой. — Я пыталась создать металл, который может менять форму по желанию владельца. Получилось не совсем то, что я планировала, но... интересно.
Я сосредоточилась и мысленно приказала серебру вернуться в исходную форму слитка. К моему удивлению, металл послушался — медленно, словно неохотно, растекшееся серебро собралось обратно в прямоугольный брусок.
— Невероятно, — прошептал Тиар. — Ты постоянно раздвигаешь границы возможного.
Я взяла журнал и записала результат эксперимента, добавив подробное описание своих ощущений и набросок структуры, которую "видела" внутренним зрением.
— Это только начало, — я закрыла журнал. — Я уверена, что могу делать гораздо больше. Просто нужно понять, как именно работает мой дар.
— А как ты это видишь? — Тиар с интересом заглянул в журнал. — Эти рисунки... они похожи на какие-то решётки.
— Именно так, — я кивнула. — Когда я использую свой дар, я могу "видеть" внутреннюю структуру предметов. Не глазами, а каким-то... другим чувством. Как будто у меня появился дополнительный орган восприятия.
Я перевернула страницу, показывая ему серию рисунков разных материалов в их микроскопической структуре.
— Видишь, как отличается серебро от золота? А вот структура железа, меди, стали... У каждого металла своя "личность", свой уникальный узор. И я могу не только видеть эти узоры, но и изменять их.
Тиар внимательно изучал рисунки, и я заметила, как загорелись его глаза — тем особым огнём, который появлялся у него всякий раз, когда он видел новые возможности для бизнеса.
— Лиралин, ты понимаешь, что это означает? — он поднял на меня взгляд. — Если ты можешь видеть внутреннюю структуру предметов, то, возможно, сможешь обнаруживать дефекты в механизмах или драгоценных камнях?
Я замерла, осознавая перспективы. Действительно, моя способность могла иметь гораздо более широкое применение, чем просто улучшение предметов.
— Ты прав, — медленно произнесла я. — Я могла бы диагностировать поломки в сложных механизмах, не разбирая их. Или определять качество драгоценных камней, видя их внутреннюю структуру...
— Или находить скрытые дефекты в строительных конструкциях, — подхватил Тиар, загораясь энтузиазмом. — Или проверять подлинность произведений искусства, видя, из чего они на самом деле сделаны...
Мы переглянулись, понимая, что стоим на пороге новых открытий.
— Кстати, — Тиар вдруг вспомнил, зачем пришёл, — к нам сегодня заходил часовщик из Серебряного квартала. У него есть старинный механизм, который он не может починить. Говорит, что проблема где-то внутри, но разобрать часы невозможно, не повредив корпус. Я подумал... может, ты попробуешь свою новую способность на практике?
Я задумалась. До сих пор я экспериментировала только с простыми предметами — металлами, камнями, тканями. Сложный механизм с множеством деталей, взаимодействующих друг с другом, представлял собой совершенно новый уровень сложности.
— Когда он хочет показать мне эти часы?
— Завтра утром, — ответил Тиар. — Он готов щедро заплатить, если ты сможешь помочь. Эти часы — фамильная реликвия какого-то аристократа, и их ценность выходит далеко за рамки просто механизма.
Я кивнула, принимая вызов:
— Хорошо, я попробую. Но не могу ничего обещать — это будет мой первый опыт с таким сложным объектом.
Тиар улыбнулся и, к моему удивлению, взял меня за руку:
— Я верю в тебя. У тебя получится.
Его прикосновение отозвалось теплом, разливающимся от кончиков пальцев по всему телу. Наши взгляды встретились, и на мгновение мне показалось, что он наконец решится на тот самый шаг, которого я так долго ждала.
Но момент был разрушен громким стуком в дверь. Мы отпрянули друг от друга, как застигнутые врасплох подростки.
— Простите за вторжение, ринтана, — в дверях появилась Мари, — но господин Карис просит вас обоих спуститься в кабинет.
Утро выдалось на удивление тихим. После вчерашних светских визитов и вечерних экспериментов я решила позволить себе небольшую паузу — просто побродить по саду, подышать свежим воздухом и собраться с мыслями перед встречей с часовщиком.
Сад поместья Раднал переживал своё второе рождение. Старые деревья были подрезаны, мёртвые ветви удалены, а молодые саженцы высажены там, где раньше зияли пустоты. Клумбы снова цвели, дорожки были расчищены и посыпаны свежим гравием, а в центральной части сада восстановлен небольшой фонтан с бронзовой статуей морской нимфы.
Я неспешно шла по извилистой тропинке, ведущей к дальней беседке — круглому павильону, увитому диким виноградом, чьи листья уже начали окрашиваться в золотисто-красные осенние тона. Здесь было тихо и уединённо — идеальное место, чтобы собраться с мыслями.
Внезапно тишину утра разорвал странный свист — резкий, нарастающий звук, напоминающий падение чего-то тяжёлого с большой высоты. Я подняла голову к небу и замерла в изумлении.
С высоты, стремительно снижаясь, прямо в сад поместья летел... дракон. Не огромный боевой ящер из легенд, а дракон поменьше, размером с крупную лошадь — чёрная блестящая чешуя, мощные кожистые крылья, длинная гибкая шея.
Непривычно. Я аж отпрянула.
Он спикировал с неба, как хищная птица, в последний момент расправив крылья, чтобы погасить скорость. Приземление получилось не самым изящным — взметнулась земля с клумбы, разлетелись в стороны опавшие листья, а фонтан неподалёку содрогнулся, расплёскивая воду.
Я невольно сделала шаг назад, когда огромная рептилия повернула ко мне голову. Янтарные глаза с вертикальными зрачками смотрели пронзительно, изучающе. Дракон издал низкий рокочущий звук, и его тело начало меняться — чешуя словно втянулась под кожу, крылья сложились и исчезли, конечности вытянулись и приобрели человеческую форму.
Ох уж эти мудащеры, теперь, значит, фонтан ему не угодил.
Через несколько секунд передо мной стоял высокий, широкоплечий мужчина с растрёпанными чёрными волосами, одетый в элегантный, хоть и помятый после трансформации, костюм тёмно-синего цвета. Только глаза остались прежними — янтарные, с вертикальными зрачками, которые, впрочем, постепенно округлялись, становясь более человеческими.
Здрасте, халидэл Латор.
Какого, простите, хрена?
— Лиралин, — произнёс он голосом, в котором странным образом сочетались бархатные и металлические нотки.
— Латор, — я сложила руки на груди, стараясь выглядеть невозмутимой. — Ты знаешь, что существуют двери? И улицы? И экипажи? Все эти чудесные изобретения, которые позволяют наносить визиты, не разрушая чужие сады.
