Слова застряли в горле. Я чувствовала, как дрожат руки, как горят щёки, как предательски щиплет в глазах. Латор смотрел на меня с выражением, которое я не могла разгадать — смесь ярости, боли и какой-то почти человеческой уязвимости.
— Я совершил ошибку, — сказал он тихо. — Я поддался... давлению. Мне три года каждый день по много раз говорили, что бездарная невеста… Но теперь я знаю, чего хочу. Кого хочу.
— Так все дело просто в даре, халидэл? А не пойти ли вам к чертям собачьим. Поздно исправлять, — мой голос звучал холоднее, чем я чувствовала. — У меня теперь другая жизнь. И в ней нет места для тебя.
— Ты не выйдешь за него. Я не позволю.
— Ты не можешь мне запретить.
— Могу, — он снова шагнул вперёд, и на этот раз я не успела отступить. Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья — не больно, но с той непреклонной силой, которая не оставляла сомнений в его возможностях. — Ты не успеешь выйти замуж за своего слащавого красавца. Если надо, я уведу тебя прямо из-под венца. Драконы, знаешь, крайне непредсказуемы, когда речь идет о том, что принадлежит им.
Я смотрела на него, не веря своим ушам:
— Ты с ума сошёл? Ты что, пойдёшь против воли матери? У тебя невеста есть. Ты о девушке подумал.
Он усмехнулся, и в этой усмешке было столько горькой иронии, что я на мгновение растерялась.
— В первый раз против них идти, что ли, — произнёс он с интонацией, которая говорила о целой истории противостояний, о которой я ничего не знала. – А девушка… не волнуйся, ей будет лучше, чем с мужчиной, который ежечасно мечтает… совсем о другом.
Он отпустил моё запястье и отступил на шаг. Его лицо вновь стало непроницаемой маской, но глаза продолжали гореть тем опасным, хищным огнём.
— Я дам тебе время подумать, Лиралин. Но не слишком много. У драконов заканчивается терпение.
С этими словами он развернулся и вышел из беседки. Я бросилась к выходу, готовая крикнуть ему вслед что-нибудь гневное, решительное, окончательное... но слова застыли на губах. На моих глазах его фигура изменилась — плечи расширились, спина изогнулась, а из-под кожи проступила чёрная блестящая чешуя. В одно мгновение человек превратился в дракона — грациозного, смертоносно красивого, с крыльями, раскрывшимися как огромные чёрные паруса.
"Что это было?" — думала я, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Латор всегда был высокомерным, властным, самоуверенным — типичный аристократ из древнего рода, привыкший получать всё, что пожелает. Но сегодня в нём появилось что-то новое — почти отчаянная решимость, граничащая с одержимостью.
Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. У меня была новая жизнь, процветающий бизнес, возрождающаяся семья... и Тиар. Милый, надёжный, умный Тиар, который никогда не стал бы так грубо нарушать мои границы, так агрессивно заявлять свои права.
И всё же... всё же какая-то тёмная, иррациональная часть меня задавалась вопросом: а стал бы Тиар бороться за меня с такой же яростной решимостью, как Латор? Рискнул бы он всем — своим положением, своей семьёй, своими принципами — ради меня?
________________________________
А вы - за кого сейчас?
За властного ящера или утонченного дипломатичного Тиара?
Я буду очень рада вашему мнению, вашим комментариям, лайкам и подпискам)
Потому что автор работает на отклике)
Глава 10. Сексизм средневековый: версия от Торговой Гильдии
Башни родового замка Авельтан вонзались в предгрозовое небо как острые когти. Черный камень, из которого была сложена древняя цитадель, казалось, поглощал солнечный свет, а не отражал его. Латор сложил крылья и спикировал во внутренний двор, где его появление вызвало привычную суету среди слуг — человеческих и драконьих.
Приземлившись, он не спешил принимать человеческий облик. Встряхнул чешуйчатым телом, расправил затекшие от долгого полета крылья, с наслаждением потянулся. В драконьей форме мыслить было проще — меньше сомнений, больше инстинктов. А сейчас ему хотелось хоть немного продлить это состояние ясности.
— Молодой господин, — раздался скрипучий голос, — ваша матушка ожидает вас в Синем зале. Немедленно.
Латор повернул массивную голову. Старейшина Тлит стоял у входа в главную башню, опираясь на посох из окаменелой драконьей кости.
С неохотой Латор позволил трансформации охватить его тело. Превращение всегда вызывало неприятное чувство — словно кто-то запихивал его сущность в слишком тесный сосуд. Кости сжимались, мышцы уплотнялись, крылья втягивались под кожу.
— Я прибыл совсем недавно, — Латор поморщился, поправляя одежду, которая странным образом изменилась после трансформации. — Не могла бы моя почтенная матушка дать мне хотя бы час на омовение?
Тлит прищурил древние глаза:
— Ты был с ней, с человечкой, — это не было вопросом.
Латор напрягся:
— С чего ты взял?
— Твоя одежда говорит об этом, — старейшина кивнул на его грудь.
Латор опустил взгляд и замер в изумлении. Вместо привычного темного камзола — традиционной верхней одежды драконьей знати — его торс облегал удивительный доспех из материала, похожего на золото, но легкого как шелк. Доспех плотно прилегал к телу, не стесняя движений, и, казалось, светился изнутри собственным светом.
— Что... — начал он, касаясь странного облачения. Металл был теплым, почти живым под пальцами.
— Интересная вещица, — проскрипел Тлит, подходя ближе. — Никогда не видел ничего подобного. И уж точно не из наших кузниц. — Его когтистый палец постучал по нагруднику. — Магия улучшения. Очень сильная.
Латор вспомнил свой визит в поместье Радналов. Поцелуй. Момент, когда он схватил Лиралин за плечи... Неужели она, сама того не сознавая, в порыве эмоций улучшила его одежду? Превратила обычный камзол в этот удивительный доспех?
— Я не... — он запнулся, не зная, что сказать.
— Не лги старику, — хмыкнул Тлит. — Такой артефакт вряд ли может быть результатом гнева. Что бы ни произошло между вами, в этом была страсть, а не ненависть.
Латор не смог сдержать улыбки:
— Возможно, ты прав, старейшина.
— Разумеется, я прав, — фыркнул Тлит. — Но тебе стоит быть осторожнее, молодой Авельтан. Твоя мать настроена решительно.
— Насколько решительно? — спросил Латор, чувствуя, как внутри поднимается волна тревоги.
Тлит отвел взгляд:
