Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

Собственно, так оно и вышло. Вначале саксы минут двадцать разворачивали пусковые установки. А затем выпустили пару ракет, обе из которых, пролетев два километра, начали резко терять скорость и бесславно упали на землю.

После этого провала враг решился подъехать ближе. Бубен и Папоротников начали готовить плетения для удара. А остальные просто наблюдали за приближением саксов.

На второй раз вражеская артиллерия ударила, как надо. Первая ракета долетела до точки 101 и, отразившись от защиты Авелины, взорвалась в воздухе. Я вопросительно посмотрел на жену, а она ободряюще улыбнулась. Мол, подобные удары её родовой щит сможет пока что подержать.

Между тем, вперёд выдвинулась, под прикрытием бронетехники, пехота саксов. А их угловатые танки начали стрелять километров с двух, прямо на ходу, помогая своей артиллерии продавить нашу защиту.

В ответ зарявкали орудия «точки 101». В воздух взметнулись фонтаны снега, пара и дыма. С первого раза мы саксам никакого урона не нанесли. Да и потом стрельба не стала слишком прицельной. Взрывы и попадания в щит Авелины не способствовали нормальной видимости.

Всё изменилось, когда цесаревна выпустила какое-то плетение, которое сдуло дым и пыль. Едва открылся обзор, Папоротников и Бубен ударили, причём оба одновременно. Готовились они, конечно, к этому удару долго… Зато и последствия были впечатляющими.

Бубен выпустил десяток воздушных снарядов, наподобие вихревых конусов. В длину они были метров пять-шесть каждый. Внутри проскальзывали электрические разряды, а острые завихрения по краям отдавали стальным блеском. Раскручиваясь всё быстрее и быстрее, эти колдовские снаряды устремились в сторону артиллерийский орудий саксов.

Папоротников, в свою очередь, ударил чем-то твёрдым, вроде камня. Сначала воздух в пяти местах над крепостью сгустился, принимая форму больших, метра полтора в диаметре, шаров. А потом эти каменные громадины полетели прямиком к сакским танкам. Причём с очень солидной такой скоростью.

Собственно, на этом бой можно было считать законченным. Плетения Бубна надёжно повредили артиллерийские установки противника. И броню вскрыли, и всю обслугу с гарантией выбили. Вряд ли при том электрическом буйстве, что творилось вокруг орудий, кто-то мог выжить.

А снаряды Папоротникова, может, и не изрешетили танки… Зато изрядно помяли им башни и повредили стволы. Да ещё и сами танки притопили в снегу, отчего тем пришлось с натугой выбираться на твёрдый наст.

И всё это лишь для того, чтобы обратиться в поспешное бегство. Вслед за броневиками и пехотой.

— У них совсем двусердых не было? — удивился я такой быстрой победе.

— Почему же, были! — ответил Папоротников. — Мои ядра посбивали какие-то щиты. Но эти защиты были слабенькие, прямо скажу.

— Не ожидали они с сильными двусердыми встретиться, — добавил Бубен. — Ты, Арсений, Авелина, да её высочество: вот на что саксы рассчитывали. А про меня и Андреича не догадывались.

Далеко на юге, за нашими спинами, вновь громыхнуло. Судя по всему, нужный мне ромей то ли уходил на восток, то ли гнал туда кого-то.

А с другой стороны от нас, саксы поспешно отступали на север. Правда, всё равно не забывали тянуть за собой подбитую технику. И никто не собирался, похоже, их преследовать. На точке просто не было в данный момент достаточно сил, чтобы зачистить базу противника. Да и гоняться за ними сейчас было некогда. А у Бубна с Папоротниковым, как я понял, несмотря на мощь, тоже запас теньки не бездонный.

В любом случае, лично меня интересовал только носатый грек. И записи, которые я тащил сюда неизвестно зачем, но которые теперь стоило бы отобрать и уничтожить. Как бы ни возмущалась из-за моего решения Саша, идти против царского приказа я не собирался.

— Вот ведь хитрецы, всё утащили с собой!.. — между тем, заметила цесаревна, глядя вслед саксам.

— Когда связь с Большой землёй восстановится, на месте их базы, боюсь, уже ни одного доказательства не будет, что они когда-то там сидели… — вздохнул Папоротников. — А «точку 101» снова придётся переносить. Одни затраты…

— Федя, ты всё ещё собираешься ехать за ромеем? — цесаревна сверкнула на меня глазами.

— Собираюсь, твоё высочество, — ответил я.

— Тогда лучше начинать собираться прямо сейчас! — кивнула себе за спину, на юг, Саша. — Потом можете даже с Бубном не проскочить.

— Почему? — уточнил я.

— Я разговаривала с учёными. Они сумели вывести какую-то закономерность между плотностью теньки и скорым нападением зверья, — пояснила цесаревна. — Так вот… Эта плотность уже сейчас, как видишь, очень высокая.

— Ясно, — сообщил я.

— Бубенцов, если ты с ними, давай тоже иди! — махнула на опричника рукой Саша. — Собирайтесь и выезжайте быстрее. Нечего стоять и смотреть, как саксы уматывают. На это мы и без вас полюбуемся.

— Да, ваше высочество, — не стал спорить Бубен и кивнул нам с Авелиной, первым устремляясь вниз по лестнице. — Поспешим, Федь!

И мы поспешили. Хотя с куда большим удовольствием я бы остался на «точке 101». И всё же приказ царя надо было выполнить. Или, как минимум, попытаться. А значит, стоило поспешить вслед за ромеем, изыскивая возможность отнять у него записи. Возможно, у него этих записей и нет, конечно… Но я почему-то был уверен в обратном. Потому что… Если дневник исследований не у памятного мне носатого и кудрявого ромея, то у кого тогда?

Глава 9

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Надо отдать должное Саше. Пусть ей и не нравился наш уход, но десяток человек она отрядила в сопровождение. В итоге, выехали за ромейским скрытнем я, Авелина, Бубен, Папоротников и десять разведчиков. Дружинники — конечно, бойцы посерьёзнее, чем ребята Бархана. Но у нас и без того на четверых двусердых была такая мощь, что без лишних стволов обошлись бы.

А вот десять пар зорких глаз лишними не бывают. Тем более, ехать предстояло по бездорожью, ориентируясь только на звуки боя греков с кем-то неизвестным. И в этой ситуации люди, умеющие найти путь даже в буреломе, могли значительно облегчить задачу.

Меньше, чем час спустя, отряд уже сидел по снегоходам, разбившись на пары. А остающиеся в «точке 101» вышли нас проводить.

— Как заберёте записи, сразу назад! — с интонациями строгой бабушки предупредила Саша. — Если пойдёт зверьё, вам никакие плетения не помогут. Федя!

— Да! — с готовностью отозвался я.

— Нет… Авелина! — передумала Саша.

— Да? — у меня из-за плеча выглянула жена, которая как раз устраивалась на сиденье вместе с Тёмой, решившим ехать с нами.

— Ты там единственная разумная на всю эту толпу буйных. Так что будь добра, следи, чтобы они не сильно увлекались погоней! — сдвинув брови, потребовала Саша.

В ответ на эти обвинения я только и мог, что возмущённо рот открыть. Ещё, конечно, очень хотелось показать язык, но вроде как с членами царской семьи так не положено. Бубен тоже в стороне не остался: недовольно заворчал, совсем как старый вредный пёс. Ну а Папоротников обиженно засопел, повыше подняв воротник своей щегольской шубы. Однако цесаревна на них только рукой в тёплой перчатке махнула. А потом на секунду задумалась и, видимо, для острастки ещё показала кулак. Очень несолидно для цесаревны, зато логично для Рюриковны.

— Я присмотрю. Не надо волноваться, ваше высочество, — пряча улыбку в уголках губ, отозвалась жена.

— Если Авелина скажет «назад», вы сразу поедете назад! — строго напомнила всем Саша.

Вообще-то мы и сами не собирались вечно преследовать носатого. Еды нам собрали дней на пять. Запасов топлива хватило бы суток на шесть. И то, если будем по одному-двое отсылать обратно разведчиков, забирая излишки в пользу продолжающих погоню.

А со зверьём, я был уверен, мы почти не пересечёмся. Раз оно за прошлый месяц тут, на севере, не появилось, с чего ему теперь сюда, практически на безлюдье, лезть?