Седьмая жизнь злодейки (СИ) - Дэвлин Джейд

Мой брат прибыл в храм уже после большого праздника пионов, когда все паломники начали готовиться к обратному пути. Не знаю, что Ян Циан услышал о покушении и прочих «радостях», но, когда он вбежал в выделенные мне покои, лицо у князя было бледное, решительное и грозное.

— Спокойно, гэ-гэ, здесь нет врагов, — поспешила я ему навстречу, оставив Ишеля за доской для игры в вэйци.

Мы очень любили эту игру… Правда, точеные агатовые фишки из дорогого императорского набора так и не покинули свою нефритовую же коробочку. А на доске вместо них лежали темно-серые камушки с обочины и белесые сухие ракушки садовых улиток. Именно ими мы играли в детстве, расчертив игровое поле веткой на песке.

— Сядь, выпей чаю. — Поскольку выражение лица брата стало еще более сложным, я тихо рассмеялась и силком потащила его в сторону стола и подушек. — Ну что ты топорщишься как еж? Гэ-гэ, ты не рад меня видеть? Не обнимешь, не поцелуешь младшую сестру? Не съешь те угощения, что она тебе приготовила?

— Ри-эр. — Ян Циан наконец выдохнул, обнял меня одной рукой за плечи и одновременно коротко поклонился Ишелю: — Ваше высочество. Простите мое невежество. Я слишком за вас волновался. В столице ходит множество слухов, и все они весьма неприятные.

— Понимаю, — махнул рукой принц. — Не стесняйтесь, князь, мы с вами уже практически одна семья. Садитесь, за чаем как раз поведаете, что за слухи ходят в столице и чем они могут быть опасны для Айли и меня.

— Ты рассказала его высочеству о своем детском прозвище? — удивился брат. — Это о многом говорит… Значит, вы действительно очень сблизились. Свадьбу стоит сыграть как можно быстрее.

Я покраснела. Причем так резко, что чай в чашке показался мне подходящим местом для утопления.

— Гэ-гэ, не начинай! — простонала я, украдкой стрельнув взглядом в Ишеля, но тот, мерзавец, смотрел на меня с такой невинной любезностью, будто не он же предложил императору ускорить помолвку.

— «Не начинай»? — Ян Циан с прищуром покачал головой, усаживаясь напротив. — Ри-эр, когда ты начинаешь называть себя дочерью рода Ян с тем выражением лица, с которым раньше говорила «ну и что, что я его ударила, он меня первый толкнул», я начинаю волноваться. Ты смеешься, но у тебя под глазами тень, а на руках ссадины. Так вот: или ты говоришь мне все, или я, прости, устраиваю собственный допрос во дворце, начиная с ближайшего к тебе человека.

— И ты думаешь, это сработает? — усмехнулась я, откусывая кусочек персика с тарелки. — У Ишеля иммунитет от князей-братьев, он воспитан в императорском дворце, где его с рождения пытались убить все, у кого были амбиции. Угрожать ему — все равно что читать проповедь тигру. Разве что… если очень красиво.

Ишель хмыкнул, удобно устроившись на подушке с чашкой чая. Камешки и улитки на доске вэйци выглядели почти трогательно в его длинных пальцах.

— Думаю, я бы послушал вашу проповедь, князь Ян, — медленно сказал он. — Но только если в ней будет хоть один полезный слух из столицы.

Брат серьезно посмотрел на него, затем на меня, глубоко вдохнул и заговорил:

— В городе уже начались приготовления к вашему возвращению. Придворная канцелярия получила прошение об ускоренной церемонии, и это всколыхнуло всех. Противников у вас больше, чем союзников. В некоторых покоях шепчутся о «чужой крови», о «порченом наследнике»… — он метнул взгляд на Ишеля, — и о «влиятельной княжне, чье происхождение не столь безупречно, как хотелось бы». Люди Ли Сяня распускают слухи, будто Айри колдунья, будто она принесла несчастье в дом императора и теперь проклятие висит над всеми…

— Достаточно, — перебил Ишель, поставив чашку. Голос его был спокоен, но на лицо упала тень. — Эти слухи — яд. И я знаю, откуда он течет. Пусть пока они шепчутся. Пусть готовятся. Когда мы вернемся в столицу, я не дам им времени раскрыть рты.

— Это ты так говоришь, — фыркнула я, чувствуя, как плечи наливаются тяжестью. — А я потом буду за тебя всем улыбаться и притворяться, что меня не касается, что во мне нет ни капли злости. Хотя я… — Я отложила фрукт и подняла голову. — Хотя я хочу, чтобы они все это запомнили. Всех, кто когда-либо пытался растоптать меня или тебя, мы заставим пожалеть. Гэ-гэ, ты со мной?

— Всегда, — серьезно сказал Ян Циан. — И пусть весь двор боится твоего венчального платья, потому что в подоле его я лично вышью паутину из своих клятв. Они еще узнают, что такое ярость рода Ян.

На миг воцарилась тишина. А потом Ишель тихо произнес:

— По-моему, свадьба будет весьма эффектной.

Я вздохнула, уткнулась в ладони и выдохнула в пространство:

— У кого-нибудь есть запасная жизнь? Потому что мне кажется, я сейчас вступаю в финальный раунд сражения за нашу судьбу. И не уверена, что выспалась для этого достаточно.

Глава 40

Обратная дорога в столицу выдалась последним спокойным времечком перед большой битвой. Люди моего брата обеспечили полную безопасность каравана. Толпа придворных, на пути в храм создававшая довольно много проблем как слугам, так и стражникам, притихла. Я даже сплетен насчет меня и двух принцев не слышала. А ведь множество служанок и молодых девушек из знатных семей, приписанных вроде бы к свите первого наследника, явно ели с рук второго, потому что слишком много болтали о болезненности, бледности и недобром взгляде Ли Шао Шеня.

Естественно, болтали они так, чтобы сам принц их не слышал, зато мне в уши эта песенка вливалась весьма целенаправленно. Так вот, когда мы ехали обратно, вся эта щебечущая стая примолкла. А чем ближе мы подбирались к столице, тем заметнее становилась работа мысли на милых личиках этой невидимой армии сплетниц.

Я пока не пыталась как-то на них повлиять. Достаточно было наблюдать и запоминать. К тому же у меня были Сяо Лян и Цзинь. Вот уж кто выполнял шпионско-архивные функции на все сто! Сяо Лян умела в разговорах на кухне или в прачечной словно невзначай уронить пару фраз так, чтобы спровоцировать разговор на нужную тему и вызнать все, что юные госпожи не считают нужным скрывать от собственных служанок. А те и рады обсудить между собой.

Цзинь выполняла задачи посложнее. Я не планировала делать из нее служанку, поэтому обучение изящным манерам, наукам и прочим хитростям для беглянки из цветочного дома началось еще тогда, когда я впервые приблизила девочку к себе. У нее и так имелась хорошая база: куртизанок в домах красного лотоса тоже многому учили. Но для роли юной госпожи, которую предстоит не один раз сыграть моей разведчице, этого было мало. Во дворце она пока за свою не сойдет.

А вот в походе — другое дело. Мало ли при богатых наследницах приживалок из провинциальной родни? Такие девушки, с одной стороны, не слуги, у них совсем иной статус. А с другой — с них спрос ниже, мало ли из какой глухомани приехала бедняжка?

Короче говоря, Цзинь тренировалась быть своей в компании благородных, а заодно грела уши, составляла отчет по сплетням и вносила в список тех, кто служил источником особенно вредных слухов.

Вот только в отличие от слуг, которых можно отчитать или уволить, этих знатных девушек наказывать было нельзя — они принадлежали к влиятельным родам. Некоторые из их матерей сидели рядом с императорскими наложницами, другие пили чай с канцлером. Одно неосторожное движение — и ты не просто обидела юную госпожу, ты оскорбила целый род.

Вот почему я пока что только собирала информацию. Очень терпеливо. Очень тихо. Но это была тишина острого ножа, заточенного на алмазе. Пусть пока улыбаются и строят глазки моему брату и его военачальникам — я знаю, кого Ли Сянь использует как глаза и уши. Я помню также, кто из них в прошлый раз помог ему продвигаться по лестнице власти, разрушая доверие к моему Ишелю. Но в этот раз у меня в руках будет досье на каждую.

И честно говоря, мне это даже нравилось. Это была почти игра. Хитрая, продуманная, как партия в вэйци. Только фишки — судьбы. И выигрывает тот, кто первым уберет чужую руку с доски.