Седьмая жизнь злодейки (СИ) - Дэвлин Джейд

Я понимала, что это скорее истерика, чем нормальное объяснение, но ничего не могла с собой поделать. Слова выплескивались сами, как вода из дырявого кувшина.

Ишель порывисто выдохнул, шагнул ко мне и схватил в объятия. Поднял на руки, прижался губами к моим волосам, скользнул ниже, лихорадочно целуя в лоб, в нос, в щеку, в губы… на этом моменте мы потеряли нить реальности и какое-то время целовались как сумасшедшие, не обращая внимания на то, что я все еще перемазана чужой кровью и пачкаю своего принца, на то, что меня, вообще-то, недавно стошнило. Правда, я успела прополоскать рот вином из фляжки, которая всегда с собой. Но все равно…

Ишеля это вообще не волновало, а я просто забыла обо всем.

— Сумасшедшая девчонка, — простонал он вечность спустя, когда мы обнаружили себя под каким-то кустом лежащими в траве: он на спине, а я на нем, устроилась сверху со всеми удобствами. — А я непроходимый идиот. Мало того что позволил себе повернуться спиной к врагу, так еще и заставил тебя пачкать руки!

— Надо будет — вся в крови искупаюсь. — Я положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. — Плевать на все, никто не посмеет тебе навредить. Ты мой! Я уже один раз тебя потеряла и искала столько жизней подряд. Больше не отдам!

— И тебя не смущает, каким жестоким чудовищем я стал?

— Дурак, что ли? — Не выдержав, я ткнула его пальцем в грудь. — Во-первых, это не ты стал чудовищем. Это мир такой. Ты просто выжил. И если кто и вправе решать, чудовище ты или нет, то уж точно не сволочь, пытавшаяся убить тебя у меня на глазах.

Ишель глубоко вздохнул и ничего не ответил.

— Во-вторых, — продолжила я, поднимаясь на локтях, не отрываясь взглядом от его глаз, — ты думаешь, что я пришла в этот мир снова, перешагнула через смерть, через боль, через воспоминания только ради какого-то… фарфорового принца с румянцем и послушной улыбкой?

Он усмехнулся. С той самой усталой горечью, которую я уже научилась различать. Не показной, не той, что для врагов. А настоящей, с оголенными нервами.

— Я думал, ты пришла за тем мальчиком из трущоб, с золотым сердцем и голодными глазами. А нашла… — он развел руками, — вот это.

— Я пришла за тобой. — Мой палец уперся ему в лоб. — За любым тобой. Сильным и слабым, жестоким и мягким, растерянным и решительным. Я знаю, как ты выжил. Знаю цену. И если ты считаешь себя монстром, то знай: я — не менее злое чудовище, которое тебя любит. И если понадобится — стану еще страшнее и злее, лишь бы никто не посмел отнять тебя снова.

Ишель замер. Даже дышать перестал. А потом внезапно прижал меня к себе так крепко, что у меня хрустнули кости.

— Моя, — выдохнул он в мои волосы. — Слишком настоящая, чтобы быть сном.

— Не сном, а судьбой, — хмыкнула я, удобно устроившись у него на груди. — А теперь молчи. Я устала и перенервничала, меня мутит, спина болит, платье в крови и порвано. Если кто-то из твоих телохранителей сейчас сунет сюда нос, я швырну ему противоядной бомбочкой прямо в лицо.

— Принято. Будем лежать. — Он чуть откинул голову, позволяя себе закрыть глаза. — Вместе.

И мы лежали… не знаю сколько. Я, кажется, успела даже задремать. А потом и вовсе крепко уснула, потому что не почувствовала, как Ишель встал, взял меня на руки и отнес в свои покои. Он устроил меня на кровати, укрыл шелковым одеялом, не обращая внимания на то, что я оставалась грязной, как поросенок. Мало того что в чужой крови, так еще в земле и траве.

Мне и подавно было все равно. Я уснула так крепко, будто сама вдохнула той отравы, которой пытались нейтрализовать охрану принца. И спала почти сутки.

За это время Ишель успел разобраться с последним оставшимся в живых убийцей, что-то нужное у него выпытать и милостиво подарить легкую смерть.

Да, я считаю, что это была милость. Нет, я не чувствую себя из-за этого чудовищем. И Ишеля не буду называть монстром. Кто полезет с претензиями — сам дурак, и вообще, стоит разобраться, из каких побуждений предъявляет претензии первому наследнику и его невесте. Может, он сам заговорщик?

Как тот слуга, который передал мне просьбу принца о встрече. Ишель ведь точно не желал видеть меня в пыточном шатре, но некто очень точно рассчитал время, подтолкнув меня в нужном направлении. Расчет был на то, что я после такого зрелища сама откажусь от брака с Ли Шао Шенем? А тот гаденыш с отравленной стрелой, он просто по наитию начал орать о том, какой мой жених жестокий? Или это все было придумано заранее, как один из вариантов на случай проигрыша?

Сложный вопрос. Много сложных вопросов. Может, я потому и не хотела просыпаться, чтобы не искать ответы прямо с разбега?

— Открывай глаза, Айли. — Прятаться под одеялом вечно не вышло. Но зато меня разбудили самым приятным образом. — Я принес тебе чай, пирожные и фрукты. И относительно хорошие новости.

— Какие? — Я моментально села и позволила моему принцу за собой поухаживать: поправить мои растрепавшиеся волосы, подсунуть под спину несколько шелковых подушек, поставить на одеяло поднос со вкусностями.

Свет в покоях был мягкий, рассеянный — кто-то явно прикрыл окна светлой тканью. Воздух пах свежим жасмином, медовыми лепешками и… Ишелем. Он сидел рядом, в домашней одежде, с распущенными волосами, не убранными в строгую прическу, как обычно. Только глаза оставались все те же — настороженные, внимательные, будто и сейчас сканируют каждый сантиметр моего лица в поисках новых признаков усталости.

— Во-первых, — начал он, аккуратно протягивая мне чашку, — выяснилось, что наш выживший «гость» был не таким уж и храбрым. Чуть сильнее надавить — и он выдал все, что знал. Отравленные подушки, приказ устрашить тебя и, если получится, поссорить с тобой меня.

Я кивнула, обхватив ладонями теплую чашку. Аромат чая был с каким-то цветочным послевкусием — определенно не из тех сортов, что подают на официальных приемах.

— Во-вторых, — продолжил Ишель, — заговор был шире, чем мы думали. Задействовано несколько родов. Пока ты спала, я отдал приказы проверить поваров, сменить слуг, пересадить охрану и… отправить несколько весьма официальных писем кое-кому в столице. Пусть знают, что я все понял. И что я жив.

Я выдохнула, чуть дрожащей рукой взяла кусочек пирожного.

— И в-третьих, — его голос стал мягче, чуть хрипловат, — я написал прошение об ускоренной церемонии помолвки. Официальной. С участием императора.

— Что?! — Я едва не поперхнулась, уставившись на него.

— У нас нет времени на ухаживания и игры в «позже». — Он взглянул на меня с тем самым выражением, от которого в животе начинали плясать бабочки. — Тебя пытались убить. Меня пытались убить. Я устал терять. Я хочу, чтобы весь двор знал: ты — моя.

Глава 39

— Прекрасно. Прекрасно, — пробормотала я, уставясь на поднос, чтобы скрыть пылающие щеки. — Только теперь император подумает, что ты совсем с ума сошел.

— Он давно так думает. Но это не мешает ему быть моим отцом.

Мы оба засмеялись. Тихо. Беззвучно почти. И вдруг все, что происходило за последние дни, стало казаться чуть менее страшным. Потому что он был рядом. Потому что я была здесь. Потому что чай был горячим, фрукты — сладкими, а чувства… настоящими.

— Кстати, — хмыкнул Ишель, — твой брат уже на полпути к храму. Он слышал о нападении. Готовься — будет допрос с пристрастием.

— Отлично. — Я потянулась к еще одному пирожному. — Как раз давно хотела попрактиковаться в умении строить невинное лицо.

— У тебя это не выйдет, Айли. Ты самая неподдельно опасная женщина, которую я знаю.

— Потому что я умею пить чай с видом прелестной неженки, пока в голове прокручиваю, кому бы еще бомбу в рогатке зарядить?

— Именно.

Мы опять засмеялись. И я вдруг поняла: можно будет прожить еще сто жизней. Но именно эту я выбрала бы снова.

И пусть именно в этой жизни я впервые убила другого человека. Это ужасно, я буду помнить и жалеть, но… но, если придется, снова поступлю так же.