Хозяйка поместья с призраками (СИ) - Ривер Алекс

Глава 19. Пир победителей

Прошло три дня после битвы с древним злом. Три дня, за которые мир в Дельборо и его окрестностях перестал быть прежним. Весть о позорном бегстве барона Кригера по округе разлетелась быстрее лесного пожара. Про экзорциста говорили всякое, но больше шепотом, поэтому домыслы по поводу него редко добирались до Вороновой усадьбы. Зато практически гремела история о том, как призраки Вороновой усадьбы встали на защиту своей хозяйки. А вот от кого, Рэми строго-настрого запретил Доннеру болтать.

– Вы же не хотите увидеть у ворот усадьбы толпу крестьян с факелами и вилами, как в старые добрые времена? – поднял он бровь, глядя на бывшего воришку.

– Ни в коем случае! – пообещала Лилия, грозно зыркнув на Доннера, и тот, с широкой улыбкой собиравшегося нашкодить мальчишки, яростно закивал.

Но этот разговор произошел вчера, а сегодня Анна, все еще чувствуя слабость в каждой мышце, стояла на пороге бального зала и не могла поверить своим глазам. Всего несколько недель назад это помещение было склепом, наполненным пылью, скрипами и шепотом прошлого. Сейчас же оно сияло.

Сотни свечей в хрустальных канделябрах и бра отражались в заново натертом до блеска паркете, который Доннер с помощью пары наемных работников из деревни, теперь уже смотревших на усадьбу не со страхом, а с благоговейным трепетом, отремонтировал в рекордные сроки. Стены, очищенные от копоти и вековой грязи, украшали спасенные гобелены и портреты предков, смотрящие теперь не с презрением, а будто бы даже с одобрением. Воздух был густ от аромата жареного мяса, свежего хлеба, пряных трав и сладких пирогов – даров леса, огорода и снеди, купленной у жителей Дельборо.

Сегодня был не просто ужин, а настоящий пир. Пир победителей.

Лилия, сияющая в новом платье из нежно-голубой шерсти, сновала между столами, расставленными вдоль стен, с подносами, ломящимися от яств. Ее сережки – те самые, подаренные Доннером, – поблескивали в свете свечей. Она то и дело поглядывала на воришку, который, разодетый в камзол, сшитый из бархата, с важным видом разливал гостям вино из герцогских погребов.

За главным столом сидел Мишель. Мальчик почти полностью оправился от недавних потрясений. Его щеки порозовели, а глаза горели живым интересом. Он оживленно что-то рассказывал сидящей рядом туманной фигуре – маленькому Томасу, поваренку-призраку, который впервые за долгие десятилетия материализовался настолько, что стал виден всем. Мальчик-призрак с восторгом слушал, его полупрозрачная рука лежала на столе рядом с деревянным солдатиком.

И таких призраков было много. Они не стали походить на живых, но их силуэты, сотканные из мерцающего света и легкой дымки, были отчетливо видны в зале. Вот у камина, положив голову на спинку стула, греется старый пес, когда-то охранявший усадьбу. В углу, тихо перешептываясь, парят две дамы в кринолинах. А в центре зала, величественная и прекрасная, восседала графиня Ингрид. Ее платье струилось серебристым туманом, а на груди, прямо на призрачной ткани, мерцала точная копия той самой дубовой броши, что Анна носила на своем платье. Призраки впервые за многие годы могли не просто шуметь и пугать неясными проявлениями, они стали частью общего праздника, чувствовали энергию жизни, радости и благодарности, исходящую от живых.

Среди них, поначалу робея, но в итоге привыкнув к потусторонним сущностям рядом, сидели и живые гости – Мартин с супругой и детьми, несколько друзей Доннера, оказавшихся вполне прогрессивными молодыми людьми, готовыми оказаться за одним столом не только с призраками, но и с людьми не благородного происхождения, и фермеры, у которых Анна покупала провизию.

Она присоединилась к Мишелю за столом и поймала на себе взгляд графини, впервые заметив в ее глазах не скорбь, а глубокое, безмолвное удовлетворение. Это был их общий триумф.

Дверь в зал отворилась, и вошел герцог Каэлан. Он был без своего обычного темного плаща, в строгом, но изысканном черном камзоле, оттенявшем его бледную кожу и черные как смоль волосы. Его появление не вызвало ни страха, ни паники. Напротив, в зале на мгновение воцарилась почтительная тишина, а затем гости – и живые, и мертвые – склонили головы в знак признания.

Его золотистые глаза сразу нашли Анну. Он пересек зал, его шаги гулко разносились под высоким сводом. Остановившись перед Анной, герцог учтиво склонил голову, и она почувствовала, как привычное напряжение отступает, сменяясь теплым и трепетным чувством.

Рэми заметил, что она выглядит восхитительно. Его низкий голос, обычно обжигающе-холодный, теперь звучал тепло и волнующе.

Анна поблагодарила его, чувствуя, как заливается румянцем. На ней было платье из темно-зеленого бархата, немного походившее на то, что они с Лилей сшили из портьер на призрачный бал. Простое, но отделанное кружевом, оно сдержанно намекало на то, что хозяйка вполне успешна. А у сердца, как талисман, блистала брошь графини Ингрид.

– Дом преобразился, – одобрительно заметил Рэми, – и не только физически. Энергетика наконец успокоилась, печать стабильна, – похоже, жертва ваших духов не прошла даром.

Анна помрачнела, вспомнив, как рассыпались сияющей пылью те, кто защищал ее и усадьбу. Увидев это, герцог поспешил пояснить:

– Они не были уничтожены, лишь… перешли в иное качество, и, вероятно, обрели шанс вернуться в этот мир вновь.

Анна с надеждой посмотрела на него:

– Значит ли это, что они снова родятся людьми?

– Возможно. По крайней мере, у них есть такой шанс. Возможно, ваши призраки – аномалия, созданная присутствием демона, и переход в иной мир для них все равно, что разорванные цепи, которые держали их здесь.

Анне стало грустно. И она еще раз взглянула на мерцающую герцогиню.

– Получается… они здесь не по собственной воле?

– Изначально – может быть, но теперь они чувствуют себя частью усадьбы. Что-то подсказывает мне, что им здесь даже… хорошо?

Он подтвердил ее догадку. Они останутся. Как хранители. Как часть этого места. Сильные, но умиротворенные.

– Как ни удивительно, но, кажется, и мне тоже.

Он улыбнулся так, что сердце Анны зашлось в бешеном ритме. Но, быть может, герцог говорил о чем-то другом? Например, о том, что демон снова спит, и больше не тревожит своего охранника.

– Пройдемся? – герцог смотрел на нее своими невозможными золотистыми глазами, и в них плескалось что-то теплое и нежное. Он предложил ей руку, и, приняв ее, Анна следом за Рэми вышла из шумного зала в тишину прилегающей галереи. Герцогиня с улыбкой посмотрела им вслед и исчезла.

Луна, полная и яркая, заливала серебристым светом парк, который уже не казался непроходимыми и враждебными дебрями, а напоминал таинственный сказочный лес. Они остановились у высокого арочного окна. Отсюда был виден и зал с пирующими, и темная линия леса, и далекие огоньки деревни.

Рэми тихо сообщил, что барон Кригер бежал в столицу, но не с пустыми руками, а прихватив часть казны и самые ценные бумаги.

– Полагаю, мы еще услышим о нем, но здесь он больше не имеет того влияния, которое было раньше. Отец Элиас прислал мне весточку – он отправил отчет епископу и, судя по всему, изложил все в вашу пользу. Церковь пока хранит молчание, но я намекнул знакомым из Совета Щитов, что маги могут выгадать от беспрецедентного союза с церковью, и, думаю, меня услышали. Теперь епископ не сможет просто проигнорировать отчет преподобного.

– Спасибо тебе, – Анна заглянула в глаза Рэми, надеясь, что он видит, насколько сильно она действительно ему благодарна. – Ты буквально наш спаситель. А с бароном я разберусь рано или поздно. Ведь есть еще старая мельница.

– Мельница? – он удивленно поднял бровь.

– Призраки помогли мне найти кое-что. Письмо от управляющего – некоего Занфрида. Кажется, он был в сговоре с бароном, помогал ему в его темных делах, и намекал на то, что на мельнице скрыты какие-то улики. И я знаю, что после этого письма управляющий пропал.