И разве это неправильно, что я любить день и ночь одинаково сильно, но каждого по-своему?
Но как я могла ему ответить, если уже была обещана ночи? Да, Каспиан сказал, что я не обязана быть с ним и что я свободна. Эти слова ранили меня, ведь так хотелось услышать, что он не хочет делить меня ни с кем. Подобные жесты оставили пустоту в сердце, в которой уютно разместился его младший брат. Который сейчас смотрел прямо мне в глаза своей манящей зеленью на расстоянии полуметра которое частичка меня мечтала сократить.
— Если ты продолжишь молчать, я отвечу за тебя, — тихо проговорил он, и дрожь пробежала по телу.
— И что же ты ответишь? — спросила я, стараясь сохранить спокойствие.
— Что ты боишься.
— Чего? — насторожилась я.
— Признаться, что влюбилась в нас двоих.
Тишина повисла в воздухе, словно время остановилось, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее.
Я не знала, что ответить. Слова Теодора звучали как гром среди ясного неба, и я почувствовала, как в груди закололо. Влюбилась в нас двоих? Это было невозможно. Я не могла позволить себе признаться в таких чувствах, но в глубине души понимала, что он прав.
— Ты не можешь так говорить, — наконец произнесла я, стараясь скрыть смятение. — Это неправильно.
— Неправильно? — переспросил он, его голос был полон легкой иронии. — Или это просто страшно?
Я отвела взгляд, не в силах встретиться с его проницательным взглядом. В голове крутились мысли, как вихрь, и я не могла найти в них ясности.
— Я не знаю, что делать, — призналась я, чувствуя, как слезы подступают к глазам. — Я не хочу никого ранить.
— Но ты уже ранишь, — тихо сказал он. — Ранишь себя, пряча свои чувства и меня отрицая их.
Тишина снова окутала нас, и я ощутила, как напряжение в воздухе нарастает. Внутри меня боролись страх и желание, и я понимала, что не смогу больше прятаться от самой себя.
— Может быть, я действительно влюбилась, — наконец произнесла я, и эти слова, словно камень, упали в бездну. — Ну кому от этого лучше? Каспиан и я через неделю поженимся и все решено.
— Опять Каспиан! — воскликнул Теодор, поднимаясь на ноги. — Этот напыщенный болван дал обещание и не сдержал его. На этом все.
— О каком обещании ты говоришь? — спросила я, пытаясь понять, что происходит.
— Он делал вид, что ты очередная девица, присланная советом, который не оставлял попыток связать его с кем-то из членов совета родственными связями, чтобы наконец его контролировать. Они не знают о том, что его сила запечатана, и поэтому боятся. Если бы знали, что он не может того, чего они так страшатся, то давно оставили бы его в покое.
— О чем ты говоришь? — не понимала я.
— Да о том, что люди с его силой стоят целой армии королевства. Он все эти годы держался особняком, увеличивая земли и богатства. Все они боятся объявить ему войну и лишь дают все, что он желает.
— Они это делают, чтобы он вступил в совет? — спросила я, пытаясь уловить суть.
— Да, на кой он им там сдался! Они рады, чтобы он был подальше, но при этом контролировался на случай, если в его голову что-то взбредет.
— Как и его отец? — предположила я.
— А он и про это тебе сказал! Да, как и его родной папочка, который делал все, чтобы Каспиан не появился на свет. Поэтому, когда нашей матери удалось его родить, он родился больным. Она чуть не скончалась, рожая его, отравленная магией его отца. Да и после этого долго не прожила, четыре года мучаясь в болезнях, и родив меня, совсем сдалась здоровьем и слегла, когда мне было три. Из-за слабого здоровья Каспиан, он не выдерживал своей силы, и мать запечатала ее часть, и он пошел на поправку.
— Ты думаешь, его отец виновен в смерти вашей матери? — спросила я, чувствуя, как в груди нарастает тревога.
— Смерти? — переспросил он и усмехнулся. — Ты знаешь, почему таких магов, как Каспиан, больше не встречаются?
Я замерла, не зная, что ответить. Вопросы, которые он поднимал, были слишком тяжелыми, и я чувствовала, как мир вокруг меня начинает рушиться.
Я отрицательно покрутила головой, боясь того, что услышу дальше.
— Потому что она передается по наследству, — продолжал Теодор, его голос стал более напряженным. — Его отец, узнав, что наша мать беременна, всячески уговаривал ее избавиться от ребенка, прежде чем он появится на свет. Он проклял нашу мать. Она справлялась и лечилась, прилагая весь свой опыт, но проклятие нагнало ее не так быстро, как на это рассчитывал тот урод. Она успела родить, и когда Каспиану исполнилось три, он перенял всю его силу. Но связи этого человека, созданные с помощью страха перед его силой, были слишком крепки, и он до сих пор возглавляет совет без капли магии.
— Он жив? — спросила я, не веря своим ушам.
— Да, он стоит во главе совета. Именно за ним и охотится Каспиан. Будь у него все могущество его силы, он бы ни за что не стал играть в политику и строить какие-то дела с Синклером. Он хочет возглавить совет, чтобы забрать то, что охраняется советом и королем, сильнее прочего.
— Что именно? — спросила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
— Артефакт очень мощный. Он поможет ему распечатать его силу, и тогда я не знаю, чего от него ожидать. Он уже пытался сделать это с помощью других людей, но они были пойманы и казнены. Тогда он поклялся мне, что откажется от этой идеи. Я хочу прикончить его отца не меньше, чем он — сбросить его с поста, сделать так, чтобы он умер, страдая, как и мой отец. Но я боюсь того, что сделает Каспиан, обретя мощь в полной мере. И, к тому же, я боюсь, думая о том кто пострадает от этого. Такие люди, как ты.
— Как я? — переспросила я, не понимая, что он имеет в виду.
— Да, Алисия. Ведь семья твоего отца, как я знаю, охраняет сокровищницу. Одна из тех, где хранится то, что ему нужно. Я надеялся, что это совпадение и он пообещал мне не втягивать тебя.
Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Мысли о том, что я могла стать мишенью в этой опасной игре, наполнили меня тревогой.
— Ты же явно знал о его делах с Синклером, значит, ты поддерживал его? — спросила я, пытаясь понять его позицию.
— Только в том, чтобы помочь сбросить с поста его отца. Мы копали под него, собирая информацию, чтобы предать его честному суду. Но сам он никогда не марает руки и действует, как Каспиан, через других. Я хочу, чтобы он ответил за то, что сделал с нашей матерью.
— Так что с ней в итоге? Каспиан сказал, что она мертва, а ты усмехнулся на эти слова.
— Она не мертва и не жива, — произнес он, его голос стал тихим и полным горечи. — Лежит в восточном крыле, и никто не знает, как снять это проклятие. Отец пытался, как и Каспиан, а потом здоровье отца от всего происходящего подкосило, и он оставил нас. А Каспиан закрыл восточное крыло, и даже я не знаю, где он ее там прячет. Хотя был во всех комнатах. Он говорил, что если сможет вернуть силу, то сможет спасти ее. Но я не верю в это. Я боюсь, что сила опьянит его. Ты не знаешь, на что он способен в гневе, и когда он получит могущество, о котором грезит, он будет пытаться спасти ее. Но если у него это не выйдет...
Он замялся, и я увидела, как его лицо исказилось от боли.
— Ты просто не видела, на что он способен в гневе, — добавил он, и в его голосе звучала тревога.
Я почувствовала, как в груди нарастает страх. Мысли о том, что Каспиан может стать тем, кого я не узнаю, наполнили меня ужасом. Я знала, что его сила — это не просто дар, а бремя, которое может поглотить его целиком.
— Так он хочет, чтобы я после свадьбы дала ему доступ в сокровищницу? — спросила я, пытаясь осмыслить все, что узнала. Внутри меня нарастало беспокойство, и я чувствовала, как сердце колотится в груди.
— Думаю, да, — ответил Теодор, его голос звучал серьезно, как будто он только что произнес приговор.
— И он причастен к исчезновению моего отца? — спросила я, ощущая, как холодок пробегает по спине.
— Не уверен, но возможно. Или он просто решил воспользоваться ситуацией, — произнес он, и в его глазах я увидела тревогу, которая отражала мои собственные страхи.
