Мушкетер поневоле – 2 - Найтов Комбат

– Пиши молодому царю и его отцу, пусть приезжают сюда или в Выборг на переговоры, Никодим. Карельский удел по бумагам – мой, а там три крепостицы и три воеводы, которые дружить со мной не рвутся, дескать, настоятель Соловецкого монастыря не велит. Твой человек, Никодим. Встречаться со мной не желает, дескать, язычник, сатана! Но металл у меня весьма неплохо скупает для своего заводика оружейного.

– То мне ведомо, да Нифонт давно там сидит, прирос к этому месту.

– По сему и требуется, чтобы Пожарские свое веское слово сказали. Герцог де Роган согласился присмотреть за княжеством и Печенгою, а я собираюсь достроить в этом году еще три фрегата и посетить Карибское море, так как испанцы там не справляются, им приходится с тремя державами биться, да не напрямую, а с их разбойниками морскими. А здесь: укреплять побережье, да нормальный город строить. Людишки есть, они бывшие новгородцы, в крепь взятые датчанами и шведами в Смутные времена.

– Ты бы лучше Ганзе руки повыдергал, чем в такую даль переться. Что там забыл?

– Да есть один товар, который очень интересен мне, но третий год не могу его из Нового Света доставить.

Речь шла о каучуке, но я не стал даже название говорить Патриарху. Не его это дело! Пусть лучше о пище духовной думает и радеет. Однако, бывший настоятель Псковский в экономике был силен. И ранее в кулаке всё держал в Пскове. Тамошние ребята умудрялись держать связь с ганзейскими купцами и были крайне заинтересованы в том, чтобы использовать новую лазейку: беспошлинный проход Датскими проливами. Он сам заговорил со мной об этом вечером, греясь французским вином у нас в каюте.

– Никодим, мы с Ганзой не слишком дружим, конкуренты они нам. Датчанин почему мне не отказал: ему хлеб нужен, он его в Адер и в Исландию возит, а три герцогства теперь подо мной. Ну, два, третье пока кочевряжится, но не долго Риге осталось. Загляну и туда, для этого сюда и пришел. Ганза хлеб тоже производит и торгует им с данами. Металл их теперь мало кого интересует, да есть у них товар, которым я пока не озаботился.

– Что за товар?

– Бритвы, помазки да мази. В Европе все стали бриться, лучшие бритвы делают в Золингене. Есть у меня задумка: как их обойти, но тут не все так просто! Что предложить – у меня есть, но это дело еще обставить требуется, в моду ввести.

– Чем ты мне нравишься, Андрей, так это тем, что выгоды своей не упускаешь! Завсегда находишь то, чем народ удивить да лишнюю денежку у него вытрясти. Крупкий хозяин своего дела и своей выгоды, никогда об этом не забываешь. Давно ли Кремль брали? Ты тогда попросил бросовые земли: Печенгский край, взялся за дело в глуши и в снегах. И гляди: уже Свейское море отбил, кораблики у тебя сами бегают, папу с Лифляндии согнал, сам заправляешь. Ганзу теперь плясать под твою дудку заставляешь. Промахнулись мы тогда в Кремле, не были готовы к тому, что ты так быстро в силу войдешь. Ну и странный ты был: вроде и наш, но чужой, со своими придумками и «своим уставом». А ломать старое, привычное, не хотелось. Сейчас я понимаю, что за тобой надо было идти. Слаба Россия, каждый норовит у неё кусок отнять. А тебя уже тронуть не моги! Послал я гонцов за Петром и Димитрием. Через двадцать-тридцать дней, думаю, подъедут. Пётр еще молод, многое не знает и не умеет, и в Думе не так уж и спокойно: старые роды признавать его не торопятся, местничают. Помоги ему, князь Андрей. Не то опять смута будет.

– Ну, насчет смуты, это не ко мне. Вокруг меня ни одного человека, каким-либо боком связанного с Кремлем. На все просьбы о помощи, в том числе, военной, я немедленно отзываюсь, как только эти просьбы достигают наших отдаленных мест. Живем на отшибе. После поражения в Варагнер-фьорде и на Куйто, Густав II притих, отлично понимает, что со мной он уже не справится. Кристиан IV тоже понял, что я могу проходить проливами беспрепятственно, сравнить мощь моих орудий со своими я ему предоставил. Обрати внимание, Никодим, что Ревель Роман берет без меня, но сопротивления ему не оказывают, после того, как Анри буквально снес Нарвский замок. Высадился под Выборгом, но прихватил с собой раненого коменданта Нарвы. Через двое суток получил ключи от крепости и роту гарнизона. То есть, Финский залив мы очистили за полтора месяца. С Пруссией «договорились»: регентшей там Анна Прусская, а Георг Вильгельм из-за ран на ногах практически не ходит. К тому же, у них сейчас уния с Бранденбургом, а на это место нацелилась его сестренка Мария Элеонора, которая хорошо знакома с нами. Мы сохранили жизнь её супругу, и она в курсе того, что Швеция устояла лишь потому, что мне она совершенно не нужна. Так что, Лифляндия, Курляндия и Эстляндия уже находятся в полной зависимости от нас. Остается старый враг: Польша. Но и у неё перестало получаться безнаказанно на нас нападать. Так что, некоторая польза от моего усиления имеется. К тому же, у меня товары: сталь, рыба, моржовый клык, пушнина, теперь и зерно. И флот, с которым сравниться никто не может. Всё это говорит о том, что «смутьянов» вы не там ищете: требуется укреплять власть на местах и начать перевооружать армию. А чтобы ее иметь – требуются деньги. Ни Дмитрий, ни Пётр этим не озаботились. С одной стороны, я их понимаю, противник не оставил надежды посадить своего человека в Москве, но что-то мне подсказывает, что не атрибуты делают царя, а его дела. От того, что он возьмет в руки державу и скипетр, а на голову нахлобучит шапку Мономаха, его власть только ослабнет. Их же не бросить, их оборонять надо. А где деньги для этого?

– Верно говоришь, Андрей, да с покон веку Патриарх хранил атрибуты, передавая их новому царю при коронации.

– Да-да, Филарет так и сделал, и отвез их Владиславу. А сам сынишку своего хотел пристроить на трон. Дескать, одна из его бабок была царицей Московской. Допустим, что тебя я хорошо знаю, а вот кто там чуть ниже – мне не ведомо! Знаю одно: Византию разрушила церковь. Вот так вот. Не турки, не арабы, а церковь, армянские династии, происходившие из православных священников. С начала девятого века власть находилась в руках трех династий, предки которых были священниками. Они закрыли атеней в Константинополе, превратив его в семинарию. Настроили церквей-монастырей, сократилась доходная часть в империи, и она не смогла содержать некогда весьма сильную армию. Плюс постоянно устраивали гонения на представителей других вероисповеданий. И сейчас поход на Смоленск оплатил Папа Римский, и Владислав сумел послать католическое войско к городу. А Пётр, вместо того, чтобы действовать как мы с тобой, сообща, тебя отправил туда, где всё уже решено. Требовалось поднять новое ополчение и выпроводить поляков в Рим, пускай бы там молились своим мощам, а не грабили наших крестьян. У меня, кстати, под ружьем все жители всех моих городов и поселений. Народная милиция. Со складами и запасами. Они свое никому не отдадут! А там и гвардейцы мои подоспеют. Тем более, что передвигаться они могут очень и очень быстро.

К борту как раз подходил катер на воздушной подушке, возвращавшийся из Выборга. Патриарх выглянул в иллюминатор и несколько раз перекрестил лоб.

– С чертом ты знаешься, Великий Князь.

– Не с чертом, а с наукой. Это ты у меня в Печенге не был! Там бы у тебя рука отвалилась креститься. Ананасы сегодня ел?

– Ну, было, вкусная шишка.

– В Девкиной заводи растим, целую плантацию держим, чтоб скорбутом и рахитом дети и взрослые не болели.

– Лихо! В Москве скорбут гуляет, под ручку с чумой.

– Вот и нацель царя, что надо университет да академию создавать, новые фабрики и заводы, а не палаты разукрашивать, да баб своих в шелка одевать.

– Твои – тоже не в обносках ходят.

– А у меня все работает, и люди с голоду не пухнут. Корабли и катера самобеглые строят. В домишки из землянок все перебрались. Теперь земли Финского уезда поднимаем. И здесь через месяц начнем большую стройку. Кирпич – нашли, леса здесь хватает, подъедут мои норманны, подберем места под плотины. Жизнь закипит и здесь. И будет приносить мне доходы, чтобы я мог армию и флот содержать, и защищать всех моих людей. Пётр армию содержать не может. Он же избавил некоторых от податей. Сам знаешь кого. Они жиреют, а государство того и гляди развалится.