Вязаное счастье попаданки (СИ) - Иконникова Ольга

Дома я и в самом деле застаю Клодет. И когда я вхожу в комнату, они с бабушкой нетерпеливо вскакивают с лавки за столом и бросаются ко мне.

— Ну что, каков он?

— Он понравился тебе? Вы разговаривали? Что он тебе сказал?

А я вздыхаю:

— Это оказался вовсе не герцог Альвен, а всего лишь какой-то граф де Сорель.

— Не герцог? — ахает Клодет. — Но я не могла так ошибиться!

Она краснеет, и мне приходится обнять ее, чтобы хоть немного подбодрить.

— А этот граф предложил мне провести с ним ночь, — добавляю я. — Он готов заплатить за это целый золотой экю.

Тут уже успокаивать приходится бабушку, которая грозится сама пойти в замок и объяснить его сиятельству, что даже у простых девушек есть честь и достоинство.

Возможно, она так и сделала бы, и я бы не смогла ее остановить, если бы наш разговор не прервал Эмерик. Он переступает наш порог с таким скорбным лицом, что я сразу понимаю, что он принес дурную весть.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, потому что мои старушки всё еще не могут отойти от того, что я им рассказала.

— Твой отец, Изабо,…, — он начинает, но тут же замолкает, пытаясь подобрать слова.

— Да говори же ты! — сержусь я. — Что с моим отцом?

Клодет и Дезире испуганно замолкают и опускаются на лавку.

— Мой дядя только что вернулся из Арля. Он говорит, что Джереми при смерти и хочет вас видеть. И если вы хотите застать его в живых, вам следует поторопиться. Утром можно будет сесть на почтовую карету, что идет в Арль из Марселя.

Ничего другого он сказать не может. Да и его дядя мало что знает. Только то, что отец подхватил какую-то лихорадку, которую уложила его в постель неделю назад и с которой местный врач ничего не смог сделать.

Эмерик уходит, а мы с Клодет начинаем успокаивать Дезире, которой уже кажется, что она не увидит своего сына.

— Мы завтра же утром поедем в Арль, — говорю я.

Но Дезире только качает головой:

— Дитя мое, мы не сможем этого сделать. Почтовая карета нам не по карману.

— Почему же нет, бабушка? — я достаю из кармана и кладу на стол две серебряные монеты. — У нас есть деньги. Слуга графа де Сорель заплатил мне за рыбу.

Но бабушка только удивляется моей наивности:

— Этого не хватит, Изабель, даже для того, чтобы купить одно место в почтовой карете. А я бы хотела, чтобы мы поехали вместе. Джереми мой сын и твой отец.

Клодет тоже тяжко вздыхает. Она всегда может помочь советом. Но не деньгами. Денег у нее тоже нет и никогда не бывало.

Они так расстроены, что у меня разрывается сердце. А ведь именно они сейчас мои самые близкие люди. И пусть сама я едва знаю отца настоящей Изабель, мне отчаянно хочется помочь бабушке его увидеть.

Сначала я думаю о том, у кого мы можем занять нужную сумму. Но таких людей в Лардане просто нет. Только лавочник, но мы и так уже должны ему слишком много. И я содрогаюсь при одной только мысли о сальной улыбке его сына. Нет уж, это не вариант.

И тут я вспоминаю о золотом экю, что предложил мне граф де Сорель.

Глава 5. Страх

Я не знаю ничего о здешних аристократах. Ни с одним из них я еще не знакома. В нашей деревеньке они не появляются даже проездом, я слышала о них только от Клодет. Она говорила, что раньше часто ездила в Марсель, чтобы гадать там на ярмарках. Для нее гадание — единственный источник дохода. Но с возрастом она стала тяжела на подъем и теперь почти не выезжает из Лардана.

Я оставляю их с бабушкой на кухне и захожу в свою маленькую каморку, чтобы хорошенько всё обдумать.

Мне нужен золотой экю, но даже за него я не готова продать свою честь. И всё-таки я решаю вернуться в старый замок.

Надеваю одежду, в которой чищу рыбу по утрам — простое темное платье, передник. Несмотря на все мои старания поддерживать чистоту своих нарядов, отстирать пятна с рабочей одежды не так-то просто. И хотя в комод я кладу сушеные цветы горной лаванды и листья мяты, запах рыбы так впитался в ткань, что никакие ароматы не могут с ним справиться. Но сейчас это даже к лучшему. На это и расчет.

Когда я выхожу из дома, на улице уже смеркается. Но я знаю каждый камушек на этой дороге, и она меня не пугает. Сама дорога не пугает, а вот то, что ждет меня в замке — как раз пугает, и еще как. Но отступать уже поздно. На крайний случай в кармане передника у меня лежит нож. И пусть это не такое уж грозное оружие, оно придает мне сил.

Я снова подхожу к незапертым воротам, и снова на моем пути возникает не граф, а его слуга.

— Это опять вы, мадемуазель? Я думал, вы придете утром со свежей рыбой.

— Я не к вам, сударь! — говорю я. — Меня пригласил его сиятельство!

Он удивленно хмыкает и, как мне кажется, водит носом. Ну что же, это хорошо. Если даже он почуял запах рыбы, значит его почувствует и куда более тонкий нос его хозяина.

— Его сиятельство сейчас занят.

Но едва он произносит это, как раздается и другой голос.

— Кто там, Жером?

А через мгновение я вижу и самого графа — он выходит к нам со свечой в руках. Надо сказать, он довольно странно одет — ничуть не лучше, чем я сама. И встреть я его прежде именно такого, я ни за что не признала бы в нём благородную особу.

На нем простая рубаха и мешковатые штаны, испачканные спереди чем-то белым, похожим на известку. Он что, стоял в них на коленях? Да граф ли он вообще?

— Ах, это вы, мадемуазель?

Он подходит к нам ближе, и я замечаю улыбку на его тонких губах. А еще удивленный изгиб бровей и холодное презрение во взгляде.

Нет, всё-таки я была не права, и его благородное происхождение чувствуется даже под такой одеждой.

— Вы всё-таки передумали? — спрашивает он.

И я киваю:

— Да, ваше сиятельство! Я подумала, что за неимением герцога, мне подойдет и граф.

Его слуга возмущенно фыркает, а у него самого только чуть дергаются уголки губ.

— Рад, что вы пришли к такому выводу, мадемуазель. Жером, оставь нас!

— Но, ваше сиятельство…

— Я сказал — оставь нас, — граф чуть повышает голос, и слугу словно сдувает ветер.

Его сиятельство останавливается прямо передо мной и берет меня рукой за подбородок. Он смотрит на меня как на кобылу, которую хочет купить. Мне кажется, что еще немного, и он заглянет мне в рот, чтобы осмотреть мои зубы.

— Ты недурна. Вот только что это за наряд? — гримаса презрения искажает его красивое лицо. — От него воняет рыбой.

Я и не думаю спорить и торопливо отвечаю:

— Если вам будет угодно, я искупаюсь в море.

— Да, займись этим прямо сейчас! — он одобрительно кивает. — Возьми в спальне чистую простыню, в которую ты сможешь завернуться. Пойдем, я покажу тебе, где это.

И он идет вперед, а я устремляюсь следом. Здесь уже довольно темно.

Мы проходим по коридору и заходим в комнату, которая когда-то, наверно, действительно была спальней. Здесь стоит большая кровать, а на прикроватном столике лежат писчие принадлежности. Но хотя слуга и попытался навести тут мало-мальский порядок, запустение ощущается и здесь. В окнах нет стекло, и ветер явно чувствует себя тут хозяином. И гостям еще повезло, что сейчас стоят теплые ночи.

— Ты можешь взять мой шелковый халат, — разрешает он. — А пока ты приводишь себя в порядок, я завершу одно дело.

— Постойте, сударь, — окликаю его я. — Я хотела бы, чтобы вы дали мне монету, прежде чем я проведу с вами эту ночь!

— Ты думаешь, что я тебя обману? — усмехается он.

— Простите, ваше сиятельство, но я знаю вас всего пару часов, и у меня нет оснований вам доверять. Для вас этот экю — всего лишь монета, а для меня — целое состояние.

— Ну что же, это справедливо, — он подходит к прикроватному столику, достает из лежащего на нем бархатного мешочка монету и передает ее мне. Золото странно сверкает в пламени свечи. — Ты можешь даже поспать, если я задержусь.

А потом разворачивается и уходит, оставив мне свечу.

А я невольно думаю о том, каким именно делом они тут занимаются. Ищут клад? Но какое они на это имеют право? Впрочем, какая мне разница? Экю уже у меня, и мне следует покинуть замок как можно скорей.