Багряная радуга (СИ) - Гришин Алексей

13. Лакаб — часть имени, прозвище, почётный титул, возвеличивающий эпитет, псевдоним.

14. Насаб — патронимическое имя, обозначающее имя отца, деда, прадеда и прочих предков по мужской линии.

Глава 24

Следующий разговор о Барбароссе состоялся через пару недель. Утром, когда мысли главного шпиона Туниса были светлы и желание покурить чайнское снадобье не мешало объективности.

Самое главное, для доклада аль-Машьяд был вызван во дворец самого паши, где у его господина имелся роскошный личный кабинет.

Аль-Шорбан восседал на стуле, больше похожем на трон, за вполне себе европейским столом.

Большое окно, высокие потолки… настолько высокие, что у посетителя закралось подозрение, не подслушивает ли кто ведущиеся здесь разговоры? Больно уж узор, украшавший верхнюю часть одной из стен, походил на искусно сделанную перегородку, сквозь которую, кстати, можно и подсматривать.

Хм-м, а кому позволено следить за столь могущественным вельможей?

Впрочем, это дела сильных мира сего, а ему, аль-Машьяду, сейчас важнее доложить красиво, чтобы и аль-Шорбан, и тот, кто наверху, оценили. Ну, начинай, спрашивай!

— Барбаросса возвратился в Тунис. Твой человек уже доложил о походе этого неверного?

— Да, господин, и очень подробно. Но может быть, вы пожелаете выслушать его сами? Он ждет за дверью и рассказывает интересные вещи.

Вообще-то это не дело, чтобы господин опускался до какого-то мелкого шпика. Аль-Машьяд об этом знает, тем не менее не постеснялся предложить личную беседу. Значит, должно прозвучать нечто важное. Если слуга не соскучился по плетям, конечно.

— Ну что же, зови.

В кабинет вошел высокий широкоплечий мужчина, одетый пестро, как принято у удачливых моряков. В ухе серьга с огромной жемчужиной, на пальцах кольца с ярко сверкающими драгоценными камнями. Какими именно, на солнечном свету не разобрать. Держится уверенно, поклонился почтительно, но с достоинством. Этот что ли на фрегате по вантам лазил?

— Как тебя зовут?

— Салем, господин. Сегодня я — Салем.

О как⁈

— А завтра?

— Это будет зависеть от обстоятельств. Желаете услышать рассказ о походе «Внимательного», как я понимаю.

Не любишь говорить о себе? Да ради Всевышнего! Только…

— Кем ты был на том фрегате?

— Матросом, господин, простым матросом. — И, заметив красноречивый взгляд аль-Шорбана, поспешил добавить: — Тогда я был одет несколько иначе и вел себя несколько по-другому.

«Мог бы и здесь вести себя поскромнее». Но это у главного шпиона промелькнуло только в мыслях, незачем пока наседать на человека, замкнется еще, умолчит от какой-никакой мелочи. В деле, где мелочей в принципе быть не может.

— Итак?

— Итак…

Фрегат «Внимательный» вышел из порта Туниса ровно две недели назад и сразу взял курс на Каир. Там загрузился пряностями и шелками, причем по откровенно грабительским ценам. На это пожаловался квартирмейстер. Тот самый, что устроил его на корабль и с которым как-то установились пусть не дружеские, но все-же неплохие отношения. Во всяком случае, иногда квартирмейстер не брезговал посплетничать с Салемом, сидя на канатной бухте долгими весенними вечерами.

Во-от.

Из Каира пошли в Галлию, в порт Монпелье. Там представились купцами, и капитан с квартирмейстером занялись торговлей. По-видимому, не слишком удачно, поскольку никто не спешил отрывать товар с руками.

Следует сказать, что Монпелье — порт необычный. То есть причал, склады, толпы грузчиков, приказчиков и воров — это все как везде. Как и крепость, надежно закрывающая город. Так надежно, что ни о каком штурме города ни с воды, ни с суши нечего даже и мечтать. Даже небольшой гарнизон спокойно отразит любое нападение.

Только гарнизон немал и отлично вооружен. Что там на стенах, выходящих на сушу, Салем не видел. Но в сторону моря смотрит полсотни тридцатифунтовых пушек, способных запросто пустить на дно любой фрегат или галеон.

Да, так про необычность порта: там нет проституток. Вообще нет. И моряков местные встречают совершенно неприветливо. То есть накормят, даже напоят, но упаси господи кому драку устроить! В лучшем случае выпорют, а троих, особо буйных, повесили. Представляете⁈

Так что моряки с «Внимательного» старались на берегу бывать как можно реже. И когда капитан решил проехаться на шлюпке вдоль побережья, от желающих сесть за весла отбоя не было. Но Салем прорвался! Кого деликатно оттеснил крепким плечом, кому посулил глоток пронесенного-таки на борт вина, вопреки строжайшему запрету, однако. Угрожать⁈ Тем более ударить соперника⁈ Да боже упаси. С такими замашками до родной гавани можно и не добраться.

Но к делу.

Шлюпка отвалила от борта, прошла пару кабельтовых на веслах, а дальше капитан приказал поставить парус. Благодать! Сиди на рыбинах и любуйся на побережье. Изрезанное бухточками, заливами с янтарно-желтым песочком, пологими склонами холмов, украшенных деревьями и кустарником с по-весеннему изумрудной листвой. А воздух! На корабле, в тесноте и скученности, с вонью несвежей солонины и воды, начинающей тухнуть, кажется, прямо в момент отплытия, такого отродясь не бывает.

Вот уж свезло так свезло.

Красота! Пока не приплыли к устью реки. Достаточно широкой, чтобы не мешать гребцам, но недостаточно глубокой, чтобы мог пройти фрегат.

И тут началось. Промеры глубин, определение скорости течения и прочее, прочее, что кратко называется прокладкой фарватера. Тяжело и нудно до одури. Поднялись вверх по течению до города. Безье называется. Прошлись, отдохнули, размяли ноги, не обращая внимания на недоуменные взгляды прохожих.

Затем вновь сели в шлюпку и вновь вверх. До замка. Внутрь, естественно, не входили, но снаружи и стены, и башни, и окружающий ландшафт изучили ну очень подробно.

Только зачем?

В порту стоят три тяжелых фрегата, на каждом по сорок шесть двадцатичетырехфунтовых пушек. Напасть на Безье, да даже и на замок, можно, это да. Шебека, скажем, по той реке пройти сможет. Но как назад возвратиться? Получив сигнал тревоги из города, а он наверняка предусмотрен, эти три монстра подойдут за полчаса и в щепки разнесут все, чем располагает Барбаросса, да и вообще вся тунисская вольница.

Единственное, что удалось выяснить: гарнизон Монпелье на помощь Безье не придет, ибо в Безье и на флоте ортодоксы, а в Монпелье и в городе, и в гарнизоне реформисты. Друг друга на дух не переносят, хотя вроде бы одному богу молятся, но по-разному.

Но пока галлийские фрегаты патрулируют побережье, о любых набегах следует забыть. На какую-нибудь деревушку еще и можно напасть, чтобы быстренько пограбить и убежать, а о городах даже мечтать бессмысленно.

Однако. Когда «Внимательный» уже избавился от груза и взял курс на Тунис, квартирмейстер проговорился, что Барбароссе известен день, в который точно ни одного военного корабля не будет на всем побережье Галлии.

Вот так. Дальнейший рассказ шпиона интереса не представлял. И впрямь, кого интересует, как шлюпка вернулась на «Внимательный», как с убытком распродавали груз и возвращались в Тунис. Даже рассказ о шторме, крепко потрепавшем фрегат, был пропущен мимо ушей. Зачем? Главное сказано: Барбаросса знает, когда галлийские корабли уйдут из Монпелье, и готовит на этот день нападение на замок Безье.

Именно для этого ему нужна шебека с низкой осадкой, сильной артиллерией и высокой грузоподъемностью. Подойти с реки, разбить крепостную стену и ворваться, вырезать гарнизон и вообще всех, кто будет сопротивляться. Реально? Да. Вопрос — зачем?

Ведь не город его интересует. С зажиточными домами, которые можно разграбить, с мирными жителями, которых так легко взять в рабство. Нет, именно замок.

Итак, надо получить ответы всего на два вопроса, прежде чем идти на доклад к паше. Когда и зачем. Кто может знать ответы?

Матросы, просаживающие деньги в портовых кабаках? Нет. Шпион четко подтвердил, что с командой капитан планами не делится.