НеТемный 8 (СИ) - Изотов Александр

Воины, оставшиеся в сёдлах, крутили головами, тоже пытаясь что-то высмотреть. Вот маги вернулись в сёдла и весь отряд повернул в другую сторону.

К нашему… кхм… или, скорее, к их счастью. В мои планы пока не входило обнаруживать себя.

Кутень не сорвался следом за отрядом, игнорируя мой мысленный приказ. Всадники уходили к далёким невысоким горам, а цербер продолжал висеть в воздухе.

Обычно он без причины так себя не ведёт, поэтому я дождался, когда Кутень наконец соизволит спуститься. Цербер покружился над тем местом, где снег уже почти скрыл следы конного отряда.

Приземлившись, Кутень старательно нюхал снег с выпирающими из него комьями земли. А потом тихой трусцой побежал в нашу сторону, продолжая шумно втягивать почудившийся ему запах.

Наши разумы были соединены, и я тоже чуял этот запах…

Кутень остановился. Перед ним ничего не было, только голое поле, запорошенное снегом, но цербер стоял и смотрел в одну точку.

Вот земля двинулась, и оттуда выпросталась рука. Разгребла кое-как комья грязи со снегом… Показалась измазанная в грязи голова — скрученные в косу волосы, которые явно были белыми, какие-то татуировки на щеках.

Девушка?

Да, девушка. В узких штанах, в кожаной куртке с меховым подбоем на плечах и с кольчужными заплатами, и с мечом в ножнах, зажатым в одной руке.

Кроме грязи, я разглядел и кровь на меховом подбое.

Незнакомка, чуть-чуть выбравшись из земли, уронила голову на локоть и попыталась отдышаться. Отдохнув, он стала вытягивать себя дальше, ёрзая застрявшими ногами.

Надо сказать, замаскировалась она умело. Не знаю насчёт своей Воздушной Ауры, но ни Кутень, ни Виол не услышали её, пока она пряталась в поле.

Хотя откуда я знаю, как долго она там пролежала?

Девушка кое-как вытянула ноги, выползла из своего промёрзшего укрытия, но снова упала лбом на руки. Тяжело закашлялась.

Цербер стоял неподвижно в пяти шагах от неё, ожидая моих приказов, как вдруг девушка вскинула руку, и с её руки сорвался нож. Он сверкнувшей молнией прошёл прямо над головой мгновенной пригнувшегося Кутеня, и цербер только и выдал мне:

«Прям-прям-прям!»

Ну да, это было близко, хотя навряд ли обычный нож причинил бы громадному церберу вред.

Бросок явно не прошёл бесследно для несчастной, потому что она, потеряв сознание, плюхнулась лицом в грязь. А цербер, обнюхав её, скакнул за улетевшим лезвием, чтобы принести и аккуратно положить рядом с девушкой.

Правда, та уже никак не реагировала, и Кутень заскулил. Вздохнув, я открыл глаза и встал.

— Вы куда, господин Малуш? — спросил Лука. Он старательно превращал палец в свет.

Я пожал плечами.

— Спасать человека.

Креона удивилась, а Виол ничего не сказал. Он, вполне возможно, многое знал благодаря своему слуху.

— Сейчас вернусь, — буркнул я, и исчез в тёмной метели.

С одной стороны я даже был рад. Новая проблема давала мне время немного подумать над вызовом, который бросила мне Креона. Я пока что был в тупике, и моё превращение в огонь явно не получалось.

А тут уважительная причина, по которой я могу немного отложить наш спор…

Бежать пришлось долго, около четверти часа, и это даже принесло мне удовольствие. Во-первых, воздушная чувствительность простиралась так далеко, и это хорошо, пусть мне и требовалась концентрация. Во-вторых, я натягивал до предела свою связь с огненным шаром-костром, который так и грел моих спутников, а это тоже была хорошая тренировка.

Девушка, которую уже припорошил снег, лежала в той же позе. Кутень поскуливал от бессилия — обернись он в белого цербера, и его сияние увидели бы за несколько вёрст. А в тёмном обличье он никак не мог согреть бедняжку.

Я осторожно взял её со всеми небольшими пожитками. Кутень тут же тявкнул, показывая, что в яме, откуда она выбралась, лежит какой-то свёрток. Пришлось взять и его. На ощупь в мешковине, кажется, была какая-то книга.

Пришлось закопать яму, понимая, что пряталась воительница не просто так. Магией воздуха я разметал землю, а потом нагнал ветром побольше снега, скрывая тёмное пятно.

Девушка чем-то оказалась похожа на Креону, такая же бледная северянка. Только если у чародейки волосы серебристые, то у этой практически белые. Креона казалась более утончённой и изящной, в этой же девушке была совсем другая стать — боевая.

Весила она совсем ничего и я, прижав её к груди, бросился бежать обратно. Мой щит уже окутывал незнакомку, отогревая закоченевшие конечности.

Кутень, скользящий рядом, зарычал.

— Да знаю я, знаю!

Тот отряд, который унёсся в сторону гор, теперь возвращался.

— Уведи их.

Кутень, весело тявкнув, тут же подёрнулся сияющими всполохами. Он не превратился полностью в светлого, лишь пустил по себе полосы, но в темноте и в метели его теперь было хорошо видно. Казалось, что это блестят в свете луны чьи-то доспехи.

Вот только луны на заволоченном небе не было, но кого это волнует в азарте погони?

— Не убивать никого! — рявкнул я вслед. Лишние проблемы с царём Стояном мне пока были не нужны.

«Срам-срам-срам!» — прилетело от Кутеня.

Ничего, не обломится. В этих землях ещё надо выяснить, кто враг, а кто друг. Но сейчас моё нежное бросское сердце не могло оставить вот так в беде одинокую девушку на растерзание целого отряда воинов.

Может оказаться, что она безжалостная убийца, вырезавшая какую-нибудь деревню… А может и не оказаться. Я своей интуиции пока доверял.

На бегу я подгонял ветром снег вслед за собой. Опасался, что мои следы не успеет запорошить, как следует, и помогал метели.

Впрочем, взбежав на пригорок, под которым уже располагался наш лагерь, я разглядел, как над далёким отрядом всадников загорелись голубые всполохи магии. Погоня лихо заворачивала вслед за мерцающим в полях цербером, и маги даже пытались посылать вслед ледяные вихри.

Кутень радостно сообщил, как ему весело, и начал петлять, снова увлекая конников в сторону гор.

Я же спокойно спустился вниз и положил девицу возле шара-костра. Креона тут же вскочила, вставая в магическую боевую стойку.

— Ты кого принёс, бросс⁈ — в ярости воскликнула она.

С её рук сорвалось голубое сияние, в раненую полетели ледяные иглы, но тут же растаяли под мои лёгким огненным бризом. Капли упали девушке на лицо, но она даже не шелохнулась.

— А я, кажется, знаю, кто это, — задумчиво сказал Виол, отодвигаясь подальше и от Креоны, и от бездыханной воительницы.

— Это тётя, — важно кивнул Лука, — Такая же красивая, как и Креона.

Чародейка заметно смутилась, но руки не опустила, не сводя взгляда с белокурой.

Я всё же на всякий случай отложил её меч подальше. Вытянул у воительницы несколько метательных лезвий из-за пояса… И под курткой обнаружились ножи. Маленький топорик, свёрнутый кнут с острым лезвием на конце, по ножу в рукавах. Еще и пара кинжалов в сапогах.

Кхм, смердящий свет, что за коллекция холодного оружия⁈

Звякнул вроде бы последний клинок, упавший в кучу. Вроде бы последний… Я задумчиво глянул на её грудь, прикрытую ситцевой рубашкой, но бард тут же сказал.

— Если коснёшься её груди, громада, никакого разговора не получится. У них это святой запрет.

— У кого, у них?

Виол выдохнул:

— Ну, кажется, это и вправду пайнская дева…

— Кто?

— Ты что, Малуш, не слышал о пайниландских девах? — спросила Креона.

— Я так думаю, сейчас услышу.

Глава 29

Если выйдешь из Хладограда на восток, то рано или поздно придёшь к Северному морю. Это море — холодный залив, который мы так удачно переплыли. Он разделяет верхнюю, северную часть Троецарии на две: на земли Хладограда и на Бросские горы.

Но если выйти из Хладограда на запад, то вскоре придёшь в земли Пайниландии, как её называют собственные жители. Жительницы…

Это были земли, густо заснеженные и поросшие целыми морями вечно зелёных хвойных лесов, и при этом богатые парящими горячими источниками, скрывающимися в каменистых равнинах и предгорьях.