Призванный в Бездну (СИ) - Colonel Lt

Я могу превратиться в мертвоплута.

На деле я не собирался погружаться на четвёртый слой. Идея шататься по огненному хаосу в поисках спуска на пятый слой меня не прельщала. Без портала покорение Бездны затянулось бы надолго, не говоря уже о сопутствующих опасностях.

Так что мной двигало чистое упрямство. И судя по тому, как дёрнулись уголки рта Нейфилы, она это тоже понимала.

«Безусловно. Но есть и другой вариант. Если путешествовать вдоль Звёздного Разлома, рано или поздно мы выйдем к руинам. Возле самых больших есть лестница ко второму слою».

Руины? Тут кто-то жил?

Нейфила пожала плечами.

«Если и жили, то явно не люди. Я читала, что развалины… неправильные. Туда мало кто суётся. Они просто ориентир для лестницы».

На лице девушки вдруг отразилось сомнение. Она будто не желала договаривать что-то. Я махнул рукой, призывая её продолжить, и она сдалась.

«А ещё в руинах любят селиться безликие».

Я невесело ухмыльнулся. Чутьё подсказывало, что чудовища вряд ли обрадуются встрече с чересчур разумным родичем.

Но, может быть, всё обойдётся.

Нейфила моего оптимистичного настроя не разделяла, однако спорить не стала.

«Иллюстрации в старых книгах совсем не такие. Звёздный Разлом на них значительно меньше, чем то, что ты показал мне».

Сквозь маску напускного спокойствия вдруг пробилась тревога. Нейфила понизила голос, точно делилась важным секретом — или боялась того, что произносит.

«Давным-давно мама выбила для меня разрешение посещать Закрытую Секцию главной библиотеки моего… бывшего Дома. Не представляю, на какие ухищрения она пошла, чтобы добиться этого, обычно туда пускают только отличившихся членов Дома, а я была незаконнорожденной, да ещё от простолюдинки… Не суть. В одном из томов Закрытой Секции утверждалось, что Бездна расширяется, захватывая поверхность. Теперь я склонна поверить в это».

* * *

Известие о том, что Бездна постепенно отвоёвывала у людей территории, не тронуло меня. Я хотел вернуться на Землю. Повторный апокалипсис, с которым столкнутся местные, не имел никакого значения. Как-то же они пережили появление Бездны, проживут и дальше.

Я принял идею Нейфилы следовать за изгибом Звёздного Разлома, хотя это влекло за собой немалые риски. Сердце Лабиринтума кишело агрессивными тварями и растениями. Зато сюда редко захаживали искатели, предпочитая более безопасные участки.

Оно и к лучшему. Если на втором слое в чудесное выживание одинокого голого парня ещё можно было поверить, то на третьем смерть подстерегала на каждом углу. Для обычного человека тут не было даже источников пищи.

Ещё Лабиринтум населяли безликие. Нетрудно догадаться, к кому меня сразу причислят. После этого искатели либо удерут, либо нападут. А спускать враждебность по отношению к себе я не привык. Как и жалеть врагов.

В общем, я не видел причин налаживать контакты с людьми на третьем слое. Для еды хватало и зверей.

Заодно я занялся тем, что давно задумал попробовать, — размножением. Или вернее назвать его клонированием? Почкованием? Как бы то ни было, я счёл, что пара слуг из числа детёнышей безликих не повредит. Помимо этого, мои исследования приближали воскрешение Нейфилы. Не таскаться же до конца жизни с её душой за пазухой?

Процесс оказался более хитрым, чем представлялось сперва. Я начал с того, что усилием воли приказал части червей покинуть колонию, постаравшись донести до них, что им пора создавать свою. Частично получилось: на землю шлёпнулся подрагивавший клубок. Но черви в нём быстро издохли, не проявив ни малейшего желания сложиться в крошечного безликого.

Так я убедился, что без частицы его зёрнышка создать клон не получится. Притащив пленного безликого из пыльной кладовки в глубине разума, я принялся аккуратно кромсать его суть. От этого чудовище разъярилось, и я потратил немало времени на то, чтобы усмирить его. Нейфила, утомлённая его воплями, демонстративно зажимала уши.

Работа над зёрнышком сожрала невероятное количество энергии. Я прервался на охоту, а затем вернулся к сотворению по образу и подобию. Выбросить частицу ядра за пределы тела было довольно просто. Намного сложнее было заставить её переместиться в червей, которых я выбрасывал из колонии. На фоне новых затрат энергии старые показались сущим пустяком.

Тем не менее на пятые условные сутки (условные, так как я вёл их по циклам сна и бодрствования), у меня получилось слить кусочек зёрнышка и червей. Результатом стало то, что червивая масса у моих ног зашевелилась активнее, а примерно через час сложилась в подобие фигуры безликого.

От меня её отличала ещё большая безобразность. Взрослая особь хотя бы создавала впечатление законченности. Малыш же был омерзителен вдвойне, оплывший, как свечной огарок.

Несмотря ни на что, меня объяла отеческая гордость. Я смотрел на продукт своих усилий и видел прекрасное будущее, в котором управляю сотнями безликих.

Нейфилу мой прорыв не впечатлил.

«Какой-то он… своеобразный, — обтекаемо выразилась она. — Не хочется мне в него лезть. У тебя уютнее».

Я же не жалуюсь. Да и выбор невелик, захочешь жить — полезешь и в такое.

Девушка погрузилась в молчание, как мне показалось, обиженное. Я не стал докапываться до неё.

Меж тем с детёнышем возникла проблема. Я не представлял, как передавать своей копии приказы — и как обеспечить их выполнение. Попытка объясниться жестами ни к чему не привела. Клон топтался на месте, пока я старательно доносил до него, что ему нужно разведать ближайшие проходы.

Когда я отчаялся чего-то добиться от своей копии, она развернулась и зашагала в противоположном направлении. Похоже, ей надоели кривляния родителя.

Разочарованный, я нагнал безликого-младшего и поступил так, как и полагалось отцу неудачника, — поглотил его. Частица безликого вернулась ко мне, и хотя она немного увеличилась, значительных изменений в ней не было. Она не успела развиться и слилась с основой.

Мои попытки тянули от силы на Набросок. Я временно поставил крест на проекте Детский Труд, переключившись на другую задачу. А именно — пробовал подселять вместе с зёрнышком душу другого зверя, чтобы проверить, как они будут влиять друг на друга. Я предполагал, что повреждённый клубок даст клону способность принимать другой облик; а цельный шар, как у Нейфилы, сумеет победить новорождённого хозяина, как это сделал я со своим безликим, и встать у руля.

Эта теория осталась без подтверждения. Даже перемещение потрёпанной души едкоклопа чуть не прикончило меня. На то, чтобы манипулировать клубком вне моего тела, ушла энергия, собранная в течение двух прошлых дней.

Выручил запас воспоминаний Каттая. Я выжил — и с тех пор подходил к работе над душами с удвоенной осторожностью.

Следующие опыты подтвердили догадку. Чем целее был шар, тем труднее было перетащить его в новое тело. А поскольку душа Нейфилы на порядки превосходила все другие клубки вместе взятые, я зашёл в тупик.

Чтобы воскресить девушку, я должен был столетиями зачищать Лабиринтум.

Это открытие поубавило мой энтузиазм. Я не забросил воскрешение Нейфилы насовсем, но сместил фокус с него в сторону развития своих способностей.

Несколько дней спустя рутина моих блужданий по Лабиринтуму нарушилась. В одном из проходов, широком и почти лишённом естественных наростов, я наткнулся на металлические плиты, которыми был выложен пол.

Я нашёл руины.

И они целиком захватили меня.

Глава 21

Из песка и мягкой глины выступали древние изразцы. Сделанные из тусклого металла, они были тщательно подогнаны друг к другу, хотя представляли собой неправильные семиугольники. Взгляд скользил по сильно вытянутым граням, цеплялся за чересчур широкие углы, которые не образовывали, не могли образовать существующую геометрическую фигуру — и всё же каким-то чудом рёбра соединялись воедино.