— Эллин, тебе нужно к целителю, — голос Ларса вернул меня к реальности. — Что случилось?
— Я видела... его крылья, — прошептала я, всё ещё не веря собственным глазам. — Они настоящие.
Ларс помог мне подняться на ноги, поддерживая за локоть.
— Конечно, настоящие, — буркнул боевик. — Эти ящеры вообще с трудом контролирует свою истинную форму, когда злы.
— Невероятно…
— Эллин, что случилось?
— Это я должна спросить тебя, — взглянула на Ларса, на его распухшую щеку… Эйден хорошо ему врезал.
Ларс поморщила, а после кивнул к столу, где я до этого сидела.
— Сядь, — сказал он, усаживая меня на стул. — Я сейчас вернусь.
Я молча кивнула, всё ещё находясь под впечатлением увиденного.
Ларс вернулся через несколько минут, неся две дымящиеся кружки. Одну он поставил передо мной.
— Здесь листья жимолости и хараарского орешника, — пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд.
Я обхватила кружку ладонями. Сделала глоток, и тут же поморщилась — вкус был терпким, с горчинкой.
— Гадость редкостная, да? — усмехнулся Ларс и сам сделал глоток из своей кружки, скривившись. — Никогда не привыкну к этой пакости. Но хорошо прочищает мозги.
— Что произошло?
Ларс потёр челюсть.
— Я ночевал дома, как и говорил, — начал он. — Вернулся минут двадцать назад и сразу наткнулся на этого... ящера. Он был в бешенстве. Дальше ты сама всё видела.
— Но из-за чего вы сцепились?
Ларс пристально посмотрел на мою разбитую губу и ссадину на щеке.
— Думаю, ты и сама знаешь. Так что давай, рассказывай, Ройс.
Я вздохнула и, уставившись в кружку с чаем, рассказала о нападении, о том, как воспользовалась камнем перемещения и оказалась... в комнате Эйдена.
— Чёрт! — выругался боевик. — Эйден обвинили меня. Сказал, что я... — Ларс замялся, — что если бы я был настоящим мужчиной, этого бы не случилось.
— В этом нет твоей вины, — едва слышно, произнесла я. — Сама ведь отказалась от сопровождения. Это я виновата, что решила прогуляться ночью в одиночестве.
Ларс почесал затылок, явно чувствуя себя неловко.
— Всё равно нужно было тебя проводить, — пробормотал он, глядя в сторону. — Прости.
— Всё нормально…
Я не стала говорить Ларсу, что меня больше всего смущала реакция Эйдена. Его гнев, его забота... и эти крылья. Странное чувство возникло где-то глубоко внутри. Почему он так переживал? Ведь мы почти не общались, если не считать нескольких столкновений.
Мы с Ларсом сидели молча, потягивая горький чай. Примерно через полчаса Ларс поднялся.
— Мне пора, есть дела, — сказал он, заправляя рубашку в брюки. — Ты справишься сама?
— Конечно.
Ларс криво улыбнулся и направился к выходу. У самых дверей он обернулся:
— Будь осторожнее, Ройс. В следующий раз я могу не успеть спасти твою шкуру от разъярённого дракона.
Я слабо улыбнулась, и он ушёл, оставив меня наедине с мыслями.
Вернувшись к себе, я долго стояла под горячим душем, позволяя воде смыть напряжение. Из головы не выходила реакция Эйдена.
После душа переоделась в свежую одежду и попыталась заняться учёбой. Перечитала конспекты, разобрала несколько заклинаний. Потом просто лежала на кровати, глядя в потолок и прокручивая в памяти всё произошедшее.
Время от времени пальцы сами тянулись к разбитой губе и саднящей щеке. Каждое прикосновение отдавалось болью, напоминая о моей беспечности.
Около четырёх часов дня тишину комнаты нарушил глухой удар. Я вздрогнула и резко села на кровати. Что-то упало прямо на одеяло — небольшая шкатулка из тёмного дерева с серебряной оковкой.
Настороженно покосилась на потолок.
“Портал?” — промелькнула мысль. В памяти всплыло, как в первый день ректор точно так же прислал оберег.
Взяв шкатулку, осторожно подняла крышку. Внутри лежал небольшой глиняный горшочек с мазью и сложенная записка. На горшочке была наклеена этикетка с надписью «Лунный Бальзам. Заживление мелких ран и синяков».
В записке было всего два предложения, написанные четким, уверенным почерком.
"Жду сегодня в шесть на первом этмже, северного крыла. Это насчет бала"
Ларс? Интересно, что он ъочет обсудить?
30
Повертев в руках глиняный горшочек с мазью, я аккуратно поддела ногтем плотно прилегающую крышку. В ту же секунду меня окутал удивительный аромат — свежий запах хвойного леса, смолистых шишек и летнего дождя, пробивающегося сквозь кроны деревьев.
Подойдя к зеркалу, зачерпнула кончиками пальцев изумрудную субстанцию и осторожно нанесла на рассечённую губу и наливающуюся синевой щеку. Почти мгновенно ощутила приятную прохладу, сменившуюся лёгким покалыванием. Постепенно острая, мучившая меня, пульсирующая боль начала отступать.
Примерно через полчаса от синяка и ссадины на губе не осталось никакого следа.
Волшебство!
Я ещё раз взглянула на помятую записку. Сверилась с часами — без пятнадцати шесть. Нужно поспешить, если я хочу успеть добраться до северного крыла вовремя.
Быстро пригладив форму, я тщательно расчесала волосы, собрав их в простой, но аккуратный хвост.
На мгновение задумалась: может, стоит нанести немного косметики? Эльза одолжила мне кое-что из своего арсенала. Но я тут же отбросила данную мысль. Ведь это просто встреча с Ларсом. Ничего особенного.
Последний раз взглянув на себя в зеркало, глубоко вздохнула и направилась к выходу.
Северное крыло находилось в противоположной стороне от основных учебных аудиторий. Повернув за угол, я оказалась в просторном холле первого этажа. Высокие арочные окна пропускали последние лучи заходящего солнца, окрашивая округу в тёплые золотистые тона.
Я остановилась, осматриваясь. Никого.
Может, я пришла слишком рано? Или Ларс задерживается?
И тут я увидела его — прислонившегося к стене возле одной из колонн. Только это был вовсе не Ларс.
Эйден.
Он переоделся — вместо привычной формы академии на нём были отутюженные чёрные брюки и бордовая рубашка, подчёркивающая широкие плечи.
Верхние пуговицы расстёгнуты, обнажая ключицы и намёк на татуировку, уходящую под ткань. Его волосы, обычно зачёсанные назад, сейчас свободно падали на лоб, придавая ему менее официальный, почти бунтарский вид.
Я замерла. В горле пересохло, а сердце застучало так громко, что, казалось, его стук разносится по всему холлу.
Эйден заметил меня и оттолкнулся от стены. Его глаза. Эти невозможные голубые глаза, внимательно следили за каждым моим движением.
Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга, а потом я глубоко вздохнула и решительно направилась к парню. Остановившись в двух шагах, достала из кармана записку.
— Что за спектакль, Эйден?
Уголок его губ дрогнул. Он даже не взглянул на записку, продолжив сверлить меня внимательным взглядом.
— Если бы я сказал правду, ты бы не пришла, — произнес Эйден, через минуту.
Я не нашлась с ответом, потому что он был прав. Вряд ли бы я пришла, зная, что встречусь с Эйденом.
— Чего ты хочешь? — спросила я, скрестив руки на груди и невольно отступив на полшага назад.
Перед глазами проносилась утренняя сцена. Я вновь увидела крылья дракона — мощные, перепончатые, с мерцающими кристаллическими вкраплениями, преломляющими свет. Вспомнила, как Эйден смотрел на Ларса: зрачки сужены до двух тонких линий, желваки ходят под кожей, а в глазах плещется столько неприкрытой ярости и... беспокойства? Да, определённо это было беспокойство — почти страх, тщательно скрываемый за маской гнева.
— С тобой хочет увидеться один человек, — ответил Эйден, на мгновение отведя взгляд.
Я непроизвольно напряглась.
— Кто?
Эйден не ответил. Вместо этого он сделал шаг в сторону и жестом пригласил следовать за ним.
— Пройдём к порталу.
— Порталу? — удивлённо переспросила я. — Разве студентам можно им пользоваться?
— У меня здесь... свои привилегии.
