Хозяйка старой пасеки 2 (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка"

— Ступай отдохни, — сказала ей княгиня. — Я позову.

Она дождалась, пока за нянькой закрылась дверь, и сказала:

— Что-то отличало Штирлица от жителей Берлина.

20

Странно, что грохот моей упавшей челюсти не разбудил малышку.

Может, я ослышалась? Или дурацкая шутка? Но княгиня смотрела на меня внимательно и серьезно, да и неоткуда здесь было взяться шуткам о Штирлице.

— Видимо, парашют, волочившийся за спиной, — медленно произнесла я.

Может быть, не стоило признаваться? До сих пор я не видела от княгини ничего, кроме добра, но тайна, которую знают двое, уже не тайна.

Анастасия просияла и бросилась меня обнимать, будто давно потерянную родственницу. От этого напора я ошалела окончательно, застыв столбом.

— Простите, я напугала вас. — Она отстранилась. — Но вы не представляете, как я рада.

А я? Рада?

— Извините за мой ступор. Это так неожиданно, и так… странно. — Я вздохнула. — Господи… Я была уверена, что никогда и никому…

Руки дрожали.

Княгиня мягко усадила меня в кресло.

— Отдышитесь. Воды или нюхательных солей?

— Водки, — вырвалось у меня.

Анастасия расхохоталась, и этот смех словно разбил напряжение. Плечи наконец-то опустились, и руки перестали дрожать. Я засмеялась вместе с ней.

Большой черный кот, дремавший в кроватке рядом с малышкой, поднял голову, с любопытством разглядывая меня.

— Давай на «ты», раз уж мы оказались здесь кем-то вроде ближайших родственниц? — предложила княгиня.

— Конечно, — улыбнулась я. Еще раз глубоко вздохнула. — Осталось только поверить, что у меня не поехала крыша.

— Да вроде на месте.

Мы снова засмеялись, хотя вроде нечему было. Но насколько, оказывается, легче, когда есть хоть один человек, перед которым не нужно притворяться, — пусть я и свыклась с этим притворством.

Котяра, потянувшись, сиганул мне на колени. Я подпрыгнула от неожиданности. Запустила пальцы в длинную шерсть. Кот довольно заурчал, и этот звук и прикосновение к густой теплой шерсти окончательно меня успокоило.

— На чем я прокололась? — все же полюбопытствовала я.

— Слишком много совпадений. Внезапная перемена характера вместе с потерей памяти и знаниями, которым неоткуда взяться.

— Какие именно? Я же не лекции по квантовой физике читала.

— Вроде ГЛПС — Иван Михайлович рассказал, он действительно ни разу не слышал о мышиной лихорадке. Слишком много деталей о размещении ульев. А еще — пчелы и опыление. Здесь не знают о половом размножении растений. И…

— Ты врач или биолог? — вырвалось у меня. — Нормальный человек не скажет «половое размножение растений».

До меня дошло, что я брякнула.

— Извини, я не хотела сказать, будто ты…

— Брось. Нормальный человек действительно так не скажет. Я терапевт. А ты?

— Учитель биологии.

— Тогда понятно.

Очень хотелось расспросить ее о прошлой жизни. Где она жила и как, много ли у нас реально общего. Но с другой стороны — стоит ли бередить? Назад нам обеим не вернуться, учитывая, что технически мы обе мертвы. Я мысленно поежилась, вспоминая дым, жар и дурноту.

Княгиня пристроилась на ручку кресла, где сидела я. Второго в комнате не было, и я попыталась уступить место хозяйке, но она удержала меня.

— Господи, столько всего хочется спросить. И рассказать. Голова кругом идет!

— У меня тоже, — призналась я.

— Надо как-нибудь засесть за рюмкой чая и все обсудить… Но поди найди время, и чтобы никто не подслушивал.

— А есть кому?

— Моя нянька никак не может понять, что если у меня нет от нее секретов, то это не значит, что их нет у моих гостей.

Она коснулась магией двери, та стала прозрачной.

— Как ты это делаешь? — ахнула я.

— По принципу МРТ. Моя магия — электричество.

— Значит, я со своим огнем вряд ли могу это повторить.

Она пожала плечами. В самом деле, ей-то откуда знать. Или знает?

— Иван Михайлович говорил, будто ты можешь помочь разобраться с благословением, — вспомнила я.

— О, у тебя оно тоже есть! Как здорово!

— Мне так сказали. Но, честно говоря, я даже не представляю, с какой стороны к нему подойти.

— Никто не представляет. Пока изучение магии напоминает мне притчу о слепцах и слоне. Каждый пытается что-то нащупать и как-то описать свой опыт, но получается… — Она покачала головой. — Так себе получается. Мне думается, что магия здесь такое же физическое явление, как и все остальное, с этой стороны я к ней и подхожу, но еще разбираться и разбираться.

— Физическое явление, — задумчиво произнесла я. — Да, нужно попробовать.

— Расскажешь, что получится?

— Конечно, если будет что рассказывать. И постараюсь записать.

— Я тоже стараюсь записывать, но… — Она мотнула головой в сторону спящей малышки. — Мне очень не хватает второй меня и еще сорока восьми часов в сутках.

— А лучше семидесяти двух, — поддакнула я.

— Приятно встретить понимающего человека, — хихикнула Анастасия. — Извини, я несу какую-то чушь. Волнуюсь.

— Я тоже. — Я потерла лоб. — В самом деле, сумбур какой-то выходит. Давно ты здесь?

— С прошлой весны.

— И много нас таких?

— Ты — первая, о ком я узнала. Не думаю, что много. Иначе местные уже бы рассказывали о странной эпидемии беспамятства среди барышень и молодых людей.

— Да, логично, — кивнула я. — И технологии пошли бы по-другому.

— Может быть, они уже идут по-другому. Я не сильна в истории и не могу судить, насколько она отличается от нашей. И каков должен быть естественный ход вещей. — Она вздохнула, глянула на дверь. — Но давай об абстрактных материях как-нибудь в другой раз. У нас не так много времени, чтобы поболтать. Этикет бывает жутко полезен: помогает не думать, как поступать при людях. Но сейчас я не могу надолго оставить важного гостя.

Важного гостя? Но кроме меня в гостях у них…

Стрельцов.

Я привыкла думать о нем то с благодарностью, то с раздражением, не понимая, как в одном человеке уживаются невыносимый сухарь и внимательный и чуткий мужчина. Как о человеке, который то злит меня до трясучки, то заставляет краснеть одним взглядом. Об этом дурацком танце из ссор на ровном месте и примирений.

Важный гость. Равный по влиянию и власти председателю дворянского собрания уезда. Граф в гостях у князя, и княгиня не может надолго оставить гостя без внимания.

Внутри словно все смерзлось. Я натянула на лицо вежливую улыбку.

— Да, конечно. Нам пора возвращаться?

— Погоди. Еще успеем обсудить дела, которые не стоит обсуждать при исправнике. А потом ты как-нибудь выберешься ко мне в гости, или я приеду, и поболтаем по-настоящему, договорились?

Хорошо, что она не знает меня близко и не заметила, как испортилось мое настроение.

— Конечно. — До меня дошло еще кое-что. — При исправнике? Не при князе?

Она поняла.

— Муж знает обо мне. Но кому ты захочешь рассказать о себе — твое и только твое дело. Я буду молчать.

— Спасибо.

— Не за что. Лучше скажи, чем я могу тебе помочь?

— Так сразу и не соображу, — призналась я. — Мне точно так же не хватает второй меня и лишних часов в сутках, но, в принципе, я со всем справляюсь. Соседей, думаю, смогу построить…

— Кто кроме Софьи?

— Лисицын. Оттяпал кусок земли. Думаю, я с ним договорюсь.

— Судя по тому, что я видела сегодня, договоришься. Но, если вдруг не получится, дай мне знать. Я намекну мужу, что сироту обижают не только его родственники.

Она хихикнула, я тоже улыбнулась. Как бы поаккуратней спросить…

— Виктор не святой, он живой человек среди живых людей и в какой-то степени политик, — сказала княгиня прежде, чем я успела сформулировать вопрос хотя бы в мыслях. — Он понимает, что мир не черно-белый, и может закрыть глаза на некоторые вещи. Но не когда кто-то решает, будто может позволить себе все, просто потому что сильнее. Поэтому ты можешь даже не говорить мне, а сразу просить справедливости у председателя дворянского собрания уезда.