Прелюдия бури (СИ) - Злобин Михаил

В качестве подтверждения своих слов, я шагнул к ближайшему простолюдину и сформировал плетение «Морфея». Его налившиеся свинцовой тяжестью веки опустились, а сам мужчина обмяк в постели.

— Обождите… а что если я… — взбрыкнул заподозривший неладное донор.

Он попытался остановить мою ладонь, над которой парила небольшая сфера магического конструкта. Но я плавным и отточенным движением заправского фокусника повернул запястье так, чтобы заклинание соприкоснулось с его предплечьем. Мгновение, и голова человека бессильно опускается на грубую соломенную подушку.

— Пожалуйста, не надо чинить мне препятствий.

Мой голос обрёл угрожающий оттенок, а взгляд заставил простолюдинов вжаться в койки. Выздоровевшие тряслись и дрожали, когда я приближался к ним. Но сопротивляться больше никто не осмелился.

— Приступаем! — скомандовал я, и четвёрка тёмных фигур шагнула к ближайшим донорам.

Когда мы с Ислой вошли в подобие операционной, то нас там уже дожидался первый реципиент и его пока ещё живые «фильтры». Мы приступили без промедлений. С самого начала я взвинтил темп, чтобы у помощницы не оставалось времени на раздумья и самокопания. Пускай все её мысли будут направлены строго на предстоящую работу.

Периодически я присматривался к соратнице, пытаясь уловить в её действиях намёки на неуверенность или колебания. Но Исла выводила последовательности истинных слогов без тени сомнений. Каждый мой приказ, каждое моё указание она исполняла быстро и с механической точностью. Со стороны могло сложиться впечатление, что аристократка вообще не считала мужчин, которых мы приносили в жертву, за людей. Настолько хладнокровно озарённая совершала все необходимые манипуляции. Однако мне почему-то казалось, что она просто пыталась подражать моему ледяному спокойствию.

Так продолжалось всю ночь. И к утру милария гран Мерадон уже едва держалась на ногах. Последних двух братьев мне пришлось вызволять из объятий Драгора самостоятельно. Впрочем, всё завершилось благополучно, и все шестнадцать Безликих пережили операцию. Некоторые даже сразу продемонстрировали незначительное улучшение самочувствия, что настраивало на оптимистический лад.

Выйдя на улицу, я поразился, насколько бывает чистым воздух. Невзирая на то, что тяжёлые запахи чумных бараков витали и здесь, по сравнению с густой удушливой атмосферой, царящей внутри, они были всё равно что горная свежесть. Захотелось даже маску снять, чтобы ощутить её кожей.

Погрузившись в экипаж, мы с Ислой устало прислонились плечами. Возница хлестнул лошадей, и лёгкая тряска обитых парчой сидений сразу же начала меня убаюкивать. Сколько я там не спал? Три дня? Или четыре? Уже и вспомнить-то не могу…

— Я ни капли не сомневалась, мой экселенс, — вдруг заговорила милария гран Мерадон, не поворачивая головы. — Моя вера в нас и нашу правоту не дрогнула ни на миг. Братство — значит для меня всё. И я готова отдать жизнь ради него.

Голос её звучал совсем близко. Прямо у самого моего уха. Но сил ворочать шеей не оставалось.

— Знаешь, Исла, не хочу чтоб ты зазнавалась, но должен всё же тебе признаться. Я считаю тебя лучшей среди всех Безликих.

— А… как же Гимран? — слишком явно затаила дыхание озарённая.

— Он тоже хорош, — не стал я умалять достоинств верного соратника. — Но тем не менее…

— Вы очень добры, Наставник, — улыбнулась, судя по слегка изменившемуся тону, аристократка.

Дальнейшие пару минут проехали молча, отчего я едва не провалился в сон. Но Исла выдернула меня из пуховых объятий подступающей дрёмы.

— Какие у нас дальнейшие планы в Элдриме? — спросила она.

— Остались сущие мелочи, после чего сразу же отправимся домой, — пообещал я. — Но для начала мне требуется хоть немного выспаться. Разбуди, как прибудем в резиденцию…

Проспав почти сутки, я очнулся, когда солнце уже вновь клонилось к закату. Самочувствие было прекрасное. У меня не только появились силы, но ещё и сформировалось чёткое понимание того, как я должен действовать.

Прыгая на одной ноге и натягивая сапог, я во всю глотку заорал, требуя немедленно доставить меня в порт. На мои вопли сбежалась половина резиденции, но все быстро успокоились, поняв, что ничего страшного не произошло. Гимран попытался было сунуться ко мне с предложением помощи, но я решительно отправил его разбираться с собственными делами. Уж ему-то всегда найдётся, чем заняться.

Когда подали запряжённый экипаж, я взял с собой в качестве сопровождения троицу Безликих. Без какой-либо конкретной надобности, а просто для солидности, что называется. Возничему велел мчать так, чтобы доставить меня к пристаням ещё до того, как небесное светило опустится за горизонт. И кучер отлично справился с задачей. Правда, пару раз на поворотах транспорт становился на одно колесо. Но не опрокинулся ведь.

Солнечный диск налился болезненной краснотой и едва успел окунуть свой край в воды Серебряного океана, а мои подкованные каблуки уже вовсю стучали по каменному пирсу. Подойдя к самому краю, я демонстративно остановился, широко расставив ноги, и с видом полноправного хозяина осматривал лазурную гладь. Вдалеке, на безопасном расстоянии, угрожающе дрейфовали мощные стормвеллеры, поражая своими размерами даже меня. А из-за их могучих корпусов проглядывали высокие мачты вильдъягеров. Они прятались за более крупными кораблями, словно малые дети за спинами взрослых.

Сначала я хотел выждать до сумерек, дабы мои действия точно не укрылись от глаз противника. Но потом подумал: «А с чего бы мне жалеть этих алавийских ублюдков?» И тогда я приступил к плетению масштабного конструкта из раздела высшей магии. Доселе мне доводилось прибегать лишь к одной из сфер Арикании — той, что играючи раскалывала твердь. Но теперь настал черёд проверить, чего стоили уроки Элииры. Посмотрим, как меня будет слушаться вода…

Первые истинные слоги заклинания засияли в моих ладонях. Я неспешно, но уверенно расписывал узор громоздкого конструкта. Чтобы перенести его на бумагу, понадобилось бы не меньше пяти листов. Но это в привычной мне нотной грамоте. Традиционный метод записи потребовал бы вдвое больше. Так что у алавийцев было достаточно времени, чтоб спохватиться.

Однако мгновения истекали, а суда Капитулата продолжали безмятежно покачиваться на волнах, не подозревая, какая угроза над ними нависла. Целых пять минут потребовалось темноликим, чтобы заметить мою одинокую фигуру на пирсе. И гигантское плетение, которое к настоящему моменту уже достигло размеров тележного колеса.

Вот тогда-то далёкие чёрные точки на кораблях засуетились. Заработали лебёдки, поднимая якоря, затрепетали на ветру распустившиеся паруса, заскрипели мачты. Но всё это происходило так медленно… Всё-таки деревянные суда — это не скороходные моторные катера. На них быстро дать стрекоча весьма нелёгкая задачка.

Моё заклинание было уже практически закончено, а флотилия Капитулата так и не успела далеко убраться. Даже манёвренные и ходкие вильдъягеры только-только встали на курс и сейчас уносились врассыпную, разрезая волны. А вот неторопливые стормвеллеры едва завершили разворот. Можно ли было придумать более удачную цель?

Отзываясь на мою волшбу, прибрежные воды взбурлили, а затем скрутились в гигантскую воронку. Она продержалась на поверхности океана не больше дюжины вздохов, после чего медленно погрузилась, исчезая в лазурных глубинах. Первое время ничего не происходило, но потом, оглашая окрестности угрожающим гулом, вода стала стремительно отступать от пирсов и молов. Обнажилось каменистое дно, усыпанное морскими обитателями, обломками утраченных грузов и мусором. А затем поднялась волна…

Она шла от берега, становясь с каждой пройденной саженью всё выше и выше. Совсем скоро её гребень поравнялся с бортами алавийских стормвеллеров. Ещё через полминуты несущийся вал вознёсся над ютом. А потом и вовсе достиг середины бизань-мачты.

Призванное мной цунами подняло тяжёлые корабли легко, словно пустые скорлупки от орехов. Многотонные деревянные туши опасно накренились, зарываясь носами в воду. И когда разгневанная стихия унеслась дальше, они ухнули вниз, ломая реи и бушприты. Некоторые встали практически вертикально, воткнувшись в океан подобно исполинским поплавкам. Сотни матросов оказались одномоментно смыты в солёную бездну.