Прелюдия бури (СИ) - Злобин Михаил

Из сводных отчётов погребальных отрядов следовало, что противник потерял до восьмидесяти тысяч убитыми. Ядро армии, состоящее из темноликих, практически полностью было уничтожено. Остатки войска рассеяны, деморализованы и перестали существовать как единая боевая сила.

Кто-то мог бы возразить, дескать, у алавийцев осталось ещё достаточно солдат. По самым скромным прикидкам не менее ста тысяч. Но загвоздка крылась в том, что это была больше не могучая армия, а разрозненный сброд, лишённый командования. Вся эта орава теперь обречена на постепенное вымирание от болезней, голода и междоусобиц. Молдегары, избавившись от крепкого хозяйского ошейника, превратились в подобие стай диких животных, которые будут добиты поодиночке, если сами не передохнут раньше.

Последней насущной проблемой оставалась это морская блокада. Там всё ещё находились десятки кораблей Капитулата. Но после той бойни, в которой мы одержали верх, никто уже их не рассматривал как серьёзное препятствие.

То, что темноликие окончательно лишились перспектив вернуть город, поняли даже своевольные теневые лидеры Элдрима. И на следующее же утро ко мне заявилась целая делегация с непомерно роскошными дарами. Одних только камней крови приволокли аж под сотню. И ведь как-то прознали, пройдохи, что я их собираю везде, где дотянусь.

Главари криминальных кланов угодливо мне кланялись, поздравляли с победой, уверяли в вечной дружбе. Чтобы их пустые клятвы выглядели весомей, многие сопроводили свои подарки из золота и драгоценных камней кое-какой полезной информацией. Так, к примеру, я узнал, что за давним покушением на меня и патриарха, случившимся во времена нашей поездки в Медес, стоит Феникс. Тот самый лидер «Трёх шёпотов», которому Насшафа откусила пару пальцев. А заказчиком всего этого непотребства выступила одна темноликая, являющаяся представительницей могущественного клана Рен.

Иными словами, почуяв, что у новой власти в Элдриме больше нет достойных конкурентов, и ждать помощи неоткуда, лидеры преступных организаций ринулись закладывать друг друга будто сопливые школьники на допросе. Пытались ценой чужой головы выторговать себе индульгенцию.

Тем не менее, я на их дешёвый подхалимаж не повёлся. Ведь Золотой глаз мне подробно изложил, как эти лицемерные подонки подрывали изнутри нашу обороноспособность. Устраивали поджоги, распускали слухи, подстрекали горожан к бунтам, сливали темноликим любую информацию, да и много всего прочего.

Но мне и без того хватало забот, чтобы заниматься ещё и этой мышиной вознёй. Отныне я на правах хозяина вверял Элдрим в руки Корвуса Старца. Вот он пускай и решает, кого казнить, а кого ещё можно использовать, перед тем, как пустить в расход. Ну да, судьба этих олухов, считавших себя ночными королями, была давно предрешена. По каждому из них плакал костёр и петля. Вопрос лишь в том, как долго они смогут лезть из кожи вон, пытаясь доказать свою полезность, прежде чем окончательно выдохнутся.

— Наставник, простите, что отрываю, но вы нужны нам, — отвлекла меня от вялотекущих сонных размышлений беззвучная тень, возникшая за моим плечом.

— Что стряслось, Исла? — тихо отозвался я.

— Шестнадцать наших братьев так и не смогли побороть болезнь. Боюсь, завтрашнего восхода они не увидят, если вы им не поможете. Мне искренне стыдно, что я не справилась сама и пришла просить вас. Но иначе… иначе они умрут. Простите меня…

Я молча встал и во всём зале вдруг воцарилась тишина. Кажется, пирующие решили, что мне не терпится взять слово. Однако я проигнорировал устремлённые на меня взоры и развернулся к миларии гран Мерадон, возложив ладони ей на плечи.

— Тебе не за что каяться, госпожа Полночь, — громко объявил я, вынудив Ислу смущённо опустить голову. — Пускай я обычно скуп на похвалу, но сейчас, пред ликами всех этих почтенных экселенсов, кто вместе с нами брёл по пояс в крови, объявляю! Ты сделала всё, что могла и даже больше! Твои стойкость, верность и сила духа достойны быть вписаны в легенды. Каждый выживший на стенах солдат сегодня пьёт за твой подвиг. Благодаря тебе, они смогут пересказать истории об этой битве своим потомкам. Клянусь, они не забудут этого. Вся Патриархия не забудет. И, конечно же, об этом всегда буду помнить я. Помнить и благодарить тебя.

Пирующие, уловив момент, громогласно завопили, поднимая кубки. Кто-то проскандировал: «Пол-ночь! Пол-ночь! Пол-ночь!» И этот клич подхватила сотня глоток.

— Эк… экселенс, зачем вы это говорите… — жалобно и растерянно промямлила Исла.

Она хотела что-то ещё добавить, но голос предательски дрогнул. Мне стало очевидно — озарённая собралась расплакаться на виду у всех. Поэтому, дабы не ставить помощницу в неловкое положение, я поспешно объявил:

— К сожалению, экселенсы, меня ждёт ещё одно поле боя. Пускай сила и доблесть там ничего не решают, но на кону всё так же находятся человеческие жизни. Я не смею лишать вас заслуженного праздника, посему, не обращайте внимания на моё отсутствие. Продолжайте веселиться!

Финал своей реплики я сопроводил эффектным пассом рук, и захмелевшая публика ожидаемо поддержала его радостными криками. В этом шуме утонул первый и последний всхлип, изданный Ислой. Милария гран Мерадон быстро взяла себя в руки и покинула пиршество вместе со мной.

— Спасибо вам, Наставник, — произнесла она, когда мы погрузились в конный экипаж. — Ваши слова… они для меня много значат.

Я молча кивнул, вглядываясь в проступающие из ночного мрака смутные громадины каменных построек. Огни нашей резиденции остались позади, сменившись редкими фонарями на пустынных улицах. Праздничный гул стих, уступив тревожной тишине всё еще больного города.

— Надеюсь ты понимаешь, Исла, какой будет плата за жизни наших братьев, — нарушил я затянувшуюся паузу. — Шестнадцать закалённых в боях милитариев бесценны для будущего Патриархии. Но чума не знает понятия «ценность». Она пожирает всё на своём пути. И чтобы вырвать добычу из её челюстей, нужно предложить что-то взамен.

Экипаж свернул в квартал, где воздух густел от запаха дыма костров и горелой плоти. Здесь нельзя было услышать песен, а только лишь стоны и плач. Мы подъезжали к чумным баракам.

— Да, мой экселенс, у меня нет заблуждений на этот счёт, — глухо проговорила аристократка. — И я помогу, если вы объясните, что мне делать. Я готова разделить тяжесть этого выбора с вами.

Я не стал отговаривать собеседницу, поскольку понимал, что в одиночку не управлюсь до рассвета. Мы просто молча ехали, покуда возница не натянул поводья скакунов. Экипаж остановился там, где запах смерти витал в воздухе, словно вблизи поля битвы.

— Иди за мной, Исла, — позвал я озарённую, распахивая дверцу экипажа. — Все мы убивали в бою, однако это другая работа. Более грязная, но всё же необходимая. Не смотри на тех, кого мы выберем. Смотри на лица наших братьев, ради которых мы стараемся. Это поможет тебе…

Глава 22

Тридцать пять некогда крепких мужчин взирали на меня со своих коек с явной опаской, но вместе с тем и благодарностью в глазах. От последствий тяжёлой болезни они сильно иссохли и исхудали, однако даже в таком состоянии угадывалась былая стать. Гнев Драгора держал их в своих смрадных объятиях, но эти люди вырвались и сейчас стремительно шли на поправку. Ещё буквально дня два или три, и они бы покинули лазарет на своих двоих.

Я специально распорядился набрать доноров с запасом, ибо нам предстояло вытаскивать с того света не тщедушную хрупкую девочку, а взрослых мужчин. Поэтому и на каждого заболевшего брата требовалось не менее двух человек. И ещё троих оставил про запас. На непредвиденный случай.

— П-простите, милостивый веил’ди, а на какую потребу нас собрали? — осторожно спросил один из них.

— Ваши тела побороли страшный недуг, и потому вы сами можете стать лекарством для других, кого убивает хворь, — сказал я полуправду. — Но ни о чём не волнуйтесь. Для вас всё пройдёт быстро и безболезненно. Вы просто проведёте некоторое время в глубоком сне…