Княжна Екатерина Распутина (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

— Что происходит? — выдохнула я и стала поспешно снимать с себя одежду охотника.

— Есть смутная догадка, но ее еще предстоит обдумать, — бросил мне «Серый Володя», вглядываясь в манящую даль.

Аккуратно сложив охотничью одежду в рюкзак, я поправила легкое ситцевое платье, застегнула ремешки на сандалиях и, выпрямившись, тоже обвела взглядом просторы.

Внимание вдруг зацепилось за зловещую черную дымку. Она поднималась метрах в двухстах-трехстах от нас, иссиня-черным призраком колыхалась над цветами, словно повинуясь неведомому ветру.

Сердце болезненно сжалось, лихорадочный страх пронзил тело колкими иглами. Не раздумывая ни секунды, я сорвалась с места и, повинуясь неведомой силе, понеслась к месту, где зрела беда.

Глава 20

Колечко на память

Пока неслась к месту трагедии, в голове лихорадочно проносились мысли: что это могло быть? И вдруг осенило. Очередное убийство монстров усилило мой источник тьмы, и теперь я видела предвестника смерти во всей красе. Да, это был он — сомнений не оставалось.

Подбежав ближе, я застыла, словно каменное изваяние. В воздухе витал тошнотворно-сладкий запах крови, над телами трех охотников жужжал жирный рой синих и зеленых мух, а в вышине уже кружили, собираясь в зловещую стаю, вороны.

На изувеченные тела было жутко смотреть. Самым старшим из них был мужчина лет пятидесяти. От моложавых парней его отличала густая, черная как смоль борода и мощное телосложение. Левая рука отсутствовала по самый локоть, но кровь не сочилась — наверняка целительский артефакт сдерживал поток жизни.

Парень, лежащий справа от старшего, был страшно изуродован. По бледному, словно полотно, лицу тянулся чудовищный кроваво-черный рубец от запекшейся крови. Когти монстра прошлись по лицу, вырвав глаз. Костюм, пропитанный кровью, был изрезан теми же когтями. Кое-где зияли разорванные до внутренностей лоскуты кожи, над которыми и вился рой мух.

Третий молодой мужчина на первый взгляд казался невредимым.

— Чего застыла⁈

Резкий голос «Володи» вырвал меня из оцепенения. Запустив диагностику на всех троих, я бросилась к умирающим, крикнув: «Быстро доставай камни исцеления и разложи их по телам!»

Времени на размышления не было, да и бороться за жизнь сразу трех человек мне еще не приходилось.

Присев возле одноглазого парня, я взглянула на результаты диагностики и едва не вскрикнула от ужаса. Острая кровопотеря привела к коме: учащенное сердцебиение, низкое кровяное давление, поверхностное и частое дыхание.

Волна отчаяния захлестнула меня. В порыве злости и растерянности я замахала руками, отгоняя надоедливых насекомых. Камни исцеления, разложенные по телу парня, залечивали внутренние повреждения и раны на коже, но они не могли восполнить потерю крови, а без этого он умрет.

Волна тревоги захлестнула меня, машинально я засунула палец в рот и стала терзать ноготь. И тут, словно обухом по голове, накатило осознание.

— Только не в мою смену, — вырвалось у меня сдавленное бормотание, эхом отозвавшись присказкой Карпавцова Льва Анатольевича.

Главврача космодесантников. Врача, чьи руки были поцелованы самим Богом, как шептались за спиной. И ведь не зря. Ни один израненный космодесантник, попавший под его скальпель, не умер. Да… Порой они покидали операционную без рук или ног, но они жили. А биоконечности давно уже стали неотличимы от плоти и крови, органично врастая в костную систему.

Пока делала анализ крови, безмолвно взывала к небесам о совместимости моей с неизвестной группой умирающего. Сердце оборвалось ледяным комком, когда приговор прозвучал: вторая положительная. Моя первая не оставила надежды на чудо. Промедление было подобно смерти.

Искусно обработав ноготь от микробов, я превратила его в стальной стилет. Одним точным движением рассекла кожу, обнажив пульсирующую вену. Словно скульптор, я принялась за работу: создала крошечное ответвление от вены и стала наращивать его, словно живую нить, трепетно оберегая основной венозный поток. Выведя наружу вену, я укрепляла ее стенки, придавая ей эластичность, прочность стали и гибкость лозы.

— Хромус, — позвала, не отрываясь от кропотливой работы. — Освободи руку парня. Мне нужно добраться до его вен.

— Ты чего вытворяешь⁈ — прохрипел он, с ужасом глядя на пульсирующую конструкцию, рождающуюся из моей плоти. Вена, словно змея, неумолимо удлинялась на глазах.

— Не мешкай! Он потерял много крови и может умереть в любую минуту.

Сознание пронзил укол ответа диагностики. У второго бородатого пациента на спине открылась рана, и он погружался в кому от той же безжалостной потери нужной так в организме алой жидкости. Моей крови не хватит даже на первого, что уж говорить о втором. Бессилие обжигало, как кислота.

— Нужна кровь, люди умирают! — в голосе моём звучала отчаянная мольба, взгляд лихорадочно метался по израненным телам охотников, словно ища спасение в их предсмертной агонии.

— Сейчас организую! — крикнул Хромус и, обернувшись чёрной лентой, сорвался с места в сторону видневшихся вдалеке крыш деревенских домов.

Мысленно коснувшись бородатого охотника, я мгновенно срастила зияющую рану размером с палец, восстанавливая разорванные ткани и лопнувшие капилляры.

Словно эхо, отозвалась диагностика третьего раненого. Хоть что-то хорошее. На теле нет ни царапины. Лишь чудовищная гематома под черепом. Скорее всего, парня отшвырнул монстр, и он, ударившись головой о камень, мгновенно потерял сознание. Удар спас от последствий, которые произошли бы во время боя с тварью. Но и гематома опасна. Я послала целительный импульс в эпицентр, приказывая ей рассеяться, исчезнуть.

Пока магия трудилась над исцелением, я приступила к переливанию. Моей вены уже хватило с лихвой. Я уплотнила, сузила и заострила её кончик. Присев на землю, подхватив вену, приложила к руке парня. Обнаружить вену оказалось несложно, но прокол дался нелегко — без кровотока она истончилась. Медленно ввела заострённый край своей вены, раздвигая в ней ткани, формируя отверстие, как у иглы. Вернувшись к своей руке, удалила плёнку, служившую пробкой.

Я завороженно наблюдала, как по отростку моей пустой вены устремилась кровь и стала вливаться в тело парня, наполняя его жизненно необходимой жидкой и подвижной соединительной тканью, так необходимой для внутренней среды организма. Я оторвала взгляд от переливания и посмотрела на двух других пациентов.

Бородач вселял слабую надежду — вот уж воистину несгибаемая сила духа, отчаянная борьба за существование! Давление падало, сердце колотилось бешено, словно у загнанного зайца, но мужчина цеплялся за жизнь с яростью обреченного.

Несомненно, целительные камни сыграли свою роль, даже рассыпавшись пеплом. Стоит поразмыслить над усилением их свойств.

Ощутив подкрадывающуюся слабость, я обратила взор внутрь себя и осознала: пора прекращать переливание. Еще мгновение промедления, и тьма поглотит меня, а это чревато непоправимыми последствиями — не только для меня, но и для раненых.

Сначала я перекрыла кровоток в своей вене, дала крови полностью схлынуть, а затем осторожно извлекла иглу из вены парня, тут же активировав регенерацию тканей. В руках у меня был примитивный катетер. Я инстинктивно потянулась, чтобы вытащить его из своей руки, но вовремя остановилась, сообразив, что нужно преобразовать второй конец в еще одну иглу.

Слёзы застилали глаза, когда я смотрела на одноглазого молодого мужчину двадцати пяти лет и с горечью осознавала — моей крови будет недостаточно для его богатырского тела. Она лишь ненадолго отсрочит неминуемое. Если Хромус не найдёт доноров, оба моих пациента обречены на мучительную смерть.

Вдруг пронзительный мужской крик вырвал меня из пучины мрачных мыслей. Я вскинула голову и обомлела. Навстречу, словно видение, надвигалась дородная деревенская баба, обладающая фигурой, затмевающей всё, что я когда-либо видела. Широкие бедра, точеная талия и грудь пятого размера, полная и упругая, словно спелые плоды, покачивалась в такт каждому ее шагу. Тяжелая русая коса, перекинутая через плечо, вилась, словно живая золотая змея.