Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

— Федя, ты чего встал⁈ — долетел до меня крик Авелины, растянутый во времени моим восприятием.

Но я не ответил. Где-то на грани сознания зудела настойчивая мысль… И она не давала мне покоя. Мамонты… На мысль меня натолкнули они. Но я никак не мог ухватить догадку за хвост.

— Федя? — Авелина говорила уже нормальным голосом. — Ты чего?

— Я?.. — я тряхнул головой, вдыхая едкий запах крови и пороха.

Последний шерстистый гигант бился в агонии в десятке шагов от меня. И постепенно замирал, прощаясь с жизнью. А я пытался вспомнить, что здешнему Феде говорили в школе про этих гигантов… И никак не мог. Точно ведь было, но что конкретно?

— Мысль в голову пришла неожиданная, — признался я. — Ты знаешь, кто это?

— Слоны… Такие на севере Африки водятся и в Бхарате! — вспомнила Авелина.

— Это не слоны, — ответил я, глядя на туши. — Это не те слоны… У слонов кожа голая. А у этих по всему телу мех.

— Ну, знаешь, у елефантусов вообще бронированные пластины! — отмахнулась Авелина. — Но в основе-то всё равно те же слоны.

— Это шерстистый слон, Лин… Это не африканский, не бхаратский, а шерстистый, — покачал я головой.

В здешних учебниках им было уделено до смешного мало внимания. Это в мире Андрея понимали, какую роль мамонт играл в жизни древних людей. А здесь, что до мамонтов, что до древних людей никому дела не было. Ну были и были… И что с них взять-то теперь, если они все вымерли?

Были, конечно, и здесь фанатики от науки, пытавшиеся копаться в древней истории. Но всё равно местный мир знал про далёкое прошлое исчезающе мало. Про тот же Древний Рим я мог бы местным рассказать на порядок больше, чем они знали.

И даже мамонтов здесь называли просто «шерстистыми слонами». Кстати, тут они тоже считались вымершими задолго до появления первых цивилизаций. Да что там говорить, если тут древний Сеннаар, который Шумер, до сих пор считали выдумкой переписчиков Библии. Как и Вавилон: его здесь никто не искал и не откапывал. И град Илион тоже был просто выдумкой Гомера.

Если бы я решил рассказать про некую цивилизацию, которая придумала делить круг на триста шестьдесят градусов, день на двенадцать часов, год на двенадцать месяцев, а час на шестьдесят минут… Боюсь, научное сообщество сразу подняло бы меня на смех.

— Так они же вымерли, Федь! Бог знает сколько тысяч лет назад! — вот и Авелина удивилась, даже глядя на мохнатые туши.

— Забавно, да? — проговорил я, чмокнув её в покрасневший от мороза нос.

А затем решительно двинулся к огромным тушам. Снизу требовательно заорали. Я посмотрел вниз и увидел Тёму, который, топорща угольно-чёрную шерсть, сидел на глубоком снегу. Вид у кота был очень недовольный. Пришлось брать на руки и дальше идти уже с ним.

— Барин, осторожнее! — предупредил один из дружинников, но я даже отвечать не стал.

Подошёл к гиганту, обошёл его по кругу, провёл свободной рукой по бивню… И убедился, что это самый настоящий мамонт. Никакой не вымерший, вполне себе живой. Ну то есть был живой. До дождя из пулемётных пуль.

Глядя на этот оживший реликт прошлого, я почему-то думал о бабочках.

И о мелких неточностях.

И о том, что истории наших с Андреем миров почти не отличались.

Но потом тут появилась Тьма…

И ещё тут живут мамонты…

Где-то в древности — не такой уж и седой, если вдуматься — две истории разошлись. Сначала столь незначительно, что это почти не сказалось на развитии человечества. А потом, возможно, вызвало огромные изменения где-то в начале второго тысячелетия. И в этот мир пришла Тьма.

Как могли быть связаны мамонты и Тьма? Что заставило одних выжить и не вымереть, а другую — возникнуть и захватывать мир?

Когда случилось событие, навсегда разделившее миры Андрея и Феди?

Об этом я думал всё время, пока колонна готовилась снова выступать в путь. И в пути тоже думал, подпрыгивая в кресле на ухабах под взглядами жены, не понимавшей, что со мной произошло.

А я думал о том, что в мире Андрея мамонты вымерли на рубеже второго-третьего тысячелетия до нашей эры. Сам я в той жизни, конечно, не вспомнил бы такого. Но мне-то память Андрея была доступна в гораздо более полном объёме, чем ему. И выудить нужные данные не составило труда.

Мамонты долго ещё выживали в природных убежищах. Таких, как остров Врангеля и материковые остатки древних степей. А потом окончательно вымерли. Все примерно в одно и то же время. Почему так случилось, учёные определить не смогли. Возможно, резкое изменение климата добило изолированные и болезненные популяции. А может, накопившие проблемы со здоровьем привели к грустному концу.

А здесь они не вымерли. Тьма умеет создавать новых зверей, изменяя старые виды. Но в Серых землях зверьё изменяется само, без её прямого участия. Происходит что-то вроде мутации, под воздействием теньки — ещё на этапе гнезда.

А значит, мамонты пришли оттуда, где они всё ещё жили и продолжали род.

Но в чём всё-таки разница? И как здесь выжили их неизменённые прототипы?

Ответов у меня не было. И я очень хотел разобраться в различиях между этими мирами.

Глава 2

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

[Помехи]

Как и полагается уважающему себя тайному заведению, «точка 101», или Государственное Научное Предприятие Накопителей Теневой Энергии им. И. А. Славословова, пряталось под землёй.

На поверхности торчала одинокая бетонная крепость, да несколько сараев. А сверху все они были накрыты маскировочными сетями, облепленными мхом и травой. Видимо, потому что именно мха и травы в округе было больше всего.

Впрочем, сейчас это природное многообразие скрывал снег. Но летом, если оно тут вообще бывает, несомненно должны расти трава и мох.

Наше приближение заметили. И охрана «точки 101», тут же расчехлив орудия, навела их на цель. Провоцировать военных мы не стали. Остановились в сотне метров от сараев и крепости. Дальше путь продолжила лишь цесаревна Александра. Не одна, естественно. В сопровождении пары ратников.

Я и Авелина, выбравшись из грузовика, проводили взглядом три фигурки, бредущих по глубокому снегу. Ратники с их тяжёлым облачением тонули в снегу чуть ли не по пояс. Зато оставляли за собой проторенную дорогу для Саши. Однако и цесаревне приходилось несладко.

— Тяжела ты, царская доля… — вздохнул я, глядя на страдания нашей, наверно, уже подруги.

— Ага… Если бы мне предложили лет пять назад походить по грудь в снегу, а взамен решить мои остальные трудности… Наверно, я бы не отказалась! — издала не менее тяжёлый вздох Авелина.

— Никакого в тебе сострадания к венценосным особам… — улыбнулся я, поцеловав в раскрасневшиеся губки.

— А в тебе уважения! — не став выныривать из моих тёплых объятий, парировала жена. — Так-то и не скажешь, что бывший простолюдин. Язвишь, будто с детства среди высокородных вертишься!

На этих словах она ткнула пальчиком в тёплой перчатке мне в грудь.

— Я просто самоуверенный и самодостаточный! — отозвался я, не сдержав улыбки, и, поймав, чмокнул этот самый обвинительный пальчик.

Авелина тоже улыбнулась. А затем шутливо стукнула кулачком другой руки мне в бок.

Между тем, переговоры цесаревны с охраной подошли к логическому финалу. В какой-то момент, видимо, подчинившись приказу, местные бойцы, наконец, сняли колонну с прицела.

После чего мы с женой торопливо вернулись в грузовик. Вскоре, зарычав моторами, техника двинулась в сторону «точки 101». Чтобы обеспечить нам проезд, в стене крепости начали открываться большие ворота.

За массивными стальными створками обнаружился широкий коридор. Почти как на подземных парковках, но крупнее и глубже. Ярко освещённый электрическими лампочками, он плавно уходил вниз. Туда-то и направилась вся наша техника, не задерживаясь снаружи. Видимо, местные решили побыстрее упрятать нас под землю. А заодно не демаскировать здание в глазах возможных наблюдателей.