Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван

Поляна, где еще час назад кипел светский пикник, превратилась в филиал преисподней. Пылающие обломки дирижаблей, груды искореженного металла вездеходов, обугленные трупы людей и лошадей. И в центре этого кошмара стояла она. Химера. Зверобог. Истребляющий последние жалкие кучки сопротивления с чудовищной, непостижимой легкостью. Как будто она просто давила муравьев.

А там, у кромки леса… — Игорь прищурился — расположились последние выжившие… Орловская стояла в своем порванном алом платье и тяжело дышала. Капитан Рыльский, похожий на обугленное полено, сидел рядом с двумя безжизненными женскими фигурами — Регентшей и, видимо, Анной Меньшиковой. И… он. Самодержец Всероссийский. Николай Третий. Он застыл перед чудовищем как вкопанный. Безоружный. В своем нелепом охотничьем наряде.

Игорь почувствовал прилив холодного, горького презрения.

— Смотрите, — прошептал он своим людям, не отрывая глаз от императора. — Трус. Напыщенный дурак в короне. Прячется за юбкой охотницы и спиной покалеченного капитана. Пока его гвардия гибнет за него. Пока Империя горит. И это — наш символ? И это наше будущее?

При этом мужчина не мог не восхищаться яростью и силой Зверобога. Это была стихия, сметающая прогнивший мир на своем пути. И если она заодно сметет и это ничтожество, узурпировавшее власть народа… Так или иначе, Игорь видел в этом высшую справедливость. Не ЛИР убьет царя. Его убьет сама Россия, воплощенная в этом древнем гневе!

— Босс, — тихо его окликнула Марина, ее пальцы сжимали эбонитовые рукояти перчаток, от которых потрескивали микро-молнии. — Орловская… Она же там. Одна из лучших. Она из наших! Может… попробуем ее вытащить? Когда тварь отвлечется?

Игорь медленно покачал головой. Его лицо было жестким.

— Лес рубит — щепки летят, Марина. Она выбрала свою сторону. Служит трону. Погибнет героем. Ее имя навеки впишут золотыми буквами в списки у Вечного огня… если этот огонь кто-то еще будет помнить после сегодняшнего дня. — В его голосе звучало сожаление, но не раскаяние. — Наша цель — будущее. Без корон. Жалко ее? Да. Но не настолько, чтобы рисковать ради нее операцией.

Глеб молча кивнул, его пальцы уже перебирали тени, готовые создать маскировочную завесу для отхода.

И вдруг… все трое замерли.

Николай… сделал шаг вперед. Не к спасению. Не к куполу, где были его люди. А навстречу Химере. Совершенно один. Без оружия. Его руки были пусты.

— Что… что он делает? — прошептала Марина, не веря своим глазам.

Игорь хмыкнул, предвкушая скорый и кровавый финал.

— Решил покончить с собой красиво? — язвительно бросил он. — Ну что ж… Зверь сделает это куда эффектнее любого нашего снайпера. Готовьтесь, — Игорь поднял руку, давая знак своим стрелкам, затаившимся чуть дальше в лесу. — Целиться в него. Но не стрелять. Пока зверь не кончит свою работу. Пусть природа свершит правосудие…

Его слова замерли на губах.

Николай Третий вдруг… ВСПЫХНУЛ.

От его тела вдруг хлынул сокрушительный поток золотисто-янтарного СВЕТА. Он обжег глаза даже на таком расстоянии. Воздух вокруг императора загудел, затрещал, как разрываемая ткань. Земля под его ногами… испарилась на полшага вглубь, превратившись в раскаленное стекло.

И в следующее мгновение… он исчез. Не убежал. Не прыгнул. Просто исчез. А на его месте осталась лишь ослепительная, сжимающаяся в точку… ЖЕЛТАЯ МОЛНИЯ. Она на миг зависла в воздухе, испепеляя все вокруг невиданным жаром.

И рванула вперед.

Прямо на Химеру.

Со скоростью мысли.

Со скоростью разгневанного солнца.

Игорь Железный Ветер вскинул руку, чтобы прикрыть ослепленные глаза, его рот открылся в немом крике непонимания и первобытного ужаса.

— ЧТОООО⁈

Глава 20

«Легче завоевывать, чем управлять. С помощью соответствующего рычага можно одним пальцем поколебать мир, но, чтобы поддерживать его, необходимы плечи Геракла.»

Жан Жак Руссо

На таких скоростях я буквально развоплотился, превратившись в катарсис чистой воли. Ткань этого жалкого мира не выдержала моего напора и порвалась, как лист бумаги. Реальность взвыла, содрогаясь под моим натиском: ее швы затрещали, излучая ослепительные, режущие глаза искры…

До вспышки! Она предстала абсолютным светом. Белой. Чистой. Убийственной в своей незамутненности. Она стерла все краски этого мира, выжгла сетчатку глаз дотла, оставив лишь ослепляющую, звонкую пустоту. Даже мои собственные янтарные искры, искры Второй Печати Солнца, на миг угасли, подавленные этой белизной чистилища.

Свет схлопнулся, будто прилив, отхлынувший на секунду. Я прошел сквозь зверя яростным лучом солнца. Прошил его насквозь…

Затем фокус сместился в одну точку. Передо мной предстала Химера. Живая. Ошеломленная. Но не сломленная. Ее зловонное дыхание, хриплое и булькающее, вырывалось из поврежденной львиной пасти клубами пара. Ее бронзовая шкура была не просто почерневшей — она обуглилась и местами отслаивалась, обнажая подпаленную, пульсирующую плоть темно-багрового цвета.

Львиная голова безжизненно повисла на перебитой, неестественно выгнутой шее. Единственный уцелевший глаз чудовища — мутный, стеклянный, лишенный звериного огня — тупо смотрел в небо.

А одно крыло… оно было жалким, искореженным лоскутом кожи и комком перебитых костяных спиц, бессильно волочившимся по земле.

Но вот копыта зверобога… Могучие, кованые, они все еще впивались в расплавленную, остекленевшую землю, удерживая колоссальный вес монстра.

И из ран чудовища, зияющих, как ворота в иную гнилую реальность, сочилась густая, пузырящаяся жижа. Она мерцала больным фиолетовым светом. Всполохи ауры вокруг нее смердели протухшим мясом и застоявшейся кровью. Чистая Скверна. Та же, что и у Свинца в его последние секунды жизни. Только здесь… она была более концентрированной. Как ядро радиоактивной заразы. Проклятый источник гнили.

Короткой вспышкой я материализовался над химерой. Мои ступни вонзились в ее горячую, дымящуюся спину, между лопаток, где броня была тоньше. Пламя от обугленной шкуры лизало голенища сапог. Кольцо на моем пальце пылало янтарным гневом, но Источник внутри меня был пуст, он был выжжен дотла безумием трансформации в Молнию и титаническими затратами на Золотой Купол. Каждая клетка ныла от опустошения, мышцы дрожали мелкой дрожью. Все-таки тело, которое мне досталось от Николая, было еще слишком слабым для настоящих шедевров магии…

Я поднял руку, и на ней вспыхнула молния. Она ударила в спину монстра. Но не для удара милосердия, а для диагностики. Для ослабления. Чтобы вскрыть нарыв и добраться до гноя.

«Добей гадину, хозяин! Я дам тебе еще сил! Влей в меня Скверну, а я переварю! Я голодна!» — голос Мак, истеричный и восторженный одновременно, прорвался сквозь оглушительный звон в ушах, как игла.

«Она… она как демон из книг! Из самых страшных фолиантов Тайного Отдела! Чистая Тьма! Живая Погибель!» — шепот Призрака Николая, полный первобытного ужаса, смешался с криком Мак, создавая дисгармоничный хор в моем сознании. Его страх был осязаем, как холодный пот на моей спине.

Я не стал мешкать и вогнал кулак с Кольцом в рану чудовища, в самую пасть ада на ее загривке. В ту зияющую, пульсирующую черно-фиолетовым светом бездну, откуда сочилась Чистая Скверна. Мои костяшки коснулись кипящей слизи: на ощупь она оказалась обжигающе-холодной и отвратительно живой.

Мое кольцо взревело. Оно воспламенилось изнутри. Руны Поглощения и Пленения, выжженные на его скрытой грани, вспыхнули пульсирующим червонным золотом, будто раскаленные угли. В это раз оно сработало не как аккумулятор, а как алхимический тигель, ненасытный насос, пробудивший свою истинную жадную суть.

Артефакт начал пожирать сущность зверобога.

Реакция последовала незамедлительно. Химера взвыла душераздирающим, многотонным визгом нечеловеческой, запредельной агонии и бессилия. От этого звука мои ушные перепонки лопнули. По щекам потекла кровь.