Княжна Екатерина Распутина (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

— Чего надо? — прорычал он, но не успел договорить, как под напором кулака отлетел в сторону, будто пушинка.

Я часто заморгала, вопросительно глядя на друга.

— Достали, — процедил он сквозь зубы, толкая калитку. Я ринулась следом, обуреваемая любопытством и догадкой, что Хромус наверняка знаком с местными воротилами.

Двухэтажный кирпичный особняк утопал в ухоженном саду, клумбы которого уже томились в ожидании весеннего цветения. В каждом камне чувствовалась показная роскошь. Высокое крыльцо венчали две массивные колонны, к которым мы взбежали в несколько прыжков.

Хромус ухватился за витиеватую бронзовую ручку и рывком открыл дверь. Мы переступили порог и оказались в небольшом, залитом светом холле, обставленном добротной мебелью. Стены, оклеенные обоями, украшали картины в позолоченных рамах, а паркет поглощали мягкие ковровые дорожки. Словно из ниоткуда, возник лакей. Низко поклонившись, он надменно осведомился: — По какому вопросу вы к Петру Алексеевичу?

Не удостоив его даже взглядом, «Володя» вихрем пронесся в коридор, а я, словно тень, метнулась следом. Из боковых комнат, как черти из табакерки, выскакивали здоровенные мужики, но, не успев и слова вымолвить, отправлялись в короткий, бесславный полет, завершавшийся мгновенным забытьем.

Ступень за ступенью мы взлетели на второй этаж, где нас уже поджидала стая отморозков с ножами, поблескивающими в полумраке, и увесистыми дубинками, готовыми обрушиться на наши головы.

Быстрый мысленный импульс от меня — и все пятеро, сдавленные острой болью, корчились на полу, обхватив животы. При таких коликах, подумала я, у них точно не останется никакого желания продолжать этот бессмысленный бой. Брезгливо поведя плечами при виде их искаженных гримас, я рванула вперед, стараясь не отстать от неудержимого друга.

Наше шествие завершилось в кабинете, затянутом в чопорный ампир. Добротная мебель из красного дерева, утяжеленная бронзовыми накладками, и бархатные шторы, непроницаемо черные, как южная ночь, поглощали свет. Интерьеру я уделила лишь мимолетный взгляд, задержавшись на знакомых лицах. Сальная хозяйка заведения и два уличных воришки, что так бесцеремонно пытались освободить меня от сумочки. Спелись, как по нотам. — Вот она… Та самая, о ком мы говорили, — пронзительно взвизгнул один из молодчиков, пятясь к выходу.

— Демон! — вторил ему второй, пулей вылетая из кабинета.

Двое исчезли, оставив после себя едкий запах страха. «Не выдержали, значит», — усмехнулась я про себя, поморщившись.

Светлана Никифоровна, видимо, пришла излить душу по поводу своей незавидной участи, но, похоже, не оценила драматизма ситуации, созданного ее подельниками.

— Вот та девица, о которой я говорила, — она указала на меня, словно выставляя трофей. — Чуть не пустила по миру! А ведь какие славные девушки были… — ее взгляд скользнул к главарю банды, явно намекая, что эти «славные девушки» могли бы достаться ему.

В высоком кресле, за массивным столом, восседал мужчина лет сорока с небольшим. Взгляд его серых глаз, словно прикованный цепью, не отрывался от «Володи».

— Петр… Я ведь тебя преду…

Друг не успел договорить. Брошенный главарем нож, словно хищная птица, метнулся в его сторону, вонзившись точно в область сердца. Лезвие, не встретив ни малейшего сопротивления, пронзило тело насквозь и с глухим стуком рухнуло на пол.

«Володя» бросил мимолетный, хмурый взгляд на место падения ножа, затем перевел взор на главаря.

Осознание того, что ему не причинили вреда, заставило мужчину вскочить, но тут же его обвили длинные темные ленты, превращая в подобие мумии. Минут пять они безжалостно сдавливали его, словно удав жертву. Затем, медленно, зловеще, начали втягиваться обратно в тело Хромуса. Когда последняя лента исчезла, на полу остался лишь иссохший скелет, обтянутый серой пергаментной кожей.

Грохот раскатился по комнате, словно гром среди ясного неба. Мой взгляд скользнул к неподвижной, грузной фигуре Светланы Никифоровны, распростертой на полу. Обморок, глубокий и, к счастью, не угрожающий её жизни. Я повернулась к другу, невольно застыв в изумлении.

— Не знала, что ты на такое способен.

— Разломы научат и не такому, — усмехнулся он.

— И что дальше? Нам закладная на мастерскую нужна, — напомнила я, чувствуя, как нарастает напряжение.

— Пустяки, — бросил Хромус, направляясь к стене, где висела картина в позолоченной раме.

Сняв ее, он надавил на неприметный участок стены, и та бесшумно отъехала в сторону, обнажив дверцу сейфа. Володя не мешкал. Словно змея, из его тела вырвалась лента, метнулась вглубь сейфа и мгновенно вернулась, цепко сжимая в своих объятиях стопку бумаг. Оглядевшись в поисках подходящего места, он сорвал бархатную штору с окна, бросил ее на пол и безжалостно швырнул туда же добытые документы. Словно профессиональный вор, Хромус принялся опустошать сейф с методичной тщательностью, не оставляя ни единого следа.

Я завороженно наблюдала, как на черный бархат оседают груды денег, золотые украшения и россыпи сафиров обрушиваются дождем, искрясь в тусклом свете комнаты.

«Володя» свернул занавес и вложил ее в себя, словно в сейф. Все, кто нас увидит, и мысли не допустит, что награбленное у него внутри лежит. На обратном пути нам никто не повстречался. Мы сели в машину и тут же тронулись.

— И что дальше? — поинтересовалась я.

— Да ничего… Отвезу тебя домой. Сам вернусь в Вологду, переберу бумаги. Деньги потрачу на нужды больницы, а О спрячу в доме, где живут твои старики. С золотом пока не решил, что делать. Драгоценности лучше продавать в большом городе. В столицу рвану. Нужно тебе новый дом присмотреть. Нехорошо, что над тобой смеются, что ты без кола и двора, а еще княжна. Я сразу вспомнила ехидную усмешку Василисы, когда она насмехалась над моей бедностью. Похоже, её подколка на Хромуса произвела гораздо большее впечатление, чем на меня.

Уже стемнело, когда машина остановилась у ворот усадьбы Соловьевых.

— Присмотри за ребятами, — обеспокоенно попросила я, выходя из автомобиля.

— Не переживай, — успокоил меня он. — Я отдам закладную и немного денег им подкину. Старшей красавице тоже пора выходить замуж.

Хромус уехал, а я, глубоко вздохнув, побрела домой, погруженная в воспоминания о приключениях, которые произошли со мной за столь короткий промежуток времени.

Глава 23

Разговор по душам с Хромусом

— А я смотрю, вас всё тот же таксист подвозит, — прогудел старческий голос охранника, вынырнувшего из тени сторожевой будки.

Я вздрогнула от голоса, прервавшего хоровод мыслей, буркнула в ответ скорее себе под нос, чем ему: — Слуга рода, присматривает за мной.

— Вон оно что, а мы с ребятами всё головы ломаем, откуда у тебя деньжата на городские поездки берутся? Неужто Пётр Емельянович подкидывает?

— Володя в Разломы ходит, на монстров охотится, всякую диковинную добычу из них выносит да продаёт.

— Видать, фортуна парню улыбается во весь рот, раз на такой машине разъезжает. Такие-то модели только за морями делают. Джипа называются.

Уголок моих губ тронула едва заметная усмешка. В памяти ожило, как Хромус, словно влюбленный, расписывал достоинства этой стальной громадины, воспевая её непробиваемый нрав: «Проходимость — зверь! Ей ни грязь не страшна, ни буераки — не помеха!». Он мечтал промчаться на ней по самому сердцу Разлома! Но мудрые головы охладили его пыл, предостерегая: дескать, железо от разломной пыли зачахнет, словно цветок без воды, а вздумай жакроб напасть… Тут уж прощай, машинка. Подцепит рогом да начнет молотить о землю, пока не останется лишь жалкая, искореженная лепешка. Потому я с нарочитой небрежностью обронила: — Джип и правда хорош. Правда, в моделях я не сильна.

— Да оно и понятно, — не унимался сторож, видно, изнывая от скуки на посту, он ухватился за возможность хоть немного развлечься, а после, конечно же, обсудит с мужиками новости, так старательно выуженные у меня.