Тьма. Том 8 (СИ) - Сухов Лео

Я остановился и указал на проход в стене:

— Это, ять, что такое⁈

— Проход, Фёдор Андреевич! — нервно отозвался Синякин. — Мы о нём знать не могли…

— Да черт с ней дырой, Артём Михайлович! — рявкнул я и подцепил ногой чёрный провод. — Это, ять, что такое, спрашиваю⁈

— Провод… — с искренней растерянностью ответил тот.

— Это не провод, Артём Михайлович! — отозвался я, присел и, подцепив пальцами, показал белую маркировку на чёрной изоляции. — Это войсковой особый кабель, используемый на границе с Тьмой! Для обеспечения связи внутри отдельной заставы! Во время нашествия и при повышенном содержании теньки!

А потом указал Синякину за спину:

— Он идёт из комнаты там, позади, где стоят рюкзаки и жаровня. И там он подсоединён к приёмнику-передатчику. Точнее, к бездисковому телефону, Артём Михайлович. А тянется он… — я повернулся к дыре в стене. — … Туда!

— Допустим… — судорожно сглотнув, кивнул Синякин.

— Вы вообще здесь были, Артём Михайлович? Вы хоть пытались вчера кого-то брать? — уточнил я.

— Фёдор Андреевич, вчера мы действительно шли за этими, как вы их называете, подрывниками! — начал оправдываться Синякин. — И действительно их преследовали. Этот отряд ушёл в седьмой отдел. А остальные сбежали обратно в восьмой…

— То есть не вы их загнали, Артём Михайлович. Не вы… — кивнул я, бросая провод на пол. — Они сами разделились и ушли. А вы даже не стали их преследовать. И не захотели выяснять, какого буя они тут забыли.

— Нет, — помрачнев, ответил Синякин.

— Блеск! — закивал я. — А после этого градоначальник радостно подписал нас на эту вылазку… Меня знаете, что волнует, Артём Михайлович? Почему они ушли в эту дыру как раз тогда, когда мы до них почти добрались?

— Не совсем вас понимаю, Фёдор Андреевич… — проговорил Синякин, нахмурившись.

— Понимаете ли, Артём Михайлович, какое дело. У нас тут в одном месте собралось очень интересное общество. Цесаревна из рода Рюриковичей. Единственные два представителя нового рода Седовых-Покровских, который очень важен его величеству. И Арсений Булатов, сын головы пограничного управления Военного Приказа по Ишимскому княжеству. Всех нас сюда затащили, чтобы помочь вам в поимке каких-то сопляков. Но вдруг оказалось, что у этих сопляков имеется автоматическое оружие и защищённая проводная связь, как на границе… Которую, кстати, не так уж легко добыть. Мне кажется, или нас решили подставить, Артём Михайлович?

Синякин промолчал, буравя меня взглядом. В наступившей тишине отчётливо было слышно, как цесаревна нецензурным шёпотом обещает всевозможные кары на голову Проскурятина, городского главы.

— Меня только одно интересует… Под что именно вы нас подвели, Артём Михайлович? — спросил я. — Может, всё-таки расскажете?

— Фёдор Андреевич, я вас ни под что не подводил! — наконец, с горечью в голосе сообщил он. — Я действительно шёл сюда брать под стражу подрывников. И мы все получили это задание сегодня же, вместе с вами. Сейчас я не вру! Соврал я только, когда подтвердил, что это мы накануне загнали часть подрывников в седьмой отдел. Это я признаю… На меня надавили Проскурятин и мой начальник, голова службы безопасности.

Синякин говорил честно. Ну или был уверен в том, что это и есть правда. Или же он был матёрым скрытнем, которого учили врать, не моргнув глазом. Во всяком случае, ни один из невербальных сигналов, обозначающих ложь, не был подан. Без карманного детектора или верного менталиста оставалось только верить Синякину.

Но я, само собой, верить ему не собирался. Хотя мысль о том, что именно этот человек не злоумышлял, а просто выполнял приказы, даже когда соврал, как-то успокаивала. Однако полностью исключать его из подозреваемых я не собирался.

— Федя, а можешь растолковать ход твоих мыслей? — попросил Арсений.

— Чего тут толковать? Подставили нас! — рявкнула цесаревна. — Обвели вокруг пальца! Провели на мякине! Как желторотиков! Послали в это чёртово подземелье под предлогом захвата молодняка! А на самом деле… А леший его знает, зачем на самом деле.

— На устройстве приёма-передачи три кнопки, — сообщил я. — Думаю, надо проверить, с кем связывались эти подрывники. А потом допросить пленников, которых удалось захватить. Артём Михайлович, не доставите их сюда? В какой-нибудь из комнат я ими займусь.

На самом деле, острой необходимости кого-то допрашивать не было. Но для Синякина это была дополнительная проверка. Если он участвовал в подставе, то постарается пленников либо убить, либо «нечаянно» упустить. Как минимум, того или тех, кто может что-то важное рассказать. И тогда я буду с гарантией знать, что он предатель и готов ударить в спину.

Если же всех пленников доставят в целости… Да нет, я всё равно Синякину до конца не поверю. Ведь может быть и так, что среди взятых молодчиков нет ни одного, кто реально что-то знает.

Но Синякин показал себя с лучшей стороны. Для начала повернулся к своим людям и приказал опустить оружие. А затем отправил десяток бойцов за пленниками. Сам же остался с нами, и все вместе мы вернулись в комнату со спальниками, жаровней и чёртовым телефоном.

Обычный телефон… Старомодная трубка, квадратный корпус из усиленного пластика. Такой хоть об стену кидай, он ни за что не сломается. В отсеке питания — три усиленных батарейки. Защитное плетение от избыточной теньки работает на кристалле на тысячу капель. Кристалл, к слову, разряжен уже на треть.

Я поднял трубку и, послушав шумы, нажал на первую кнопку. Вызов прошёл почти сразу, но отвечать на том конце провода никто не спешил. Спустя пару минут ожидания я опустил трубку, сбрасывая звонок. А затем снова её поднял с рычажка и нажал вторую кнопку.

На этот раз ответили почти сразу.

— И что там у вас? — раздражённо проворчал мужской голос.

Мне лично он был незнаком, но хотелось бы поточнее проверить… И я протянул трубку спутникам, предлагая самим опознать мужчину на том конце провода.

— Чего звоним, придурки? — вновь громко спросила трубка.

Цесаревна нахмурилась и пожала плечами. Мол, понятия не имею, кто это такой в трубке орёт.

— Чего вызывали-то⁈.. Котельников, ты, что ль?

А побледневший Синякин взял у меня трубку и поднёс к уху, отчего следующие пару фраз неизвестного я не слышал. И только когда безопасник оторвал трубку от уха, вернув мне, я услышал окончание речи:

— … А будете отрывать от дел, спущусь и лично вас сгною, поняли меня, придурки⁈..

Я повесил трубку, прерывая вызов, и выразительно посмотрел на Синякина. А тот, бедняга, был сам не свой: то бледнел, то краснел, то пятнами шёл. Будто не мог определиться, что делать: сгореть со стыда или провалиться ещё глубже под землю.

— Это Сырколодезный, мой начальник, — наконец, признался он.

— Вернусь, и лично в петлю суну этого Сырколодезного! Своими руками! — сверкая зелёными очами, пообещала Саша. — И Проскурятина! Сгною! Но сначала повешу!..

Чем-то она сейчас напоминала грозных родственников. Видимо, начинала впадать в фамильную ярость. Я же поднял трубку и нажал третью кнопку. И снова пошёл вызов. Только на этот раз мне ответил довольно молодой голос:

— Дело сделано, Котёл?

— Ага, — ответил я.

— Тогда шуруйте техничкой до нас! Закроемся, и пусть эти уроды пытаются нас выкурить!

Я повесил трубку и обвёл взглядом спутников, начиная с Синякина:

— Итак, в вашем городе, Артём Михайлович, действует какое-то сообщество молодняка, которое сначала устраивает неудачное покушение на цесаревну… К слову, удачным оно быть и не могло, потому что её высочество за себя постоять умеет, да и с охраной путешествует… Затем гостей с Большой земли отправляют за этим же молодняком в подземелья, откуда есть все шансы не вернуться, — я замолчал. — А там оказывается, что в подземелье у молодняка налажена проводная связь между двумя отрядами — раз. С вашим глубоко неуважаемым начальником — два. При этом, как я только что услышал, молодняк задумал очередное дело…