Отлично. Я чувствовала, как под кожей бурлит магия, — и жаждала пустить ее в дело. Не догоню, так согреюсь. Нервы, вернее, подпорчу. Он думает, что я от страха стану послушной? Нет уж.
Коридор второго этажа был темным и тихим — разве что из-за приоткрытой двери дальней комнаты на стену и на пол падали полосы света.
Прокравшись вперед мимо детской, я заглянула в ту комнату, где горел свет. Это был кабинет лорда Мэлори. На столе стояла темно-зеленая бутылка и стакан, на дне которого плескалась темно-коричневая жидкость. Рядом были разбросаны бумаги, как будто лорд Мэлори искал в них что-то или пытался просмотреть разом все.
Сам лорд Мэлори сидел в кресле с мягкой темно-зеленой спинкой, положив локти на подлокотники.
Голова его была откинута на спинку, затылок упирался в деревянную раму. Длинные ресницы были опущены и отбрасывали тени под глаза, из-за чего казалось, что лорд Мэлори смертельно устал. Но он, похоже… спал? Да, точно, из-под шеи торчали уголки подушки. Почему он решил спать тут, а не в кровати? Я недоуменно его разглядывала, а потом лорд Мэлори пошевелился. Я отшатнулась от двери и поспешила обратно в спальню. Сумбура в мыслях и в чувствах стало только больше, так что я до самого утра не сомкнула глаз.
* * *
Лорд Седрик Мэлори
Возможно, мне не стоило приходить ночью к двери спальни, заглядывать внутрь и пялиться на Элис, пока она спит.
Но, в конце концов, не просто так ведь драконам дано ночное зрение?
В голове царил полный сумбур. Элис оказалась не до конца Элис — или слишком уж Элис, раз душа наконец стала целой?
Я думал о той девушке, которую увидел в борделе несколько месяцев назад, о том, как она изменилась вдруг позже, оказавшись у меня в особняке, стала независимой, острой на язык и буквально несгибаемой — наверное, в тот момент я понял, что у меня не осталось возможности в нее не влюбиться.
Думал о ее детях-подкидышах, которых теперь было трое.
О том, как Элис от меня отшатнулась, испуганно, хотя всегда вела себя так, как будто ничего не боится, и запасом магии обладала таким, что нанести мне пару неприятных увечий точно смогла бы.
Я думал об этом — и еще о сотне вещей, пока не поймал себя на том, что просто стою и смотрю на ее разбросанные по подушке рыжие волосы, на напряженное лицо, сжатое в кулаке одеяло, красивую тонкую шею, до которой отчаянно хотелось дотронуться губами. Элис она или не Элис — я влюбился в нее, в нее такую, какая она сейчас, и совершенно не знал, что с этим делать. Почему-то то, что она меня всерьез испугалась, неожиданно ранило. Хотя меня давно уже не волновали такие вещи.
«Так тебе и надо, выродок!» — прозвучал в голове знакомый голос.
Моргнув, я отошел и отправился в кабинет. Осталось только вспомнить чары превращения и наколдовать себе из чего-нибудь ненужного кушетку. Дракон я, в конце концов, или нагажено? О, пресс-папье! Сгодится. Никогда не понимал, для чего оно нужно. Хотя я и в кресле могу поспать, тоже мне проблема.
Следующим утром я увидел напряженную Элис на кухне. Она выискивала, чем бы накормить детей (нужно перевести в этот дом одну из служанок, как я мог не подумать?), бесконечно терпеливо отвечала на вопросы Хью:
— Мам, а когда мы вернемся обратно?
— Скоро.
— Но там Ушастик!
— Ушастик с Мирой, с ним все в порядке.
— Мам, а почему мы тут?
— Потому что пока у нас тут есть дела.
Когда я вошел, Элис даже не обернулась, хотя ее плечи напряглись. Зато Эми вскочила из-за стола и привычно уже бросилась мне в руки.
— Ты пришел!
— Были сомнения? — хмыкнул я.
Эми вместо ответа уткнулась лбом мне в плечо, и я аккуратно понес ее обратно, к столу. Рольф и Хью, когда я приблизился, напряглись. Элис говорила, что Хью довольно стеснительный, он и сейчас отвел глаза, а вот Рольф… Рольф напрягся, и я почувствовал исходящий от него кисловатый запах страха.
Почему он меня боится?
— Седрик, — позвала вдруг Эми, поудобнее устроившись у меня на руках.
— Что такое?
— Папа нас тут не найдет? Ты же нас защитишь, да?
Что? Папа? Их с Хью папа?
Я поднял взгляд и встретился глазами с таким же растерянным взглядом Элис.
Позже, уже после завтрака — хлеб, овощи, ветчина, которые нашлись на кухне, — я подошел к Элис.
Она мыла посуду — и я в очередной раз напомнил себе, что нужно обязательно найти в этот дом служанку.
— Элис…
Она дернулась и едва не уронила тарелку в раковину.
— Я не знаю, — выпалила она и, понизив голос, продолжила: — Кто их отец.
— А разве, хм… разве он не умер?
Не так уж трудно догадаться, что двое подкидышей на самом деле — брат и сестра Элис. А кем еще они могли быть, с таким-то сходством?
Элис качнула головой.
— Я думаю, мать Элис забеременела от другого мужчины.
Я поднял брови.
— С чего ты взяла?
Она обернулась и наклонила голову, растерянно продолжая тереть тарелку кусоком ветоши.
— Ямочка на подбородке, — она дернула головой, привлекая внимание к овалу лица. Ямочка была очень симпатичной. Целовательной. О чем мы?.. — У меня она есть, у них — нет. Это доминантный генетический признак чаще всего… В общем, неважно. Я к тому, что вряд ли у нас один отец.
— И кто тогда…
— Понятия не имею.
Отвернувшись, она остервенело продолжила тереть тарелку мокрой тряпкой. От нагретой воды, стоящей в раковине, шел пар.
— У тебя руки трясутся, — заметил я.
— Потому что мне страшно! — выпалила она, обернувшись снова. — Кого боится Эми? Почему сейчас? Чтоб его!
Тарелку Элис все-таки уронила, она полетела на пол и рассыпалась сотней осколков.
Я не позволю, чтобы с твоими детьми что-то случилось. Разве ты не понимаешь?
Ничего не сказав, я развернулся и вышел из кухни.
В тот же день я отдал Грегу приказ прислать людей для охраны этого дома. Велел мисс Палмер прислать сюда одну из служанок, чтобы Элис не приходилось иметь дело с посудой, уборкой и всем остальным, из чего состоит порядок.
Ночью я снова ушел спать в кабинет — меня откровенно веселило то, как дергается Элис, ожидая, что я приду к ней в спальню.
«Выродок!»
Знакомый голос звучал в ушах почти всегда, даже сейчас, когда меня не окружали стены особняка Мэлори. Боль, впрочем, оставалась на месте, хотя и была не такой яркой. Я знал, что это ненадолго, со временем она вернется, и станет еще хуже, я получу откат за каждый прожитый почти без боли день.
Главное, чтобы Элис хватило этого времени для того, чтобы научиться создавать барьеры и не воспринимать мою боль так остро, как раньше.
Спустя неделю жизнь вошла в привычную колею. Мои люди потихоньку копали под лорда Ривинга, следили за Джеком, опрашивали уличных попрошаек.
Новых сведений о пропаже детей с улиц не поступало — но это не значило ровным счетом ничего. Возможно, ничего не происходило. А может, никто ничего просто не замечал.
Школа, как и всегда, требовала моего внимания, как и земли Мэлори, как и банковские активы — ничего нового. Его величество прислал гонца с приглашением на чай. Я долго смотрел на исписанную скупым мелким почерком бумагу, но глупо было идти к королю с пустыми руками и одним лишь ворохом подозрений. Неосторожность будет стоит слишком дорого, если Ривинг все-таки окажется в этом замешан.
— Не слышал ли я при дворе что-то о похищениях детей? — переспросил Гидеон, когда я заговорил с ним об этом. — Ты шутишь? При дворе? Может, ты меня лучше на ужин пригласишь? Как у вас дела с Элис?
— А как у тебя дела с Адель?
— Уел, — сник Гидеон и тут же посерьезнел. — Ты правда думаешь, что за похищениями детей может стоять кто-то из тех, кто состоит на службе у короля? Но это же…
— Вот именно.
Гидеон ругнулся так витиевато, как умеют ругаться только целители.
Гораздо более серьезной проблемой было то, что никакой другой ниточки у меня не было. Я надеялся на то, что смогу вытрясти что-то из Элис. Но она совершенно ничего не помнила — и я видел, что она не врет.
