Девочке она совсем не понравилась. Малышка сделала крохотный шажок назад, а потом посмотрела на меня с просьбой о помощи. Правда, подойти к ней я не успела. Меня опередил Тай. Мальчишка вышел вперёд и окинул Маргарет нахальным взглядом, а потом не менее нахальным тоном произнёс:
– А вы, тётенька, ручки не тяните зазря, помните, что у щенков есть острые зубки. И мы знаем, как ими пользоваться.
Вот… Люблю этого мальца! Хоть и боится, а всё равно защищает тех, кто нуждается в его защите.
Подошла и встала перед детьми, загораживая их от Маргарет. Та поднялась, посмотрела на меня странным, нечитаемым взглядом и хотела уже что-то сказать, но я её опередила:
– А что вы здесь делаете, матушка? Вам же положено отдыхать с дороги.
Нет, я бы и рада без прикрас выставить её вон, но вовремя прикусила себе язык. Не стоит детям подавать плохой пример. Для того, чтобы оскорбить человека, не обязательно сквернословить. Достаточно просто подобрать нужный тон.
Маргарет, впрочем, ни тона, ни слов не поняла. Или сделал вид, что не поняла, но это уже не важно. Она развернулась и направилась к креслу, при этом пояснив:
– Знаешь, милая, что-то мне стало скучно. Да и сюда я приехала только ради тебя, может быть, мы посекретничаем с тобой, как в старые добрые времена?
Я вздрогнула – перед глазами вспыхнула яркая картина этих «добрых времён». Моя реакция не ускользнула от маменьки, что той пришлось весьма по душе. И страх, вместе с непониманием испарились, она вновь уверилась, что по-прежнему имеет надо мной власть. Ничего, я найду способ контролировать тело, мне просто нужно чуть больше времени.
– Я занята, – отрезала безапелляционно.
– Так я подожду, – расплылась она в ядовитой улыбке.
Пришлось проглотить слова, что так и вертелись на языке. И продолжить беседовать с портнихой. Благо, львиную долю мы успели обсудить до появления матушки. Сейчас же обговаривали сроки. Я только заикнулась об оплате, но женщина, попросившая называть её Ялой, выразительно скосила глаза на Маргарет, которая жадно прислушивалась к нашему разговору, и махнула рукой:
– Позже, госпожа. Это не срочный вопрос.
После этих слов я прониклась к ней ещё большей симпатией. Приятно, когда человек понимает тебя.
Яла ушла, дети же застыли на своих стульях, боясь оставить меня одну с маменькой, но… Не могу же я вечно от неё бегать? Может быть, стоит поговорить и узнать, что ещё они там придумали? Раз уж Хэмлин оставил её здесь именно для этого…
Глава 35-1
– Ребята, вы можете идти, – тяжело вздохнула, окончательно принимая решение. К тому же, я видела, что дети устали от сидения на одном месте. Их деятельные натуры требовали движений, а не стоять на месте и покорно поворачиваться из стороны в сторону.
Алекс упрямо поджал губы и, по глазам поняла, решил возразить, но я отрицательно покачала головой.
– Всё хорошо, – приободрила его с улыбкой, после же кивнула на Аделию с Зои, – И их возьмите с собой.
Когда мы, наконец-то, остались одни, то Маргарет неприятно рассмеялась и спросила:
– Аннэт, дорогая, когда ты успела обзавестись этими подкидышами? – пауза была недолгой, после же она продолжила: – Впрочем, чему я удивляюсь? Ты всегда была ненормальной и жалела сирых и убогих.
Кто ещё из нас ненормальный – большой-большой вопрос.
– Это не ваше дело, матушка, – теперь, когда дети не слышали меня, я могла себе позволить быть грубой. – О чём вы хотели поговорить?
Я с непрошибаемым спокойствием выдержала её насмешливый взгляд, в глубине которого покоилась прекрасно контролируемая злость. Не шелохнулась и тогда, когда она подалась слегка вперёд, желая оказаться ко мне ближе. На лице – непроницаемая маска, руки расслабленно покоятся на коленях, и отсутствие страха в глазах. Всё это я воплощала в жизнь лишь титаническим усилием, потому что воспоминания настоящей Аннэт рвали мне душу.
Маргарет же увиденное не понравилось, она не потрудилась даже доиграть роль до конца – недовольно скривилась и развалилась в кресле, закинув ногу на ногу.
– Быстро же ты оперилась. Неужели так понравилось под крылом у мужа-насильника?
Насильника? Хм, удивительно, но у меня на этот счёт совсем другая информация.
– Вы ничего не перепутали, матушка? – уточнила с ехидцей. По словам настоящей Аннэт это она должна была подставить Хэмлина и женить его на себе обманом. При чём тут насилие?
Женщина махнула рукой:
– Ах, оставь эти условности, дорогая. Для всего высшего света он – насильник. А пятно на репутации, знаешь ли, можно смыть только… – она замолчала и впилась в меня каким-то шальным взглядом. После же выдохнула так тихо, что я скорее прочитала по губам её ответ, чем расслышала его: – Кровью.
Удивительный она, всё же, человек. Так легко говорит о том, о чём и думать-то страшно.
Я облокотилась на спинку кресла, копируя позу маменьки и уточнила:
– А роль палача принадлежит мне, да?
Тут Маргарет не выдержала, подскочила с места, чудом не растянувшись на полу из-за подола платья, что так не вовремя подвернулся ей под ноги и принялась шипеть:
– Хватит строить из себя дуру, Аннэт! Всё было обговорено тысячу раз, так почему же… – она запнулась, посмотрела на охранников, что истуканами стояли у дверей и, понизив голос, добавила: – Почему ты ещё не выполнила свою часть сделки? Неужели так понравилось раздвигать ноги перед этим гадом?
Ну, знаете ли! Это переходило все возможные границы! Я уже открыла рот, чтобы сказать всё, что думаю об этой противной особе, но… Вновь закрыла его. Если бы я была Анной Степановной, то не стерпела бы такого оскорбления, вот только я была Аннэт. И Маргарет считала, что говорит именно с ней. А моё изменившееся поведение списала на мнимое заступничество мужа. Наверное, несмотря на неистовый ужас, что так легко читался в глазах Аннэт, матушка знала, что дочь способна дать отпор.
Пришлось подстраиваться:
– А если и так? Что ты мне сделаешь? Я жена герцога Уилбурга, и он сделает всё, – тут голос немного меня подвёл, дрогнул, но я упрямо продолжила, – чтобы защитить меня.
Маргарет буквально упала обратно в кресло и то с натугой заскрипело. Её глаза расширились от удивления, но она довольно быстро взяла себя в руки. Запрокинула голову и громко рассмеялась, отчего тучное тело затряслось, заколыхалось, а на шее выступили красные пятна. Она смеялась всё громче и громче, пока, наконец, не замолчала так резко, что теперь уже стало страшно мне. Я подобралась, трусливо оглянулась на охранников, проверяя, на месте ли они, и выдохнула с облегчением заметив, что и их привлёк этот ненормальный смех.
Мужчина в годах встретился со мной взглядом, как бы спрашивая, всё ли у меня хорошо, а получив утвердительный кивок, вновь отвернулся.
– Сколько я ни учила тебя, а всё без толку. Как была глупой, так и осталась, – она поджала губы, состроив настолько отвратительную физиономию, что я снова вздрогнула.
– Может быть, учи вы меня несколько иначе, – тут я сделала особое ударение, – вышло бы больше толка, чем сейчас?
Огонёк, загоревшийся в глазах этой грымзы был, поистине, адским. Похоже, она под «иначе», явно, поняла что-то своё.
– Может быть, – согласно кивнула она и завозилась, с кряхтением поднимаясь с кресла. – Я тебя услышала, Аннэт. Посмотрим, что тебе даст твоя уверенность в защите мужа.
Больше она ничего не сказала, направилась к двери, но остановилась напротив меня и прошептала:
– Ты сделала неверную ставку, дорогая…
Когда она вышла из комнаты, я буквально растеклась по креслу, потеряв разом все силы. Короткий разговор выжал из меня все соки, хотя, казалось бы, я всю жизнь общалась с разными людьми, но вот таких… Никогда не встречала. Было в Маргарет что-то тёмное, гадкое, настолько отвратительное, что я начинала понимать, почему Аннэт настолько боялась матери. Создавалось впечатление, что женщина не совсем здорова в психическом плане. А такие люди в гневе страшны…
