Мальчик осекся, когда его отец встал. Тот некоторое время сверлил ребенка взглядом, а затем вышел из-за стола, замахнулся и залепил ему звонкую пощечину, так что мальчик свалился на пол.
— Нет! — воскликнула я, но даже не услышала своего голоса.
— Никогда, — отчеканил отец. — Никогда не смей просить поблажек за то, что ты и так обязан делать. А ты, — он перевел взгляд на учителя, — больше здесь не работаешь. Умеешь только сопляков воспитывать. Какое тебе дело до его сил? Я — глава рода! Это я этим занимаюсь!
— Но сэр!.. О мальчике нужно заботиться, его стоит показать целителям, потому что его растущая магия вызывает боли и не помещается в теле, а значит…
— Брысь!
Вокруг снова стало темно, и я отчаянно попыталась вырваться из этой вязкой черноты. Не хотелось смотреть что-то настолько личное, но выхода у меня, похоже, не было. Оставалось только надеяться на то, что это хоть как-то помогает лорду Мэлори исцелиться. Этот… контакт.
Не хотелось думать, какие события моего прошлого в этом случае видит он.
Картинка снова сменилась.
На этот раз я оказалась на заснеженном заднем дворе особняка. В воздухе летали снежинки, небо было тяжелым и серым.
— Ещё раз.
Я без труда узнала голос отца лорда Мэлори и передернулась от отвращения.
Старый козел был одет в меховую жилетку и теплые сапоги. Напротив него стоял Седрик, сейчас ему было лет девять. Босиком, в одной рубашке и тонких штанах.
Его лицо уже приобрело знакомое упрямое выражение, черты лица стали жестче, взгляд был не по-детски серьезным.
В руках оба держали деревянные мечи, довольно тяжелые на вид.
Сбоку от импровизированного поля боя стояли несколько угрюмых мужчин — новые наставники мальчика? Достаточно бездушные?
— Еще раз! — громче рявкнул отец.
Мальчик с трудом поднял меч, явно слишком тяжелый для его тощего тела, попытался атаковать.
Отец без труда отшвырнул его на снег.
— Бьешь, как баба. Думаешь, твоя магия тебе всегда поможет? Только попробуй еще раз меня ею ударить, ты в кладовке жить останешься! Слюнтяй. Бей! Нужно уметь работать телом!
Встав, мальчик снова принял боевую стойку и бросил взгляд куда-то в сторону особняка. Мне показалось, или намного больше, чем поединок с отцом (так называемым) его волновало что-то другое?
Мальчик снова напал — и снова улетел в снег. И снова, и снова. Слишком тяжелый меч, слишком тощее тело, слишком сильный соперник.
Поражения ребенок сносил с удивительным спокойствием, только все бросал осторожные взгляды по сторонам
— Быстрее, — рыкнул отец, — ты думаешь, тебя кто-то станет ждать?
Мальчик шагнул вперед, ударил, отец отразил удар, дождался следующего и снова отразил. Поиграв с ребенком таким образом еще немного, он атаковал и без труда выбил меч из тонкой ручки, а потом ударил сына кулаком. Прямо в грудь.
Тот упал, и я снова бросилась вперед — но снова ни черта не смогла сделать. Чтоб его! Выкопать бы эту тварь из могилы и еще раз убить! На него даже смотреть отвратительно, как так можно обращаться с ребенком⁈
— Встань. Встань. Я сказал, встань!
Мальчик лежал, хватая ртом воздух, и явно просто не мог послушаться.
Отец подошел и надавил ему сапогом на грудь.
— Слабак, как и твоя мать.
Мальчик вздрогнул, попытался подняться, но отец не дал ему такой возможности.
— Ты, рохля, никогда не станешь Мэлори, я об этом позабочусь. — Отец наконец убрал сапог и, отойдя на несколько шагов, бросил через плечо: — И, кстати, не ищи свою суку. Еще раз притащишь в дом какую-нибудь больную шавку — пеняй на себя.
Один из мужчин-зрителей вытряхнул на снег то, что когда-то, кажется, было собакой-дворняжкой.
Зимнюю тишину разрезал отчаянный детский крик.
Я не хотела больше смотреть, зажмурилась бы, но у меня не выходило даже отвернуться.
Картинка снова сменилась. На этот раз я оказалась в цветущем городском парке и не сразу сообразила, что смеющийся пятнадцатилетний парень — это лорд Мэлори, по-юношески нескладный и худощавый. Рядом с ним на скамейке сидела светловолосая девушка, миловидная, юная и чем-то неуловимо напоминающая облачко.
Удивительно, но, глядя на то, как он берет ее за руку, я даже не могла ощутить ревность, только радость за то, что наконец вижу что-то хорошее.
Интересно, что стало с этой девушкой сейчас? Осталась в прошлом, как почти каждая первая любовь?
Хотелось побыть еще немного в этом солнечном парке, но картинка снова изменилась. Я снова увидела знакомый уже кабинет в особняке Мэлори. Его отца, выглядящего возмутительно здоровым и бодрым.
Самого Седрика, который с нечитаемым выражением лица смотрел вперед. Рядом с ним стояла та самая девушка, испуганная и бледная.
— Жениться? Ты собрался жениться на этой шлюхе? Ты что, ее обрюхатил?
— Сэр, если вы еще раз назовете мою женщину шлюхой…
Воздух в комнате сгустился — я уже знала, что так проявляется магия лорда Мэлори. Судя по всему, ему нельзя было ею пользоваться. Но сейчас она явно повисла в воздухе. Странно, что его отец ничего не замечает. Оглядывая разворачивающуюся перед моими глазами сцену, я впервые задумалась: а как именно умер достопочтенный лорд Мэлори, чтоб он на том свете еще сдох, и не раз?..
Запрокинув голову, отец захохотал.
— А кто же она, если не шлюха?
— Сэр, вы…
— Я Виктория Норберн, — выпалила девушка. — Мой отец — барон Норберн, и я…
— Обнищавший идиот, который спустил все состояние на убыточную торговлю? — отец фыркнул и встал. — А ты, значит, решила взять все в свои руки? Умно. — Он оглядел девушку, как товар на рынке. — А что, если я скажу, что у этого сопляка не будет наследства?
— Что? — выпалила девушка.
Хреновая из нее актриса, конечно. Могла бы как-то… От досады хотелось ругнуться. Ну как же так? Что за… дуреха!
— Что слышала. Я ему ничего завещать не собираюсь, нос не дорос. По миру пойдет, и отсюда я ему ни нитки не дам взять, имей в виду. Ну как, все еще готова за него замуж? Хочется?
— Я… — захлопала она глазами.
Седрик бросил на нее короткий взгляд, удивленный и ожидающий, как будто он до сих пор не понял, какой дело приняло оборот, и ждал полагающегося ситуации ответа: «Да, конечно, хочу, ведь мы друг друга любим».
Отец наклонился так, чтобы смотреть девушке в глаза. Выражение его лица было любопытно-брезгливым, так можно наблюдать за копошащимися насекомыми.
— А что, если я скажу тебе, что у меня-то деньги есть. И предложу… — Отец провел кончиком пальца по щеке девушки. — Тебе их в обмен на кое-что. Много. Сколько скажешь. Что ты выберешь? Этого сопляка без гроша в кармане — или кое-что поинтереснее?
— Я…
Даже недослушав, я уже знала, каким будет ответ. На лицо Седрика, когда его девушка называла его отцу цену, я старалась не смотреть.
— Уважают только силу, понимаешь ты или нет? — отчитывал отец Седрика уже после. — А ты — слюнтяй и ублюдок. Дурная кровь. Был бы в тебе характер, а так…
— Я учту, — коротко ответил он и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Воздух из-за разлившейся там магии был плотным и тяжелым. Ощущался он как предчувствие беды.
Спустя пару секунд декорации сменились, и я увидела Седрика на каком-то балу в окружении девушек. Те активно пытались привлечь внимание симпатичного сына герцога, но на лице юноши уже появилось знакомое мне презрительное и оценивающее выражение.
Кроме этого я заметила, что он знакомо прикрывает глаза на несколько секунд: видимо, боли с возрастом становились все сильнее и чаще.
Сердце от сочувствия сжалось, а затем я снова увидела старого лорда Мэлори, как всегда — в кабинете, с иголочки одетого.
— Ты этого не сделаешь, — произнес знакомый голос.
Я обернулась. Седрику на вид было семнадцать-восемнадцать лет, он выглядел как молодой мужчина. В нем не было ни юношеской расхлябанности, ни наивности. Прямая спина, напряженное выражение лица, аккуратно застегнутый костюм-тройка. Лорд — и этим все сказано.
