Проследив за моим взглядом, маменька легко отмахнулась:
– Не переживай, это временно. Не хочу, чтобы кто-то помешал нашему разговору.
Прекрасное объяснение. Просто прекрасное.
– Так начинай. Говори, – попросила её, устав от этой игры.
Маргарет сдержанно хмыкнула и произнесла:
– Аннэт, мне кажется, ты несколько забылась. Ты так не думаешь?
– В чём именно?
– В том, что у каждого принятого решения есть последствия.
– Предпочитаешь, – скопировала её холодную ухмылку, – чтобы последствия были такими, какими вы, – выделила обращение, – их видите?
– Неужели ты забыла о выгоде, которая ждёт тебя, после выполнения, эм… – намеренно замялась она, – поручения.
Боже! Ну и формулировки у неё! Поручение! Будто я письмо какое должна доставить, а не человека убить.
– Неужели заточение в тюрьме нынче называется выгодой? – удивилась наигранно, ещё и бровями поиграла, чтобы ненормальная эта поняла, как я отношусь ко всем их предложениям и выгодам.
Маргарет замерла на секунду, а потом рассмеялась. Громко, заливисто, но у меня желания смеяться вместе с ней вовсе не возникло.
– Неужели этот глупец настолько запудрил тебе мозги? Он весьма хорош собой, конечно, но не настолько же? – задала чисто риторические вопросы и тут же переключилась: – Никто тебя в тюрьму не отправит. Все сочтут, что ты просто избавилась от мужа-тирана. Если сюда же прибавить причину, по которой вас так спешно поженили, то… Никого ты не удивишь.
Как складно поёт. И отчего же я ей не верю?
Глава 39-2
А настоящая Аннэт поверила бы?
Беспомощно оглянулась на дом. Хэмлина видно не было, да и других мужчин из охраны тоже. Хоть бы Ханс появился что ли, или Вегарт. Неспокойно мне как-то.
– Знаете, маменька, я так не думаю, – попыталась отвертеться что от разговора, что от роли, мне предоставленной в этом отвратительном представлении. Но Маргарет меня перебила, шагнула вперёд, оказываясь ближе и тихо затараторила:
– Дорогая Аннэт, неужели ты забыла, что ждёт тебя за неисполнение клятвы? Ты дала её сама, добровольно, взамен же попросила свободы. Тебе никто не стал отказывать, так почему сейчас ты начинает ломать комедию? Всерьёз решила, что Хэмлина оставят в живых и вы будете жить долго и счастливо? Только не говори мне о его защите, она ему самому ой как нужна.
Меня взяла злость и за мужа, и за себя, и за бедную Аннэт, которая якобы «добровольно» дала клятву, а потому вместо отступления, я ринулась в бой:
– Так почему же вы просто не убьёте и меня, и его? Сколько бы проблем решили разом! И не нужно ждать невесть сколько!
Лицо Маргарет застыло, словно каменное изваяние, а в глазах промелькнула неконтролируемая злость:
– А это уже не твоё дело, – отчеканила холодно, после же скупо улыбнулась и продолжила, – Твоё дело выполнить клятву, с остальным мы поможем.
Господи, как они вообще могут говорить такие слова, как поможем, поддержим и прочее в этом же духе? О какой помощи может идти речь, если они, кто бы эти «они» не были, толкают бедную девочку на страшное преступление? Как у неё вообще язык поворачивается такое говорить?
Я склонила голову к плечу и скопировала её улыбку:
– Нет, – произнесла чётко и в тоже время спокойно.
Маменька открыла рот, будто бы в удивлении, потом закрыла его. Оглянулась на охрану и я уже приготовилась бежать, как она заговорила:
– Хорошо, раз тебе так жаль Хэмлина, то я предоставлю тебе выбор – либо ты избавляешься от мужа, либо я избавляюсь от детей.
Сомнение на мгновение вспыхнуло в душе, но я задавила его усилием воли и произнесла по-прежнему спокойно:
– Это вряд ли, – нельзя поддаваться на её провокации. Да и своим неверием я смогу выгадать нам время, надеюсь, к тому моменту, когда маменька перейдёт к активным действиям, ребята уже будут далеко от поместья. – Дети под защитой и…
Меня перебил её заливистый смех, настолько неприятный и пробирающий до дрожи, что я невольно попятилась и вновь бросила умоляющий взгляд на поместье. И, о чудо, оттуда к нам спешил Хэмлин, а рядом, крепко держа его за руку, бежала Аделия.
Маргарет тоже почувствовала приближение моего спасителя и, понизив голос, произнесла:
– Пока ты там миловалась со своим муженьком, я немного поработала с деточками. Мне не нужно будет ничего делать, они сами себя уничтожат, а ты будешь смотреть на то, как умирает весь твой щенячий выводок. Подумай, дорогая, кто тебе дороже. Только не реши увезти их отсюда, это всё равно не поможет, – предостерегла понимающе, – даю тебе два дня, а там…
Женщина замолчала на полуслове, многозначительно поигрывая бровями, а стоило Хэмлину подойти достаточно близко, как Маргарет вцепилась в мою руку и, закатив глаза, начала оседать на землю, при этом причитая:
– Дорогая, что-то мне нехорошо, – и упала бы, если бы муж не подхватил её, брезгливо морщась. Следом за ним подбежали охранники, помогая маменьки принять вертикальное положение.
К слову, о спектакле – Маргарет в самом деле выглядела так, будто ей плохо. Бледное лицо, испарина на лбу, тусклый взгляд и бледные, отдающие синевой губы.
Глава 39-3
В душе всколыхнулась тревога и присущая всем нормальным людям жалость. Но и то, и другое испарилось, потому что, пока охранники хлопотали возле женщины, будто и не были под её воздействием, она приподняла уголок губ в намёке на лукавую ухмылку. Посмотрела на меня выразительно и приложив руки к груди, показала два пальца, напоминая об отведённом сроке.
Что же, а она мастерица играть разные роли. Мне очень далеко до неё.
Хэмлин отдал распоряжение отвести Маргарет в дом и вызвать лекаря. От последнего гадюка отказалась, сославшись на перемену погоды и возраст, который, по её словам, никого не щадил, и всё так и норовила повиснуть на руках моего мужа, чтобы он самолично оттащил её в комнату. Впрочем, герцог глупцом не был, и искусно избегал матушкины посягательства. Избежал.
А когда мы остались одни, только лишь с Аделией, которая будто бы чувствовала куда больше, чем нужно и не спешила взбираться на мои ослабевшие руки, Хэмлин спросил:
– Что эта зараза сделала с тобой? – он быстро оказался рядом, загораживая меня своей мощной фигурой от всего мира разом. И мне захотелось позорно разреветься. Перекинуть все переживания и волнения на его плечи, уйти в тень и не касаться этой отвратительной истории, но… Имела ли я право на слабость? Нет, конечно, поэтому сжала руки в кулаки с такой силой, что аккуратно обстриженные ногти вонзились в ладони, причиняя отрезвляющую боль, и произнесла:
– Шутки закончились. У нас есть всего два дня.
Глава 40-1
Удивительно, но Хэмлин не стал говорить о том, что у него всё схвачено, что просчитаны все ходы и нам не о чем переживать. Он внимательно выслушал меня, предварительно отправив в дом Аделию с подошедшим к нам Хансом, чтобы не пугать малышку.
Он стоял молча, неосознанно прижимая меня к себе и ласково поглаживая по плечу горячими пальцами. Думал. Взвешивал. Решал.
– Учти, – сказала твёрдо, – я не хочу играть роль жертвенной овцы. Я хочу знать о том, что ты планируешь со всем этим делать.
Я не глупая девочка, в конце концов! Я способна помочь по мере своих возможностей. Но бродить в слепую в водовороте всех событий мне хочется в последнюю очередь. Он должен это понимать. И я не ошиблась.
– Хорошо, – ответил после некоторой заминки. – Но, Анна, – слегка развернулся и посмотрел мне в глаза, – детей нельзя никуда отправлять. Она должна думать, что ты прониклась её угрозой. Сейчас нам придётся с тобой разыграть небольшой спектакль, где ты, якобы, не станешь говорить мне правду и мы поссоримся. Если учесть всё, что произошло между мной и настоящей Аннэт, Маргарет должна нам поверить.
Он замолчал, я же пытливо посмотрела на него и спросила прямо:
