– Браво, – насмешливо прокомментировала Маргарет, наблюдавшая за нами со стороны, – у вас тут прямо приют для сирых и убогих. Никогда не думала, уважаемый герцог, что вы так увлекаетесь благотворительностью. Даже интересно, почему вы обидели мою девочку, раз весь такой из себя благородный.
Она скривила губы в подобие улыбки, отчего лицо стало ещё более отталкивающим. И выбранный цвет платья, розовый, с множеством рюшей и оборок, делал её похожей на неудачное пирожное, которое делал повар-новичок и оно у него получилось слегка скособоченным. А ещё, наверняка, невкусным, потому что такие гадюки вкусными быть не могут.
– Матушка, – одёрнула её, – как вам спалось? Дурные сны не беспокоили?
Я тоже улыбалась, надеюсь, так же гаденько, как она, чтобы до этой дурной женщины дошло, что разбрасываться оскорблениями в адрес дорогих мне людей, я не позволю.
Она усмехнулась и покачала головой, как бы говоря, что с головой у меня не всё в порядке.
– Спасибо, дорогая, спала я не важно, кто-то из твоих служанок, видимо, намеренно, подал мне слишком тяжёлое одеяло. И комнату как следует не проветрили. Распустила ты их.
Я отчётливо скрипнула зубами, но улыбку удержала:
– Что же, я скажу, чтобы всё исправили.
– Уж будь добра, – усмехнулась Маргарет, донельзя довольная собой.
Хэмлин в нашу перепалку не вмешивался, он всё посматривал на дверь, за которой скрылась Вистера, потом вовсе откланялся и вышел, шепнув мне на ухо:
– Я разберусь. Не бойся, я рядом.
Последнее было важным уточнением, потому что как только он вышел, моя смелость начала таять и страх, принадлежащий Аннэт, стал брать верх. Мне стоило большого труда спокойно управляться со столовыми приборами, чтобы эта змеюка не поняла, насколько я её боюсь.
Когда все перешли к чаю, удивительно молчаливая Маргарет вдруг заговорила:
– Ты подумала о моём предложении, дорогая?
– О каком именно? – уточнила с усмешкой. Это не о том ли, где я должна пойти и убить собственного мужа?
Женщина оскалилась в ответ и эта улыбка против воли вызвала у меня дрожь где-то глубоко внутри:
– Аннэт, ты же не глупая девочка и должна всё понимать, – притворно ласковый тон вызвал едва ли не тошноту. А ещё взгляд, в котором притаилось… нечто. Тёмное, жадное, жаждущее… Буквально вбил в меня ощущение беспомощности и бесконечного страха.
Кровь застучала где-то в ушах и, пытаясь заглушить этот стук, я мотнула головой:
– Не глупая, – смелая улыбка далась с трудом, – поэтому понимаю, что если я соглашусь, то вскоре окажусь на его месте.
Лицо Маргарет искажает гримаса злости, а в глазах застывает лёд, но она быстро берёт себя в руки. Улыбается. Начинает медленно подниматься со своего места. Не знаю почему, но в каждом её ленивом движении мне чудилась угроза. Явная, настоящая, а вовсе не пустая, как это было прежде. Аннэт затрясло и я ничего не смогла с этим поделать, лишь успела бросить умоляющий взгляд на Тая и попросила, почти не размыкая губ:
– Уведи всех!
Женщина звонко засмеялась, а после резко этот смех оборвала и поморщилась:
– Аннэт, прекращай этот спектакль. Уже даже не смешно.
«А это и не спектакль!» – хотелось смело возразить, несмотря на подкравшуюся панику, но я в ужасе вдруг поняла, что не могу ни двинуться, ни произнести хотя бы слово.
Это что ещё за чертовщина такая?!
Глава 39-1
Я собрала в кулак все силы и подалась вперёд, но куда там. Меня будто бы невидимые путы скручивали. И не просто мешая двигаться, ещё и заставляя задыхаться, то ли от воспоминаний, то ли от собственной беспомощности.
Так, Анна, успокойся. Эти воспоминания не твои, и реакция тоже не твоя. Да и в доме полно охраны, в конце концов. Хэмлин, опять же, обещал быть рядом. Ничего Маргарет не посмеет сделать. Пугает просто, но и страх можно победить. Главное, постараться.
Прикрыла глаза и попыталась глубоко вдохнуть, а потом медленно выдохнуть. Нет, сердце не перестало с силой стучаться о рёбра, и подвижность ко мне не вернулась, но стало значительно легче. Будто с плеч пропала давящая на них тяжесть. И страх притупился, позволяя думать куда рациональнее.
Маргарет тем временем подошла ко мне вплотную, окинула с головы до ног презрительным взглядом и выдала, склоняясь к уху:
– Деточка моя, давай уже поговорим начистоту, не прячась ни за чьими спинами. У нас не так много времени.
«Времени на что?» – хотела спросить, но я промолчала по естественным причинам.
А через секунду вдруг что-то изменилось. Маменька холодно улыбнулась, кивнула в сторону детей и приказала:
– Отправь их, нам лишние уши ни к чему. И давай выйдем прогуляться, вчера разговор как-то не задался, надеюсь, теперь ты передумала и готова к конструктивной беседе.
Нет, с тем, чтобы отправить детей подальше от этой чокнутой, я была полностью согласна. А вот на разговор с ней – нет. Но вопреки правильным мыслям, голова моя повернулась и я голосом, лишённым человеческих эмоций, произнесла:
– Дети, вы можете быть свободны.
И они, будто послушные марионетки, поднялись со своих мест и не глядя на нас, вышли вон.
Я наблюдала за всем со стороны. И это несмотря на то, что тело это, как бы, принадлежало мне. Но распоряжалась им в данную минуту уж точно не я. Странности продолжились. Маргарет довольно кивнула и схватила меня за руку своими потными, холодными пальцами, отчего я вздрогнула, а она тихонько усмехнувшись, прокомментировала:
– Не бойся, девочка моя, я не причиню тебе зла.
Несказанное «пока» так и повисло в воздухе. И это меня отнюдь не успокоило, напротив, притихший было страх вновь поднял голову. Пришлось мысленно шикнуть на него и расслабиться. Надежда на то, что она не возьмётся калечить меня при большом количестве охраны, всё ещё теплилась. Да и вера в Хэмлина никуда не пропала, я как никогда мечтала, чтобы он вошёл в гостиную и прервал этот затянувшийся кошмар.
Но его не было, а вот Маргарет была. Она повела меня к двери и я пошла за ней, словно послушная собачонка. Охрана нас не остановила, но я слышала их шаги за спиной и это немного придало мне сил.
Маменька молчала, лишь легонько поглаживала мою вмиг похолодевшую ладонь. Было слышно её какое-то надсадное дыхание и шелест многочисленных юбок. А ещё накрапывал мелкий дождик, но Маргарет это вовсе не смущало.
Мы дошли до яблоневого сада, того самого, где поймали Тая и Рею, и остановились под самым раскидистым деревом. Не сказать, что это как-то спасло нас от промозглой погоды, но отсутствие летящих на голову капель уже радовало.
Наконец-то, маменька отпустила мою руку и что-то ещё сделала, потому что я вдруг ощутила, что тело снова принадлежит мне. И вернулась возможность говорить своими словами, а не теми, которые хочется слышать ей.
Отскочив на добрых полметра, я уставилась на неё злым взглядом и спросила:
– Что это было?
Холодная усмешка коснулась её губ и она ответила, правда не на мой вопрос, а на тот, который мучил её саму:
– Говорила я им, что нельзя тебя далеко отпускать. Таких инфантильных дур, как ты, нужно держать на коротком поводке.
Маргарет едва ли не сплюнула на землю, настолько я, точнее Аннэт, была ей неприятна. Хотелось возразить, сказать, что детей нужно любить, а не использовать в своих коварных целях, но… Я промолчала. Потому что пока была не готова признаваться этой мегере в том, что рядом с ней стоит не совсем её дочь. Мало ли как эта сумасшедшая отреагирует на такую новость. Поймёт, что никакие запугивания на меня уже не действуют так, как раньше и прибьёт всех, не глядя.
– Чего ты хочешь? – спросила и скривилась. Мне даже рядом стоять с этой женщиной было неприятно.
Оглянулась. Охранники замерли неподалёку. Они стояли ровно – руки по швам, головы чуть запрокинуты. Посмотрела им в глаза и страх вновь всколыхнулся. Мужчины были похожи на кукол. Очень послушных кукол.
