Пока он не начал, я решила обозначить свою позицию:
– Хэмлин, я хочу, чтобы ты знал, – произнесла торопливо, боясь, что он не позволит мне договорить. Но мужчина замер и прикрыл глаза, давая понять, что слушает. – Так вот, я хочу, чтобы ты знал – мне не важно, что произошло между тобой и Аннэт. Нет, не так, – нахмурилась и покачала головой, – Это важно, конечно, но я не верю тому, что сказала Маргарет. У произошедшего должно быть другое объяснение.
Ну, вот, я сказала это. Если я не совсем поглупела, то из обрывочного рассказа Аннэт и Хэмлина, а ещё сегодняшней фразы про насильника, я сделала некоторые выводы. Они хотели вынудить его женится на Аннэт, при этом лишение чести против воли – аргумент, от которого не отмоешься. Либо женитьба, либо каторга. Выбор не так уж велик.
Мы столкнулись взглядами. В моей не было и грамма сомнения, он же… Мне казалось, что в его глазах так и полыхает чувство вины.
– Она, – начал он хрипло, потом прокашлялся и продолжил: – Она тебе что-то рассказала?
Глава 37
– Я хочу услышать обо всём от тебя, – ответила уклончиво.
Хэмлин откинулся на спинку кресла и выдохнул сквозь зубы. Готовился, как к прыжку с парашютом. А когда начал рассказ, голос его был тих и надломлен.
Он говорил сухо, лишь факты, но… какие! У меня по спине не прекращали прогуливаться мурашки, а в голове попусту не укладывалось, что ради денег или же власти, можно пойти на подобное!
Хэмлина было жаль, но и Аннэт я не могла винить. Прочувствовав на себе то, как она цепенеет в присутствии матери, понимала, что иначе девочка не могла поступить. Нет, наверное, наберись она смелости и попроси того же Хэмлина о помощи, может быть и не случилось бы этого, но… Она забитая девочка, уверенная, что власть Маргарет над ней безгранична, наверняка верящая, опять с подачи матери, что никому-то нет дела до проблем глупой простушки. Что, в сущности, не было ложью. Время, нравы, ситуация, в которой Аннэт оказалась. Словом, от рассказа было гадко.
Мужчина замолчал, слегка опустил голову и принялся смотреть на меня исподлобья. Я понимала, что он ждёт реакции, страшится её, поэтому заговорила сразу же, не заставляя его нервничать ещё больше:
– Знаешь, – выдавила напряжённую улыбку, – вы оба оказались заложниками ситуации, поэтому я не могу обвинять никого из вас.
Хэмлин прищурился, скривил губы и с удивлением да каплей раздражения поинтересовался:
– Хочешь сказать, что оправдываешь Аннэт?
Для него это звучит странно.
– Не оправдываю, а понимаю, – и прежде, чем он начнёт придумывать себе лишнего, вскинула руку и попросила, – позволь мне объяснить?
Нехотя, но всё же кивнул. И я принялась рассказывать ему обо всём, о чём сама думала довольно часто:
– Представь, всего на мгновение, что она всё же решилась бы рассказать хоть кому-то о готовящейся каверзе. Думаешь, учитывая власть этого дядюшки, стал бы ей кто-то помогать?
– Она могла бы найти меня и…
Пф! Мужчины! Как у них всё просто. Нет, найти она могла бы, и помощи попросить тоже, вот только…
– А если за каждым её шагом следили? Об этом ты не подумал? Да и люди, годами подвергающиеся психологическому давлению от подобных Маргарет, редко верят в свои силы. Редко решаются на геройские поступки, они скорее уж до последнего плывут по течению, и только когда пройдена точка невозврата, они решаются. Прямо как Аннэт. Она выбрала смерть, потому что решила, что с её наступлением, всё плохое закончится. Но…
– Не закончилось, – договорил за меня Хэмлин.
– Не закончилось, – повторила и посмотрела невидящим взглядом на свои сцепленные руки. С гладкой кожей, идеальными розовыми ноготками. – Мне жаль её, – говорю искренне, – если бы на её пути появился хоть кто-то, готовый помочь и поддержать, может быть жизнь Аннэт сложилась бы иначе?
Поднимаю голову и смотрю на мужчину. В его глазах – отражение моей грусти, только связана она с другим. С чем именно, он озвучивает спустя несколько секунд:
– И тогда я не встретил бы тебя?
Холодная волна зародилась где-то в затылке и покатилась вниз. Мои губы сложились в какую-то неестественную, деревянную улыбку.
– Может быть, так было бы лучше? – вопрос сложный, полный боли и сомнений. Мне, в самом деле, больно. Почти на физическом уровне. Хочется закрыть глаза и очнуться в своей старенькой квартире или не очнуться вовсе. Лишь бы перестать терзать что себя, что мужчину этими глупостями.
– Для кого? – даже не скрывая злости, бросил он.
Смотрю на него, как на несмышлёного ребёнка:
– Для всех. Ты хотя бы понимаешь, сколько мне лет? В настоящей жизни я выгляжу, как старуха, да что там, я старухой и являюсь, – мучавшие меня мысли прорвались и я слегка повысила голос. – А ты… – тут смелость моя испарилась. Надо бы замолчать, а то чего доброго, признаюсь ему в любви. А он из жалости признается ответно. Нет-нет, вот этого мне точно не нужно.
– Что – я? – Хэмлин не выдержал, поднялся и подошёл к креслу, так что мне пришлось поднять голову, что посмотреть ему в глаза.
– А ты молод, красив и, наверняка, ещё встретишь ту, которая не только телом будет идеальная, но и душой. У вас же есть тут разводы? Я бы могла…
Я не договорила, потому что меня рывком подняли на ноги и буквально впечатали в своё тело. Обдали горячим, даже огненным дыханием и торопливо заговорили, буквально касаясь своими губами моих:
– Никогда. Слышишь? Никогда не говори, что ты не та, кто нужен мне. Я уже большой мальчик и в состоянии решить, с кем хочу быть.
Пока он произносил это, моё сердце набирало обороты. Заходилось лихорадочным бегом, неслось вперёд, даже не думая останавливаться.
– И тебя, – прошептала, потому что голос совсем не слушался, – совсем не смущает, что я вдвое старше тебя?
Хэмлин усмехается и в его взгляде появилась щемящая нежность:
– Это меня беспокоит в самую последнюю очередь, куда больше я боюсь, что однажды придёт день, и вернётся настоящая хозяйка тела, а ты… исчезнешь.
Выходит, каждого из нас мучают свои страхи? Мысль я не додумала, потому что муж сократил и без того крошечное расстояние и поцеловал меня. Без нежности, без сомнений, погасив заодно и мои терзания тоже. Поцелуй был… Страстным. Таким, будто мы были утопающими, теми, кто мог найти спасение лишь в этих горячих прикосновениях, в смешанном дыхании, что обжигает и утоляет жажду одновременно. Поцелуй был таким, каких со мной не случалось прежде.
Ноги подкашивались, в ушах шумело и я стояла лишь благодаря тому, что Хэмлин крепко держал меня. И предложи он продолжить, я бы вряд ли отказала, просто потому что не смогла бы, но… Спустя, кажется, целую вечность, он отстранился. Упёрся своим лбом в мой.
Мы дышали шумно, будто пробежали спринт и пришли первыми. А в душе расцветало робкое, но такое притягательно чувство счастья. Не удовлетворения, нет, физиология требовала своего и жар всё ещё пульсировал внизу живота, обжигая все внутренности, вот только телесные ощущения и душевные – совершенно разное.
– Не так, – хрипло усмехнулся Хэмлин, будто ответил на невысказанный вопрос.
– Не так, – согласилась с ним и улыбнулась, а вместе с тем и покраснела. Просто почувствовала, что и без того раскрасневшееся лицо, вспыхивает сильнее. Как бы не сгореть вовсе.
Мужчина тихо засмеялся, а потом притянул к себе, утыкаясь теперь уже в макушку.
– Ты только не исчезай, хорошо? А с остальным мы обязательно разберёмся.
Разберёмся, обязательно разберёмся.
– А ты уверен, что за всем стоит Джошел? – спросила глухо.
Хэмлин тяжело вздохнул, с некоторым разочарованием и немного отстранился. Посмотрел мне в глаза и признался:
– Не уверен, потому мне и нужна Маргарет. У неё наверняка есть какая-то связь с тем, кто всё это затеял. А связь – это доказательства. Когда всё закончится, мне нужны хоть какие-то доказательства, чтобы оправдать и тебя, и себя.
