Системный Кузнец IV (СИ) - Мечников Ярослав

Я шёл рядом с повозкой с приоткрытым ртом — сердце буквально замерло от вида. В голове не было ни одной мысли — ничего. Только это величественное зрелище.

Стук копыт по каменной мостовой, скрип десятков телег, которые, казалось, еле-еле передвигали колёса. Ещё день-два такого пути, и транспорт бы точно не выдержал. Вся колонна, измотанная и растянувшаяся, была похожа на гигантскую змею, что из последних сил волочила тело к норе, высеченной в камне.

— ПРИБЫВАЕМ! — послышался крик солдата впереди.

— Прибываем! — отозвалось эхом сзади.

— Тпр-р-ру! — донёсся приказ.

Впереди всадники остановили коней, и вместе с ними, с грохотом и скрипом, начала медленно тормозить вся колонна.

И теперь, когда шум телег и топот копыт затихли, услышал тихие возгласы удивления и страха других беженцев — люди таращились на пугающее зрелище.

— Так вот он какой… Чёрный Замок… — доносился со всех сторон шёпот.

— А там… там и сидит сам барон, видишь? Вон, на самой вершине, — какой-то мужчина показывал пальцем на самую высокую башню.

Даже с такого расстояния до нас доносились запахи города — густой и сложный букет: запах дыма от сотен очагов, смешанный с едкой вонью угля из кузниц, запах навоза и сырой кожи от скотных дворов и дубилен, а также кисловатый смрад нечистот.

Два всадника «Каменных Грифонов» внезапно сорвались с места — пронеслись с разных сторон колонны на полной скорости, плащи развевались на ветру. Что-то или кого-то высматривали. Люди не понимали, почему произошла остановка, и просто стояли, в тревоге ожидая неизвестно чего. Спустя несколько минут всадники вернулись, на этот раз уже в более спокойном темпе внимательно оглядывая каждую телегу и каждого беженца.

— Ну что, как тебе замок, Кай? — послышался за спиной голос Ларса.

Обернулся — парень стоял за плечом, и на лице было написано воодушевление — последний разговор явно пошёл кожевнику на пользу.

Даже не знал, что ответить — перехватило дыхание от вида, слова застряли в горле. Банальное «красиво» совсем не подходило — зрелище вызывало и восторг, и тревогу одновременно, монументальность давила. «Ничего подобного в жизни не видел,» — подумал, и тут же усмехнулся про себя. Если бы человек из этого мира оказался где-нибудь в Москве напротив сталинской высотки, возможно, тоже потерял бы дар речи — всё в мире относительно.

Я сглотнул.

— Да уж… он ещё… — никак не мог подобрать грёбаное слово. «Круче»? «Шикарнее»? Всё не то. — … ещё страшнее, чем себе представлял.

Вырвалось само, почему-то слово показалось самым точным.

— Страшнее? — с удивлением посмотрел Ларс.

— Ну, как тебе сказать… Страшно красиво. В общем, да, — засмеялся.

Ларс тоже усмехнулся, кажется, поняв, о чём говорю.

— Да, и вправду… что-то в этом есть.

— А чего мы остановились-то? — спросил у кожевника, всматриваясь в начало нашей колонны. Там, вдали, Родерик и ближайшие помощники о чём-то переговаривались.

— Думаю, не всё так просто. Нужно, поди, какой-никакой учёт провести. Сейчас нам что-нибудь скажут.

Вздохнул, прислонился к холодному дереву телеги и стал ждать — ничего другого не оставалось. Ларс тоже встал рядом, просто молча смотрели на чужой пейзаж, так сильно отличавшийся от деревни. Ветерок обдувал лицо, и навязчивый запах из города уже создавал настроение другой жизни, где куча людей, собравшихся в одном месте, начинает производить слишком много продуктов жизнедеятельности.

Ещё через десять минут те же двое всадников снова поехали вдоль рядов, без устали выкрикивая:

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ БЕЖЕНЦАМ! НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО СОБРАТЬСЯ У ГОЛОВНОЙ ТЕЛЕГИ ДЛЯ ИНСТРУКТАЖА!

Грифон повторял фразу снова и снова. Люди, очнувшись от оцепенения, потихоньку стали двигаться вперёд, к голове «состава».

Когда толпа, распределившись на каменистой обочине, полукругом собралась, Родерик, восседавший на коне, поднял руку в кожаной перчатке — голоса и перешёптывания тут же стихли.

— Люди Оплота! Слушайте внимательно! —голос разносился далеко, достигая последних рядов. — Мы прибыли в Чёрный Замок. Прежде чем вы войдёте в город, будет проведён учёт.

Мужчина сделал паузу, давая осознать — это не просьба, а приказ.

— Каждая семья подойдёт к своей телеге. Весь скарб выгрузить и сложить рядом аккуратно, чтобы моим людям было ясно, где чьё имущество. Понятно?

По толпе прошёл гул.

— После этого глава каждой семьи подойдёт к писцу и получит Подорожную грамоту. Это — ваш новый документ. Он подтверждает, что вы находитесь под защитой барона. Хранить его как зеницу ока! Потеряете — станете бродягами без имени и прав.

Родерик выдержал паузу, холодный взгляд скользил по испуганным лицам.

— После полной проверки груза вы снова поместите его на телеги и въедете в город через Южные Ворота. Предупреждаю сразу: ночью разместить всех не успеют. Кому-то придётся ночевать прямо на повозках, на Торговой площади. Не расходиться! Завтра представители барона всех разместят в постоялых дворах и свободных лачугах Нижнего Города.

Он обвёл взглядом толпу, ища кого-то.

— Ремесленники! — голос стал ещё жёстче. — После прохождения ворот подойдёте к сержанту Рэглу, — указал на коренастого грифона с густыми седыми усами, что стоял возле своей кобылы и оглядывал собравшихся. — Получите инструкции по размещению и устройству на работу. Ваша праздная жизнь закончилась — теперь вы служите барону.

Получив необходимые инструкции, мы вернулись на места. Лошади недовольно фыркали и топали копытами — изголодались и выбились из сил.

— Но! Но, пошла! — подгоняли погонщики.

— Давай уже, родная, почти приехали, — те, кто больше ценил своих зверей, почти просили их, поглаживая по шее.

Лошади с видимым усилием потянули повозки, и вот мы были всё ближе к огромным каменным вратам.

Темнело стремительно. Высокие стены города перекрыли видневшиеся ранее черепичные крыши. Теперь, если задрать голову очень высоко, можно увидеть чёрную скалу, уходящую в сумрачное небо. На ней торчали вышки и шпили, а над самой высокой башней кружились чёрные птицы — будто вороны размером в половину человеческого роста. Время от времени те издавали скрипучие крики, похожие на рёв птеродактилей — не очень силён в птицах, но звук был громким и, видимо, разносился по всему городу.

Подъезжая к воротам, услышали, как с лязгом отодвигают засовы, а затем, со скрипом и грохотом, створки начали отворяться. Из образовавшейся щели показалось несколько человек. Когда капитан Родерик и гвардия подъехали к этим вооружённым стражникам, грифоны спешились. Вышедший навстречу человек в длинной мантии протянул им какой-то пергамент — Родерик, взглянув на него, молча показал рукой в нашу сторону.

Колонна снова остановилась.

Люди, вздыхая и ругаясь, принялись вытаскивать с телег груз. Кто-то недовольно бурчал, старики кряхтели и тужились, сил почти не осталось. Мы с Ульфом быстренько скидали наш скарб на землю и отставили чуть поодаль, чтобы не смешивался с чужими вещами. Увидел, как Ларс один мучается с тяжёлыми рулонами шкур и ящиками с инструментами — подозвал Ульфа, и мы втроём быстро со всем управились.

Когда ворота полностью отворились, из них в сопровождении двух стражников вышел бледный мужчина в длинном кафтане — на ремне висели чернильница и пенал. Видимо, то и был писец или учётчик — надменное лицо и привычка при удобном случае почёсывать длинный и тонкий нос.

Мужчина с явным неудовольствием осмотрел нашу разношёрстную колонну, поморщился и, не говоря ни слова, подошёл к первой телеге. Развернул свиток, макнул огромное перо в чернильницу и начал допрос, записывая всё, что было у семьи в начале состава.

Когда совсем стемнело, рядом с писцом появился помощник с большой масляной лампой. Дрожащий свет выхватывал из тьмы то сундук, то узел, то испуганное детское лицо, а также освещал пергамент, на котором учётчик, приложив бумагу к деревянной дощечке, что-то быстро царапал — всё было крайне серьёзно.