Я отвела взгляд, чтобы перестать пялится на его стройную фигуру, широкие плечи, узкие бедра и прочие привлекательные части тела. Почему я раньше этого почти не замечала? И как перестать это замечать снова?!
К сожалению, мое личное сумасшествие оставалось не единственной проблемой.
На крыльцо нам больше ничего не подбрасывали, но спустя несколько дней, выглянув ночью в окно, я увидела подозрительные огни, как будто кто-то ходил возле дома с факелами. Утром я увидела подпалины на траве. Кто-то пытался поджечь наш дом и ушел ни с чем? Я никому об этом не сказала, но почти перестала спать.
Праздник середины осени приближался, и о том, что неблагие посмели заявиться и участвовать, все уже знали.
В городе то и дело вспыхивали потасовки между теми, кому приютские дети были поперек глотки, и теми, кто не видел в нашем существовании проблемы. Иногда казалось, что горожанам важно просто сцепиться друг с другом. Обстановка напоминала растревоженный улей, пороховую бочку или и то и другое сразу.
Однажды Юджин пришел домой с фингалом.
— Кто? — рявкнул генерал Реннер, встречая его на пороге.
— Никто. Упал. Дайте прой…
— Не дам я тебе пройти! Ты понимаешь, что твой “никто” — потом на младших накинется?! — Он сжал его плечо и толкнул к стене, не давая пройти дальше.
— Да никто! — рявкнул Юджин. — Это… — Он дернул головой и спрятал глаза. Генерал Реннер и не думал отходить, и Юджин наконец заговорил: — К Монике пристали. Что она водится с вонючим уродом. Нужно было объяснить, кто тут на самом деле урод.
Оу.
Моникой звали дочь бакалейщика, на которую Юджин смотрел, как на десерт в витрине. Видимо, от переглядок они наконец перешли к чему-то посущественнее.
А эта Моника молодец. Разбирается в людях, хоть и совсем юная. Я невольно прониклась к ней симпатией.
Генерал Реннер сверлил Юджина взглядом, сжимая его плечо, и тот вспыхнул:
— Не лезьте! Не ваше дело! Я сам должен разобраться.
Неожиданно генерал Реннер кивнул и отошел.
— Ты волк, а не беззубая падаль. Перегрызи им глотки за свою девушку.
Юджин встрепенулся, а затем серьезно кивнул.
Что?! Это же… какие еще “глотки”? Какое "перегрызть"? Так дела не делаются! Это непедагогично! Кто, я вас спрашиваю, так воспитывает детей?! Драками дело не решить и… Куда вы оба пошли?! Я недоговорила!
Конечно. Конечно, кто бы меня слушал в этом доме. Возмутительно!
Глава 42
День ярмарки неумолимо приближался. Вместе с ним приходили первые заморозки, прозрачная солнечная погода, клюква и облепиха.
В один из осенних дней я пришла за хлебом, а жена бакалейщика, которая как будто нарочно поджидала меня у лавки, не пустила меня даже на порог.
— Убирайся отсюда! — рявкнула она, замахиваясь на меня шваброй. — Я не мой тупоголовый муженек, я вас, уродов, терпеть здесь не буду!
— Вы не можете, — процедила я, — отказать мне в обслуживании. Это запрещено.
Ведь запрещено?
— Ха! Еще как могу! Брысь отсюда!
Я отошла, и удар швабры пришелся на дорогу. Я сжала кулаки.
— Отлично. Тогда я заявлю в полицию.
— Заявляй! — кивая мне за спину, рявкнула она. — Ты и твои уроды здесь шляетесь — а у меня потом деньги из кассы пропадают!
— Что? Да что ты несешь?!
Я обернулась — и увидела только двух полицейских. Они стояли через дорогу от нас, но старательно делали вид, что ничего не замечают. У одного из них, тощего и сутулого, под ногтями я увидела черные полосы, которые могла бы оставить сажа.
И ночью кто-то с факелами снова ходил возле нашего дома и снова ушел ни с чем… Могло ли это быть совпадением?
— Убирайся отсюда! — победно заявила жена бакалейщика, ее мучнисто-белое лицо посерело от волнения.
Полицейские смерили меня презрительным взглядом — и отвернулись.
Что ж.
Выпрямив спину, я кивнула и шагнула в сторону от бакалеи. С больными связываться — себе дороже, но во имя всего святого, где же нам теперь брать хлеб?
Я ушла уже довольно далеко от лавки, погрузившись в свои мысли, когда вдруг услышала чей-то голос.
— Леди! Леди! Леди Иви!
Обернувшись, я увидела, что за мной бежит какая-то женщина с двумя буханками хлеба в руках. У нее были кудрявые темные волосы и челка, которая почти закрывала глаза.
— Возьмите! — запыхавшись, выпалила она. — А на идиотку эту — наплюйте! Придет Сван, я ему все расскажу, как его жена клиентов отгоняет, дурища! Да вы берите, берите!
— Что вы… Спасибо! — Я так растрогалась и растерялась, что едва не уронила хлеб. — Спасибо! Сколько я вам… — Как будто я не в курсе, сколько стоит хлеб! — Сейчас я отдам вам деньги, секунду!
— Не надо, не надо! — замахала руками женщина. — Если честно… — Она понизила голос. — Я давно хотела к вам подойти, но стеснялась. Вы такая… такая молодец! И дети у вас чудесные — у нас рассказывали про тот приют всякие ужасы, Долорес особенно, а посмотришь — обычные ребятишки! Шкодливые, так какие ж дети не шкодят? А ваши молодцы, воспитанные! У нас яблоня растет ветками на улицу — так ваши единственные, кто спросил, можно ли сорвать! Чудо, а не детки! Ой. А давайте я вам яблок дам? Пойдемте, у меня много в этом году! Возьмете?
— Не на… — начала я, но, увидев взволнованное и участливое выражение лица женщины, поправилась: — Да, спасибо! Спасибо!
Она оказалась соседкой Эммы и тех самых людей, которым Лили помогла снять кольцо с ветки дерева.
— Вы еще заходите за яблоками, если надо! У нас их тут — на целый город! — засмеялась она, нагружая меня уже вторым мешком.
Теперь проблемой было это все дотащить.
— А хлеб — я могу вам покупать! Хотите — завтра утром принесу? Мне несложно!
— Лучше просто заходите в гости, — улыбнулась я.
Позже, добравшись до дома Аба и пройдя через фейс-контроль его вечно недовольной домработницы, я сразу спросила, остановившись на пороге его кабинета:
— Аб, тебе яблоки нужны? У нас тут образовался избыток.
— Иви! — удивленно оторвался он от какой-то угрожающей книги. — Ты как всегда… Ну хорошо хоть в этот раз…
— И мне нужен твой совет, — виновато перебила я, пока Аб не закончил радоваться тому, что я в кои-то веки пришла просто поболтать.
Он вздохнул, пригладил седые волосы так, чтобы не было видно намечающейся на затылке лысины, и еще раз вздохнул.
— Яблочко? — робко предложила я.
Аб вздохнул в третий раз. Да уж… испортила я ему спокойную размеренную жизнь.
— Давай сразу к делу.
— Мне могут отказать в обслуживании в магазине? — выпалила я.
Раньше, чем я договорила, я поняла по лицу Аба — да, могут. Видимо, законы в этом мире были другими.
Хуже всего было то, что спустя два дня манеру закрывать лавки от неблагих переняла половина магазинов города.
Даже придумали специальные зеленые флажки, которые вывешивали над дверьми — они означали, что нам в таких лавках ничего не продадут.
Мы не могли больше прийти к молочнику, в бакалею и даже к портнихе, которая всегда хорошо к нам относилась!
— Но… — растерялась я. — Мередит, но как же…
А кто мне будет шить “плащ тьмы” и все остальные костюмы для детей — список Мелисса написала внушительный!
А одежда на зиму?
А…
— Леди Иви, вы знаете… Я не могу просто! Не справляюсь — и вообще! Просто… — портниха осеклась, на ее испещренном морщинами лице появилось виноватое выражение.
Я нахмурилась.
— Мередит, что происходит? Почему ты больше не можешь шить для нас? — выпалила я, зло подцепив рукой зеленый флаг.
— Я же объяснила! — заломила руки она. — Дело в том, что…
— А теперь правду. Я ее заслужила, Мередит! Что за… дичь?!
Любимое словечко Юджина подходило здесь как нельзя лучше.
— Ох… — Мередит скукожилась, бросила быстрый взгляд по сторонам и наклонилась ко мне. — Видишь ли, ко мне заходили люди… опасные люди! И они… скажем так, намекнули, чтобы я…
