Между нами повисла тишина, а затем я отступила. Генерал Реннер буравил меня тяжелым взглядом, от которого хотелось съежиться. Перед глазами все поплыло, я вытерла их тыльной стороной ладони.
— Простите, — с усилием произнесла я. — Я не должна была срывать на вас злость. Просто…
— Просто ты не спала три дня, и все это время по ночам учишься ставить барьеры. Если бы хоть у одного из моих солдат было такое рвение к службе — он бы уже потеснил меня на посту генерала.
Его голос звучал спокойно. Не сердится? Воздух вокруг был серым, небо — немного розовым на востоке.
Мы стояли друг напротив друга и не двигались. У моих ног в траве прятался фонарь, покрывалась утренней корочкой льда вода в ведрах. Я до сих пор не видела собственные барьеры — генерал Реннер говорил, что это ненормально, и я должна их видеть.
— А вдруг я не смогу их защитить? — вырвалось у меня. — А вдруг… случится что-то страшное?
Не знаю, какого я ожидала ответа, но генерал Реннер вдруг фыркнул, а потом расхохотался в голос.
— Что-то страшное? А я вам что, для украшения? Или полы мыть?
— Но…
— Иди отдыхать, Иви.
— Но дети…
— У тебя осталось часа четыре до завтрака. Ты уверена, что хочешь потратить их на болтовню? Или все-таки успокоишься и попробуешь поспать?
— А вдруг у меня не получится поставить барьер, а кто-то попытается… — Я тряхнула головой. — Ты прав. Я… — Я вдруг почувствовала, что от недосыпа и в самом деле кружится голова. И когда я ела в последний раз?
Сделав несколько шагов вперед, я споткнулась буквально на ровном месте — генерал Реннер поддержал меня под локоть. Снова. Отлично, это, видимо, вместо обморока.
Что вот со мной происходит? Окончательно превращаюсь в кисейную барышню?! Еще и истерику закатила — ну точно превращаюсь! Возьми себя в руки, Иви Хантер!
— Спасибо. Доброй ночи. Утра. В смысле… до встречи. До свидания. Оревуар.
Идиотка.
С трудом преодолевая желание ударить ладонью по лицу, я поспешила к дому. Чем дальше в лес — тем меньше у меня мозгов. Поспать. Да. Поспать — это хорошая идея.
— Ты постоянно забываешь о том, что ты не одна, — прозвучало у меня за спиной, так что я снова споткнулась.
Вы не помогаете, генерал Реннер!
***
Мне в самом деле удалось уснуть — впервые за несколько дней. Проснулась я от детского крика у меня под дверью.
— Леди Иви-и-и! Я не могу надеть штаны-ы-ы!
Дерек.
— Ив-и-и-и!
— А ну тихо! — напустилась на него Бетти. — Тебе же говорили — дай леди Иви поспать!
— Но у меня лапа-а-а! Они не сходя-я-ятся-я-я! А где А-ла-а-ан!
Вздохнув, я накрыла ухо подушкой и зажмурилась.
Вот честное слово, иногда я даже скучала по временам, когда дети были чуть более… запуганными.
Ужасные мысли.
Из-за них меня ждет в аду отдельный котел.
— Леди Иви! — раздался у моей двери возмущенный голос Мелиссы. — Леди Иви, я ведь просила — черный плащ тьмы! А он — темно-синий! С блеском! Я не могу ставить спектакль в такой обстановке! Мы все отменяем!
Нет, я однозначно скучаю. Хотя Мелисса и тогда была исключительной занозой, ничто эту девчонку не берет.
Вздохнув и сжав тяжелую от недосыпа голову, я встала с кровати, кое-как надела платье и поплелась в ванную.
— Леди Иви! — обрадовались дети хором, когда я вышла.
Дерек был виверной ниже пояса, даже хвост остался на месте, — должно быть, от волнения. С ним уже несколько недель не случалось таких неприятностей.
— Леди Иви!
— Иви!
— Это же невыносимо!
— Тише! Никаких вопросов до того, как я приму ванную!
— Но…
— Никаких! Цыц!
Пользуясь их растерянностью, я сбежала вперед по коридору — умываться и приводить себя в порядок.
Привычная утренняя перепалка, как ни странно, слегка меня успокоила. Как будто все было в порядке, как обычно. Подумаешь, ярмарка!
Но стоило мне спуститься вниз, как эта иллюзия тут же рассеялась.
В коридоре стояли сумки с “реквизитом”, нервная Мелисса мерила шагами пол, комкая темно-синюю ткань. С блеском. И бумаги. С пьесой.
— Иви! Наконец-то! Ты посмотри на это, в комнате не было видно, а сейчас я заметила — он не черный, а темно-синий! Это же кошмар! Как с таким выступать?! Он ведь — плащ тьмы!
— Для начала позавтракать, — подошла я и погладила ее по голове. — А потом мы что-нибудь придумаем. Пойдем, нам скоро пора уже будет выходить на ярмарку.
Аб говорил, что праздник середины осени начинают обычно отмечать с самого утра. На главной площади развешивают флажки, ставят лотки с вином, чаем и уличной едой вроде яблок в карамели и хрустящих крекеров, в центре — размещают сцену.
Ярмарка талантов, конкурс, который длится весь день и прерывается выступлением городского оркестра, речью мэра и прочими интересными вещами, становится главным развлечением.
Я уже знала, что выступать мы будем пятыми — получила вчера номер в мэрии, у той самой женщины с мышиными волосами, которая шепнула: “Удачи”. Так тихо, что я подумала — мне послышалось.
Номер каждый участник получал случайным образом, и Аб сказал, что пятый — лучше всего.
“Ярмарка начнется в полдень, — объяснил он. — Пока все соберутся — не увидят самых первых. Больше всего народу будет часам к двум — как раз когда вы будете выступать. А потом, к ночи — уже вообще можно на сцену не выходить. Кто напился, кто ушел. Пятыми — лучше всего”.
Что ж. Видимо, номера присваивали в самом деле случайно. Я решила считать, что это хороший знак, — и потянула Мелиссу на кухню.
— Леди Иви, — вдруг замерла она и бросила на меня опасливый взгляд.
Сердце ухнуло в пятки. Дело плохо. Что могло испугать Мелиссу, которая, кажется, сделана из камня?
— Что такое? Мелли? Ну?
Я обеспокоенно нахмурилась.
— Леди Иви, — робко позвала она, — а мы сможем прийти на ярмарку… немного раньше?
— Зачем?
Мелисса опустила взгляд и пробормотала:
— Там наверняка будут сахарные петушки с изюмом… Может, мы сможем такие купить? Родители обычно покупали, если мы… шли куда-то. Или… Нет, забудьте, что за ерунду я несу! Нужно еще раз прогнать все от начала до конца. Где остальные? Это важно, а они там чаи распивают!
Вытерев рукой лицо и покрепче сжав исписанные страницы пьесы, она шагнула к кухне.
— Купим, — погладила я ее по голове. — Купим обязательно.
На секунду Мелисса замерла, а потом, закусив удила, все равно рванула на кухню.
Остальные дети уже сидели за столом и уплетали приготовленную Урсулой кашу.
Я старательно отвела взгляд от высокой фигуры генерала Реннера, который пил кофе, глядя в окно.
— Леди Иви! — обрадовался Юджин. — Наконец-то вы проснулись!
— Леди Иви! — обернулась Бетти. — А можно мы прямо сейчас в город пойдем?
Я замерла. По правде говоря, я надеялась, что мы пробудем там как можно меньше времени. Придем на выступление — и уйдем с него же.
— Там будет карусель! Правда же будет, правда? А нам можно будет на ней покататься? — Дерек сделал умоляющие глазки и посмотрел почему-то на генерала Реннера.
— И яблоки в карамели!
— И сахарные петушки!
— И тир!
— Ну пожалуйста!
На меня уставились шесть пар умоляющих детских глаз разной степени необычности.
— Пож-та, — тихо-тихо сказала Софи и тут же поджала крылышки.
Ох, ну и… что мне ответить?!
Я подняла растерянный взгляд на генерала Реннера — но тот только пожал плечами и отпил еще кофе. Отлично. Как не надо — так первый командовать. А как надо…
Пока я размышляла, входная дверь хлопнула, и услышала голос Аба:
— Кто здесь собирается сегодня порвать сцену?! И кому за это полагается торт?
— Аб! Аб пришел, Аб! — наперебой закричали дети и повскакивали с мест, и только Лили зрила в корень:
— Тор-р-рт! Тор-р-рт!
Спрыгнув с коленей Юджина, она рванула в холл. Остальные дети последовали ее примеру. Впервые, конечно, вижу, чтобы дети не боялись врача — а совсем наоборот.
