Женщина отступила еще на шаг, врезавшись в чью-то спину.
— П-п-причина того, что леди Иви у-у-угрожает мэру Освальду?
В этот момент толпа разродилась жидкими аплодисментами: голосистая девушка наконец заткнулась. Видимо, остальные тоже были этому рады.
— Причина того, почему наши дети не могут выступить, — угрожающе рыкнул генерал Реннер.
Н… наши дети?..
— Ах, да! — встрепенулась женщина. — Видите ли, было допущено небольшое процессуальное нарушение.
— Какое?
— Мы… мы потеряли вашу заявку. Без этого вы не можете принять участие.
Женщина посерела, и цвет лица стал гармонировать с мышиным оттенком волос.
Ложь, причем наглая. Во-первых, что за “потеряли”. Во-вторых, это городская ярмарка, а не выборы президента! Никому бы и в голову не пришло так внимательно относиться к бумагам, если бы речь не шла о неблагих.
— Интересно, — уронил генерал Реннер.
— Что тебе интересно?
— Почему этот мэр вдруг так оборзел, — задумчиво спросил он. — Ладно, с ним я позже поговорю. Уважаемая Фэнни, я уверен, решение найдется. Ведь найдется же? Или мне его в другом месте поискать? Внутри черепной коробки мэра, например?
Толпа снова взорвалась аплодисментами: на сцену вышел второй участник с двумя огромными гирями. Судя по всему, будет хвастаться силой.
— Мне очень жаль, но… — Она вдруг замолчала, как будто задумалась.
— Но? — поторопила я.
Женщина с мышиными волосами, Фэнни, как я теперь знала, наклонилась ко мне и зашептала:
— Пойдете выступать последними. Я “случайно” найду заявку — когда Долорес расслабится и, судя по всему, опьянеет окончательно. А мэр к тому времени уже, дай бог, уйдет. Скажу, что перепутала и не так все поняла — мэр все равно считает всех женщин идиотками, так что не удивится.
Я потрясенно моргнула. Серьезно? Она сделает это ради нас? Не то чтобы иной вариант развития событий меня остановил, но чувствовать такую поддержку от незнакомого человека было приятно.
— Спасибо вам, Фэнни, — выдавила я.
— Удачи!
Коротко сжав мое плечо, она растворилась в толпе.
Я подняла вопросительный взгляд на генерала Реннера.
— Хочешь, я начну пытать мэра прямо сейчас — и мы как раз сможем выступить пятыми? — галантно предложил он.
Я закрыла ладонью рот, сдерживая смех.
— Заманчиво. Но…
— Леди Иви, вот вы где! — подбежавшая Мелисса ощутимо дернула меня за рукав. — Вы нашли черный плащ? Нам скоро на сцену! А ничего не готово!
Ох…
Я присела на корточки и заглянула Мелиссе в лицо, а одновременно с этим — заметила в толпе несколько направленных на нас презрительных взглядов.
— Дорогая, дело в том, что наше выступление передвинули.
— Куда?
— На… на вечер. Мы будем… будем последними.
Ну все. Сейчас будет истерика. Я заранее зажмурилась, но Мелисса, помолчав, вдруг ответила:
— Отлично. Для моих целей отсутствие освещения подходит даже лучше. Ты молодец! — Она покровительственно хлопнула меня по плечу. — Раздобудь фонарики, хотя бы парочку. А плащ… а на плащ плевать, будет ведь темно.
От удивления я потеряла дар речи. Генерал Реннер закашлялся.
Нет, я понимала, конечно, что “режиссер-Мелисса”, скорее всего, копирует режиссера-отца, но должны ведь быть какие-то пределы!
— Мелисса, сбавь обороты, — осадила я.
Она сжала кулаки, зажмурилась и, топнув ногой, выпалила:
— Я просто так волнуюсь! Это моя первая постановка! Все должно быть идеально!
А затем неожиданно обхватила меня руками за шею и обняла.
— Спасибо! — выпалила она мне в ухо. — Я не подведу тебя, честно!
— Да я и не сомневалась, — растерянно похлопала ее по спине я.
Мужчина с зеленым флагом на рукаве, который проходил мимо, демонстративно сплюнул на брусчатку. Я жалела, что в этом мире не понимают значения показанного мною в ответ среднего пальца. Обычно я такими жестами не пользовалась, но сейчас — сейчас без этого было не обойтись.
— Иди, скажи остальным, — поторопила я. — И вам явно стоит еще порепетировать.
А я пока, видимо, поищу фонари.
Выпрямившись, я украдкой вытерла глаза.
— Она была похожа на озлобленного волчонка, когда я ее увидел в первый раз, — тихо сказал генерал Реннер, глядя вслед лавирующей в толпе Мелиссе. — А сейчас — посмотри на нее. Он умеет обниматься!
— Просто время.
— Просто ты, — оборвал он. — Иви, я хотел сказать…
— Леди Иви… — раздался за мой спиной гнусавый голос мэра. — Как жаль, что у вас и ваших… подопечных все-таки не получится выступить.
Я обернулась.
Похожее на жирный блин лицо мэра Освальда сияло довольством, к тому же от него ощутимо несло алкоголем.
Рядом стояла Долорес и ухмылялась.
— Как член городского правления я сообщаю, что инициировала проверку в приюте, — с отвратительной улыбочкой заявила она. — Проверим, насколько четко там выполняются правила безопасности. Ждите комиссии из столицы.
Я качнула головой. Вот ведь жаба! Отвечать не было ни сил, ни желания.
Дети должны выйти на сцену. Они в кои-то веки поверили, что на что-то способны. Что им не нужно себя стыдиться.
А с остальным разберемся позже.
Поизгалявшись еще какое-то время, мэр Освадьд и Долорес наконец с грацией двух хряков растворились в толпе.
— Напомни мне, почему я не должен их убивать?
— Потому что это всегда успеется, — ответила я.
К сожалению, я пожалела о своих словах, как только начало темнеть. Конкурс талантов шел своим чередом. После силача с мешками вышла женщина, которая съела пирог за минуту, затем — гибкая девчушка, которая садилась на шпагат и демонстрировала что-то, похожее на привычную мне гимнастику.
Дальше опять кто-то пел и даже играл — местами попадая в ноты.
Дети, наевшиеся сладостей, ускакали в двор к “бабуське” Эмме репетировать и готовиться.
Все было бы в порядке — если бы не одно но.
Пиво на ярмарке лилось рекой. И, как это бывает обычно в таких случаях, ничего хорошего из этого не получалось.
Я с тревогой смотрела на то, как горожане, нацепившие себе на рукав зеленые флажки, собираются в кучу возле пивных бочек, чему-то шумно радуются и даже запевают какие-то песни.
Чем больше темнело — тем более шумными становились эти люди. Среди них я разглядела Долорес, одного из полицейских, сейчас в штатском, кого-то из городского правления, незнакомых мне женщин, еще каких-то мужчин…
— Скоты. — Аб, как всегда, не собирался лезть за словом в карман.
Когда небо уже стало совсем черным, а на площади зажглись фонари, Фэнни подкралась ко мне и шепнула в ухо, поднявшись на носочки: “Вы следующие, готовьтесь! Я объявлю!”
На сцене как раз играл струнный квартет. Весьма неплохо.
Коротко глянув на невозмутимого генерала Реннера, я принялась взглядом искать среди толпы детей. Да где же они?
Вдруг пьяный голос рявкнул:
— А ну пошла отсюда, уродка!
Обернувшись в ту сторону, я увидела сбившихся в кучку детей — как раз рядом с пьяной украшенной флагами компанией, у пивной бочки. Да чтоб его!
Еще и внимание этих привлекли.
Дети, впрочем, наряженные в сценические костюмы, в любом случае незаметными бы не остались. Чего стоил хотя бы Юджин, который обзавелся окладистым животиком отца семейства, и Бетти, наряженная в тяжелое платье взрослой матроны.
— Еще и вырядились! А ну брысь отсюда!
— Вы… вы стоите на моем плаще, — выдавила Мелисса. — Я должна его забрать и…
— А ну…
Мужчина с флажком занес руку для удара — и Юджин тут же вклинился между ним и Мелиссой, зарычал.
Я рванула на подмогу. Вот и доверяй после такого Абу, который обещал присмотреть за детьми, пока няня Урсула хм… смакует кукурузу.
— Отдайте детям плащ, — выпалила я. — Немедленно.
Струнный квартет на сцене смолк, прозвучали аплодисменты.
— Ты что, думаешь, я буду твои выходки терпеть? — наклонился ко мне мужчина. — Пошла отсюда! И уродов своих забери!
