Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

Девушка обняла его и поцеловала в щёку.

— Спасибо Лысая. Ты не бойся, я тебя не оставлю. Пусть будет, как будет.

Вся наша жизнь игра со смертью,

где мы не можем победить

и, хотя сам итог известен,

мы ценим игровой процесс…

Лиарна прижалась плотнее и, нажав острым плечом, повалила его на кровать.

— Твоя рука в моих штанах означает то, что я подумал? Молчу-молчу, иди сюда, конечно…

* * *

— Сказку? Конечно же, сказку. Как же без сказки? Есть у меня одна, прям как про тебя писано. Не веришь? Ладно, слушай. Называется «Дикие лебеди». Было у некоего короля одиннадцать сыновей и дочка. Младшенькая. Лиарной, допустим звали. Что ты пинаешься? Почему её не могли звать как тебя? Очень даже могли. Мать-королева у них померла, что и не удивительно — дюжину детей-то родить. Это мало какой организм потянет. А король женился заново, у королей это запросто. Мачеха оказалась, как водится, ведьмой. В сказках мачехи вообще всегда зло, закон жанра. Но когда речь идёт об августейших семействах, то там каждый друг другу волк, потому как есть что делить. Может быть, этой самой мачехе очень хотелось родить единственного наследника, а не последнего в очереди после одиннадцати чужих. В жизни она бы их просто отравила, но это была сказка, пришлось идти сложным путём и заколдовывать. Сказала она «трах-тибидох-тибидох», вырвала три волоска из бороды… А, нет, это другая сказка. Значит, не из бороды. Женщинам всегда тяжелее. Превратились одиннадцать братьев в одиннадцать диких лебедей. Огляделись, сказали удивлённое «кря» и свалили от греха, пока их к столу не подали. Лебеди на вкус, говорят, не очень, но престижно и сервировку украшают, так что королю вполне могли скормить на очередном пиру собственных сыночков. Обожаю детские сказки, они такие добрые!

Лебеди, значит, такие — фыр-р-р, крылышками бяк-бяк-бяк и улетели. А младшенькая, Лиарна, осталась. Немало вопросов вызывает тот факт, что король ничуть не напрягся, что у него одиннадцать взрослых наследников куда-то упорхнули. Вот просто вообще не заметил этого малозначительного факта. А ведь среди королей редко встречаются слепоглухие особи, да и с внимательностью у них обычно всё в порядке, потому как должность непростая и небезопасная. Только расслабишься, и либо революционные массы сметут прогнивший режим антинародного единовластия, либо родственники решат освежить династию пересмотром тронной очерёдности. Возможно, кстати, в этом и заключалась причина подозрительной рассеянности монарха, в упор не замечающего исчезновения одиннадцати достигших возраста активного ожидания наследства молодых людей. Может быть, они проявляли чрезмерное нетерпение в этом вопросе, чем изрядно нервировали отца. Я бы даже предположил ненулевую вероятность того, что вся эта история была организована вовсе не мачехой, которая была лишь теневым исполнителем госзаказа.

Дочка Лиарна на наследство претендовать не могла, девицам не положено, но от неё тоже решили избавиться. Наверное, девчонка бродила по дворцу и задавала неудобные вопросы, например: «А кто теперь со мной в доктора играть будет?» Мачеха было хотела и её заколдовать, превратив в курицу или индюшку, но колдунское вуду не подействовало. Не то специализация у ведьмы была гендерспецифичная, не то у девчонки лобная кость была толстая. Вот, как у тебя, — Ингвар аккуратно постучал согнутым пальцем по лбу лежащей у него на плече лысой головы. Девушка возмущённо фыркнула. — Тогда мачеха прибегла к хитрости. Взяла да и обрила девчонку налысо. «Эй, — говорит, — муженёк, что это за скинхедка у нас тут слоняется?» Тот посмотрел и то ли не узнал родную дочь, то ли вид сделал: «Да без понятия, — говорит. — Не то от сырости завелось, не то из леса заползло… Но вы её не обижайте, мы любим природу. Просто покажите этой Лысой Башке где выход, пусть бежит на свободу…»

Лиарну выпроводили вон, и она пошла лесом, в самом буквальном смысле слова. В пути ей встретилась некая старушка, которая сообщила, что на лесном озере неподалёку забазировалась эскадрилья диких лебедей. Ох уж эти внезапные лесные старушки, подозрительно своевременно вбрасывающие важную сюжетную информацию!

На озере и правда оказались лебеди, но, пока девчонка туда дотащилась, стемнело, настала ночь, и вместо одиннадцати белых лебедей из воды, матерясь и давя на себе пиявок, полезли одиннадцать голых мужиков. И быть бы тут сцене из известного мема про негров и блондинку, но это оказались её братья. Выяснилось, что волшба мачехи работает только днём, а ночью становится на подзарядку. Хорошо, что они не в полёте это узнали. Так что братья Лиарны в светлое время суток лебеди, а в тёмное — обычные ребята, без перьев в заднице, что создаёт массу бытовых неудобств, одни комары чего стоят.

После внезапного воссоединения семьи на почве мерцающей орнитологии, Лиарна, совсем как ты, стала слышать голоса из розетки… Ну, то есть розеток в лесу, конечно, не было, просто ей во сне явилась та же старушка, что навела её на авиабазу «Белый лебедь», и сообщила, что для избавления от ежеутреннего отращивания в жопе перьев её братьев может спасти контрколдунство. Надо всего-то сплести одиннадцать рубашек из крапивы и надеть на них. Крапива должна быть с кладбища, а девица должна молчать. Вообще ни слова, пока не закончит, даже материться нельзя. Жёсткое условие, когда плетёшь что-то из крапивы. Предчувствуя, что, если начать тут расколдовываться, то можно снова огрести, братья предпринимают трансокеанский перелёт, взяв сестру на внешнюю подвеску. Дальности полёта с грузом едва хватило, Лиарна оказалась тяжелее, чем выглядела, но всё-таки обошлось, сменили локацию. Девчонка поселилась в лесу у кладбища, днём косила там крапиву, ночью, не жалея маникюра, плела из её волокон рубахи. Дело шло небыстро, ткацких навыков у королевской дочери не было, технология осваивалась методом тыка, тем более что и посоветоваться ни с кем нельзя — обет молчания же. Подозрительную девицу, живущую в лесу и невесть зачем дерущую крапиву на кладбище, аборигены, разумеется, заметили и по инстанции доложили. Разбираться приехал аж целый местный король. Молодой-красивый, как водится, сказка же. И несмотря на то, что барышня лысая, немая, руки в волдырях, чумазая и ведёт себя странно, отчего-то на неё запал. Наверное, она была как ты — наглухо шибанутая, но обаятельная.

«Фигли ты, — говорит, — в лесу сидишь, как дура? Поехали ко мне во дворец, я с тобой жениться буду. Уж больно мне твоя лысина по сердцу пришлась. Такая, знаешь, тактильно приятная…» Та ему жестами показывает на крапиву, рубашки недоделанные, изображает руками хлопанье крыльев. Тот понимает по-своему: «Да вижу, что у тебя кукуха вылетела, но это ничего, так даже веселее. От нормальных баб у меня и так отбоя нет, но они все скучные. А что хобби у тебя странное, так, если вдуматься, от вышивания на пяльцах тоже пользы никакой, разве что мелкая моторика развивается. Не боись, заберём твоё сено!»

С королями и так-то спорить не стоит, а когда ещё и немая — вообще без шансов. Так что упаковали Лиарну вместе с крапивой, отвезли во дворец, отмыли, приодели, лысину натёрли. Посмотрел на неё король и подумал: «А ничо так бабец, надо брать». Но при королевском дворе всегда тот ещё гадюшник, змеиное кубло, реально. Внимание монарха там вполне себе валюта, и её распределение — игра с нулевой сумой. Если король притаскивает из леса какую-то прибабахнутую девицу, то ему, с одной стороны, ничего не скажешь, потому что он самодержец, а с другой это круто меняет баланс элитных интересов. Там, поди, из желающих свою дочку или племянницу королю в койку пристроить очередь стояла, в этой очереди все друг друга душили, травили и резали, мило улыбаясь, а тут раз — какая-то девка лысая поперёк всего влезла. Не, такого и своим-то не прощают, а за чужачку и вовсе заступиться некому. Ну, кроме самого короля, конечно, но и тут есть способы.