В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Я даже не знал, что на это ответить. Ибо как обухом по голове.

— Маша сказала, вы сегодня ведьм Салема проходили, — криво усмехнулась она. — Ты хоть приблизительно понял, что это такое, какие там порядки и какова их мощь? Какова их организация? А какова наша? Молчишь? И молчи. А я скажу, как есть. Ты — изнеженный Нарциссик, требующий к себе повышенного внимания, считающий себя венцом творения, забывший прописную истину: ТЫ НИКТО, братец! Потому, что ты — мужчина! Членоносец! Слабак! Ничтожество! И твоё привилегированное положение только потому, что Машка может раскатать фигурами любую княгиню в нашем государстве, кроме некоторых великих, а о боярах вообще молчу. Ты даже не представляешь её мощи! Той девчонки, что шастает к тебе спать на одной кровати, взявшись за руки! А ещё у тебя есть я, и я могу подорвать укреплённый дот, если попаду в амбразуру вакуумной фигурой! И от выскочек, кто цепляется к моему брату, мокрого места не оставлю! А ещё у тебя есть Оля, она куда сильнее меня, и Ксения, одна из сильнейших в будущем целительниц на планете, которая тебя, дурака, просто обожает! Вот почему ты в шелках! И ты, вместо того, чтобы благодарить нас, ручки-ножки целовать, смеешь дерзить? Тыкать каким-то библейским поведением? Я повторю свой вопрос: братец, ты совсем охренел?

— Жень, угомонись. — Хватит скандалов. Надо её успокоить. Ибо она права, не каждая одарённая может расфигачить танк или дзот. Направленная евгеника последних четырёх сотен лет, когда боярские и княжеские роды отбирали себе сильных одарённых из простонародья на роль энных жён своим мужикам, скрещивая результаты в браках между сильными родами, дала плоды — современные великие князья, просто князья и «старые» боярские роды — это реально чудовища. И самыми чудовищными чудовищами, разумеется, являются главы государств, ибо им в развитии были выданы исключительно козырные карты. — Жень, я понимаю, что слаб по сравнению с вами. И благодарен за защиту. Но я — человек. И достоин уважения, как человек.

— Какого нахрен уважения! — психанула она. Рывок на грани восприятия глаза, и стол с остатками блюд летит в сторону от нас. Никого не задело, направление выбрано верное, а силища… Господи, сколько в ней силищи!

— Не смей! — Молния, тоже на грани восприятия, летит ей наперерез. Сияние и грохот столкновения энергий, вложенных в фигуры… Вспышка сродни той, что бывает в момент мощного короткого замыкания… И Машка летит в сторону, противоположную от стола — Женя старше и сильнее.

— Не лезь, мелкая! — вытянула старшая в её направлении сияющую руку — фигура удержания и отталкивания. — Ничего ему не сделаю, это всё-таки мой единоутробный брат, какая бы ерунда не поселилась у него в голове. Но урок ему надо дать, чтобы потом поздно не было! Просто не лезь!

Маша ударилась о стенку, после чего Женя удержала её какое-то время, прижав к оной фигурой, не давая двигаться, потом отпустила, и моя близняшка медленно, воя от поражения, сползла на пол. Я, кстати, как перекувыркнулся через стул в момент откидывания стола, так и полз на заднице прочь от этой разъярённой валькирии.

— Куда ты собрался, цыплёночек? — «ласково» улыбнулась Женя. — Давай старшая сестрёнка преподаст тебе урок хорошего поведения. Повторяй за мной: «Я мужчина!»

— Пошла ты!

— Фи, как грубо!

Взмах рукой, и что-то обожгло мне лицо. Дотронулся — кожа горит, как от хлёсткого удара. Больно! И она ещё не подошла ко мне, между нами метров пять!

— Что, протрезвел? Осознал неправоту?

— Какую именно? — продолжал отползать я. Она шла не спеша, а столовая большая. Но не бесконечная. Сзади меня послышались крики и топот ног — внутрь забежали слуги и охрана. Но Женя разъярённым рыком их выставила:

— Вон!

Взмах мгновенно засиявшей руки, и очередная фигура сорвалась с оной и врезалась в стену возле двери, а после, судя по звуку, и в саму дверь, возможно, оную выбив. Помещение очистилось — об этом сообщил удалившийся топот — слуги и охрана подождут в соседней зале, подмоги не будет. Да и кто рискнёт связываться с царевной? Только старшая царевна Ольга, или мама. Или тётка Настасья, но она тоже далеко. Всё, без вариантов.

— Неправоту в том, что женщина — вершина эволюции, — всё также медленно подходя, хищно оскалилась она, вернув внимание ко мне.

— Где-то я эту мысль сегодня слышал. Пару часов назад, когда разбирали Массачусетс. А ты шовинистка, Евгения! — нашёл я в себе силы усмехнуться.

— Нет, я реалистка, братец. — Новый взмах, и я почувствовал, как из рассечённой на лице кожи идёт кровь. Будто порез, но небольшой, и, слава богу, глаз не задело. Но на носу полоса — как лезвием прошлись.

— А-а-а-ай!

— Больно? Знаю, что больно, — ухмыльнулась она. — Мужчина — низшее существо, Александр. Он слаб. Трусоват. Возможно в твоём случае это не так, ты как специально на рожон лезешь, и тут я противница Ольги — ты таким охламоном и раньше был. Просто внешне старался быть покладистее. Иногда гены Годуновых это здорово, жаль, что тебе они только мешают. А сейчас ты перестал стараться быть зайчиком, Сашенька! Любименьким миленьким пушистым зверьком! Став каким-то букой, требующим внимания, непонятного уважения, переполненный завышенными ожиданиями! Так что считай, я тебя воспитываю за все годы, а не только за последние три месяца.

Ж-жу-у-ух! Нет, не по лицу — по груди. Итог — рубашка рассечена, словно и её порезали невероятно острым и тонким лезвием, которое не рвёт волокна, а рассекает чуть ли не на молекулярном уровне. Но на сей раз порез более глубокий — кровь выступила сразу, рубашка окрасилась моментально.

— Что ты делаешь суч-а-а-а-ай!!! — раздалось сбоку, Машка снова пыталась помочь, но Женя походя откинула её и прижала к стенке, приподняв над землёй, чтобы ноги не касались пола. — Я тебе не знаю, что сделаю! Быстро прекрати!

— Вон, хорошую девочку до чего довёл! — картинно вздохнула она мне. — Эта дура рядом с тобой совсем мозгов лишилась. А ты, наверное, думаешь, что раз одну дуру поимел, то и весь мир тебе покорится? Ага, ща-аз!

Взмах, как будто бьёт кулаком… И я тоже впечатываюсь спиной в стену, как и Маша, благо до неё осталось отползти всего ничего. Солнечное сплетение взорвалось вулканом боли, из тела выбило дух. Меня она не прижимала, потому я быстро осел и захапал ртом воздух, пытаясь вдохнуть хоть что-то. Средняя сестрёнка грозно нависла сверху:

— Ты хоть на секунду осознал, насколько слаб? Любая одарённая даже не самого сильного уровня может проделать такое же, а в тех кругах, в которых тебе предстоит общаться, только такие! Исключительно, других нет! А ещё можно сделать вот так…

Она взяла меня, словно нашкодившего котёнка за шкирку, и швырнула в сторону, где ужа валялись стулья, остатки стола и блюд. Блюда в том числе побились, и я затормозил о фаянсовые осколки посуды и остатки еды, рассадив руки до крови, после чего испачкал во всё, что только было на полу.

— Ах ты ж тварь!.. — попытался быстро подняться, но не смог — повело.

— ТАМ не будет нас, Александр! — горели огнём её глаза, и это не фигура речи. Вот только теперь мне стало по-настоящему СТРАШНО. — ТАМ, в большом и жестоком мире, никто не защитит тебя! — Она снова подошла, снова схватила меня, за грудки и лениво отбросила дальше. — Мужчина не может быть равен женщине, братец. Мужчина должен подчиняться! Ублажать! Делать так, чтобы его избранница была счастлива! ИзбранниЦЫ, если ему выберут нескольких. Это ты понимаешь, дебила кусок? Права? Никаких прав! Только добрая воля избранниц! Добрая воля женщин его семьи, его клана! Внутри которого они — богини, которых нужно слушаться беспрекословно! Повтори, что должен делать мужчина?

— Пошла ты!

— Гонор! Лютый гонор избалованного мальчишки!

Хрясь! Нет, слава богу не фигурой — просто шлепок по хлебальнику. От которого голова чуть не отлетела, а лицо залило кровью из разбитых губ.

— Шу-ука!

— Сука? Возможно. — Она ехидно оскалилась. — МЫ ВСЕ суки, братец! Запомни! ВСЕ!!! Других после Катастрофы не осталось!