В Россию с любовью (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

Долбанная физика! И ведь понимаю, о чём речь! Ибо понятия все верные. Сила тока. Напряжение. Сопротивление. И даже схемы знакомые — почти те же обозначения. Вот только единицы измерения непонятные. Ладно некоторые, вроде сопротивления, на греческом, но даже самые простые меры длины такие, что без ста грамм не разберёшься! Например, «аршин». Это что-то сравнимое с метром. Или человеческим шагом. Это хотя бы знакомое понятие, «я» в прошлой жизни его слышал и интуитивно соображает, о чём речь. Но дальше — лес. Ибо далее идёт «пядь», она же «четь». Судя по формулам, где они замещаются, это четверть аршина. Ещё есть «линия». Это что-то маленькое. В линиях измеряется сечение проводника. То есть линия это что-то вроде толщины толстой проволоки! Или верёвки. В линиях измеряются диаметры в принципе, тогда как в аршинах — длины оных. И вот по такой толщине в линиях прогоняется заряд в греческих «разрядах», бог его знает что это и как сравнить количественно с кулонами из памяти «я». Зато разряд на линию даёт силу, мать его, тока! Такую же, как там, только хрен знает, как сравнить их величины! Пипец, короче.

Когда я окончательно сломал голову, ко мне зашла и села напротив Марина. Моя личная служанка. Убирается, не наглая, молчаливая, при этом не уродка — отличная девчонка. Ближе к тридцати, ну так и Алла, оказывается, не молодушка — у целителей больше возможностей держать себя в красивом юном теле без всякой пластики. Проблем с Мариной у меня не было, если не считать, что она всячески мешала, лезла, если я, например, что-то уронил или рассыпал. Да я и сам могу убрать и поднять! И да, одеваюсь тоже сам, не нужна её помощь. Она на это всё время обижается, но проблемы я не видел. Но сейчас, судя по её хмурому лицу, случилось что-то важное.

— Царевич, я тебе совсем не нравлюсь? — нахмурившись, начала разговор она.

Отстранённый от мира борьбой с «разрядами на аршин», я не сразу въехал, чего она хочет.

— Переведи?

— Я тебе совсем не нравлюсь, Саш?

О, наконец, и с нею мы на «ты». Танцуем, девочки!

— Почему? Наоборот. Ты хорошо справляешься.

— Почему ты мной недоволен?

— Кто это сказал? — Я искренне её не понимал. Как до этого не понимал Машу. И много кого ещё.

— Почему Пугачёва? Чем я не угодила? — продолжала пояснять она так, что ничего понятнее не становилось.

Я тяжело вздохнул, с усилием отодвинул учебник, встал и размял тело несколькими резкими движениями. Попрыгал — лучшее средство для разгона крови в ногах.

— Марин, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? — надавил на неё морально, насколько мог. Ибо достали намёки и недомолвки. — Что за муха тебя укусила, что пришла и говоришь загадками?

— Тебе нужна другая служанка, да? Я не справляюсь?

— С чего ты эту чушь взяла? Ты прекрасно справляешься!

— Почему тогда Пугачёва?

— Какая на#рен Пугачёва? Кто это? Ты ещё Киркорова вспомни!

— Я не знаю, кто такая Киркорова, — зло покачала она головой. — А Пугачёва — Алка эта. Целительница.

— Бл#дь! Я не сдержался и выругался, продолжая ходить по аудиториуму из угла в угол. — Она что, и правда Пугачёва?

— Да. Личная дворянка. Но, учитывая, какой у неё дар, и кому она смогла отс… Подъехать, — сформулировала Марина,- думаю, потомственное у неё тоже вскоре будет.

— Капец! — Я ударил себя по лбу, вернулся и сел на свой стул. — Личная дворянка Пугачёва. Алла Борисовна?

— Вроде Анновна. — Она нахмурилась. — Но могу наврать — в кремле много кого работает, всех по отчеству/матчеству не упомнишь.

— Жесть!

— Где жесть? При чём тут жесть? — завертела она головой.

— Ну, Алка — бог с нею. Ты тут при чём? Чего концерты устраиваешь? — подвёл я к главному.

— Так это… Царевич, я что тебе, не мила? — Она встала и начала задирать подол. — Всё ж при мне. Смотри.

Ноги у неё красивые. И впрямь «в соку» девчонка. Трусишки не бикини, но и не панталоны, которые, кстати, модные, ибо тёплые и удобные, их с удовольствием носят. Но у Марины было более короткое и эротичное бельё. Кстати, как и полное отсутствие чувства скромности и стеснения.

— И что? Да, всё при тебе, ты классная… — Я всё ещё был одурманен физикой, чтобы понять прописную истину. Да и на ноги и трусы загляделся.

— Если я не справляюсь, что ты к Алке бегаешь… Мне самой попросить перевод? Чтобы тебе кого поляпшее подыскали? Если сами отошлют — то «не справилась», отправят куда Макар телят не гонял. А так варианты есть — «не подошла», «не люба» — так бывает. Главное не дура неспособная. Хороший шанс устроиться на новом месте.

Я снова вскочил и заматерился. И матерился сочно и цветасто — царевичу так точно не пристало.

— Между прочим, надо мной уже все смеются, — продолжала делиться горестями она. — До сих пор царевича в постель не уложила! Парня четырнадцатилетнего прыщавого! Пар с него не выпускаю! А маменька ваша так ещё и злиться — у тебя, Саш, дескать, мысли глупые в голове потому, что я плохо работаю. Женскими чарами не выгоняю.

— Ага, не портаченная сперма шарахает в голову, в которой от этого рождается дурь. Так?

— Ну, примерно.

Выдохнувшись, сел на место. Задумался. Ибо несмотря на комичность, ситуация серьёзная. И так и так надо её оперативно решать.

— Чем плохо, что бегаю к Алке? Она целительница между прочим! — сделал проброс я, пусть пояснит неумному.

— Хамка она. — Марина презрительно скривилась. — И лентяйка. Там, где настоящая баба искусством женским всё сделает, опытом своим, она силой колдовской помогает. Негоже так, не по-людски, не по божьи.

У меня в голове всплыло слово «читер», но Марина его не поймёт, а объяснять заморюсь.

— Зато с нею гарантировано получишь удовольствие! — парировал я.

— Ага, и сколько потом по миру бастардов царских собирать? И делать что с ними? — Блин, Мариночка-то по больному бьёт! По самому для семьи главному! — А я — своя, проверенная.

— Она вроде тоже на тайный приказ вкалывает? А он как и вы, на службе государыни? Нет?

— Служба, Александр, она разная, — как маленькому, менторским тоном пояснила служанка. — Тайники на государство работают. А я — дворцовая. Своя.

«Клановая, — подсказало подсознание. — Семьи Годуновых, а не общего аморфного 'государства».

— Я до конца жизни своей останусь, — продолжала Марина, — А она на службе, с которой когда уйдёт… С её даром вообще не проблема будет устроиться. Надёжные люди, царевич, должны всё самое важное делать. Проверенные и надёжные. Она — проверенная, но не надёжная. В отличие от меня, поставленной тебе такие вопросы тихо решать, не выходя из спальни. А ты…

— Спокойно! — вскинул я руку. — Всё, замяли. Я тебя услышал — будет необходимость — обращусь. Другая мне не нужна, замены не надо, так и передай в отчёте — ты меня устраиваешь, и слово моё твёрдое. И ножки твои со временем попробую, и что между ними: раз надо — значит надо. А кому я буду в рот давать, извини, ни ты, ни маман мне не указ. Я мужчина, а не раб. Когда сделаете рабом — тогда и будете за меня решать.

— Зря ты так, царевич, — покачала она головой, — ой зря.

— Марин, я к тебе очень хорошо отношусь, — усмехнулся я. — Но не лезь в дела не своего ума. Пожалуйста! — Я снова разозлился и почти рычал. Рык мой её не смутил, но нагнетать она, разумно, не стала.

— Как знаешь, царевич. — Гостья сверкнула глазами, поднялась и вышла, пыша собственной злостью, что не убедила, и только тут я снова вспомнил, что она тоже одарённая, и отнюдь не из слабых. Слабую мне, в качестве последнего рубежа обороны, не дадут. А она по сути мой телохранитель в ситуации, когда никого больше рядом не останется.

Ладно, и тут прорвёмся. Но надо будет иметь в виду, что нужно периодически «топтать» Марину, просто так, «ни почему», для профилактики. Даже если у меня официально кто-то для этого будет. Чтобы у маман лишних вопросов не возникало. Политика, мать её, интриги Русского Кремля. Что, учитывая её ножки и приличную картину в декольте, будет делом приятным… Если не брать в расчёт чёртову политику. Да-с, и тут задница.