Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Это проблема, — согласился Верн. — Что ж, как говорит мой друг, «для выполнения приказа об открытии артиллерийского огня необходимо иметь в распоряжении отряда минимум одно исправное орудие». Это в том смысле, что если мы чего-то не можем, то придется ограничиться тем, чем можем. Справимся как-нибудь с этими описаниями. Ваши кабинетные знания при поддержке четких уставных формулировок Вольца и нюха Фетте на добычу топлива для костра, способны на многие научно-ботанические открытия. Мы поможем.

— Благодарю. Шансов на успешное возвращение у нас немного, но было бы жаль вести откровенно никчемные и глупые записи. Я все же знаю цену написанному слову.

— Шансы на успех определяют исключительно боги и командование Ланцмахта. Ну, и отчасти непосредственный командир рейдового отряда.

— Вот видите, формулировки мне откровенно не даются, — грустно сказал Немме.

— Ерунда, набьете руку. Кстати, я видел у вас книгу. Полагал, что это какое-то учебное пособие, вроде научно-походного наставления по растениям. Или правильнее такие книги «справочником» называть?

— Это, конечно, справочник. Но как вам сказать… это очень устаревший справочник, скорее, литературный памятник. Он даже в Старом мире считался жутко устаревшим. Но это единственное, что мне удалось списать из библиотечного собрания в личную собственность.

— Надо же, «литературный памятник», значит, бывают и такие, не только гипсовые? Что ж, это даже интересно. Будете читать нам на привалах. Вольц тоже большой ценитель старинной литературы, всю библиотеку училища прочитал. Вы сдружитесь.

— Надеюсь, — вежливо сказал Немме.

Верн засмеялся:

— Мы сделаем из вас старого вояку, вот увидите. Кстати, еще один вопрос. Интимный. Вы зачем так зверски пили? Это же чистое самоубийство.

— Я пил в целях самосохранения, — пробурчал Немме. — И это оказалось не так глупо — ведь я до сих пор жив.

Через два дня Верн выстроил личный состав:

— Мы готовы к маршу. Излишние запасы снаряжения и провизии определены, вьючный скот в отличной форме и рвется в поход. Сегодня проводим решительную разведку, намечаем маршрут подъема отряда от берега. С рассветом общий выход. До промежуточной базы следуем короткими «обратными» переходами, затем, создав закладку запасов на обратный путь, двигаемся налегке, обычным порядком. Маршрут непрост, но назначен нам четким приказом командования. Эстерштайн ждет от нас подвига! Вопросы?

— Предлагаю, поднявшись в горы, уделить внимание охоте, — призвал фенрих Фетте. — Запасов у нас достаточно, но мало ли что может случиться. Да и вообще свежатины хочется.

— Разумно. Дичь не упускаем, но «болты» не портить, они для боя! — напомнил Верн. — Что у вас, фенрих Вольц?

— Я способен следовать самостоятельно, но на сложных горных подъемах лучше меня подстраховать, — сказал Вольц, очень по-слепому задирая лицо в сторону непонятно чего.

— Это продумано, носилки на копьях вполне надежны. Вас пронесут сколько понадобится, господин фенрих, не сомневайтесь. Ответственный за вашу транспортировку — фельдфебель Цвай-Цвай. Остальные помогают ему по очереди.

— Камрады, я постараюсь облегчить ваши усилия, насколько могу, — с достоинством заверил Вольц. — Зрение мое становится лучше, еще десять-двадцать дней, и я стану почти зрячим.

Фельдфебель с тоской посмотрел на слепого, но весьма широкоплечего и увесистого фенриха.

— Господа, это разведывательный рейд, а не прогулка столичного выходного дня! Легко не будет! — напомнил Верн. — Сейчас Фетте и господин ботаник — выступают со мной. Поднимаемся вот там, особо обращаем внимание на свежие львиные следы. Еще не хватало, чтоб они напали на лам на подъеме. Фельдфебель, охраняйте лагерь, не теряйте бдительности. Фенрих Вольц вам поможет, у него отличный слух. Вперед!

Верн и двое подчиненных — налегке, только с оружием — поднимались по расщелине.

— Да, тут особо и не протолкнешься, — пропыхтел Фетте. — Вьюками будем цепляться. За Белого и Черноносого я спокоен, но Пятник может заупрямиться. Про Брека вообще никогда не поймешь, он на капризную фрау похож.

— Брека пустим первым, он любознательный, — сказал Верн, измеряя древком копья ширину прохода. — Господин Немме, вы что скажете?

— На первый взгляд, с растительностью тут дело обстоит весьма недурно. Трава однообразна, но съедобна, как утверждают наши опытные скоты, а больше описывать нечего, — отметил проницательный ученый. — А там еще высоко, господин обер-фенрих?

— Высоко. Но в данном случае мы не спешим, давайте отдохнем и взглянем на эту чудесную панораму.

Рейдовики, привалившись к камню, обозрели бухту, ажурную полосу дуги прибоя. Лагерь отсюда виден не был, зато Вагнеровы Столбы выглядели просто изумительно. Было что-то мифическое в этой паре титанических скал.

— Могу я быть откровенным, господа? — спросил слегка передохнувший ученый.

— Валяйте, Немме, самое время, — разрешил Верн.

— Он не клюнет. Я про фельдфебеля. Он опасается Вольца, даже если верит, что тот слеп. Я бы и сам не рискнул. Ваш друг выглядит опасным, даже когда спит.

— Рискнет. Дружище Вольц — самый тяжелый из нас всех, тащить такого — смертная тоска. Будь я предателем, определенно рискнул и сбежал, — признался Фетте. — Таскать сварливого начштаба⁈ Ужас! Особенно если волочишь врага, которого не смог добить с первого раза. Кстати, господин ученый, а что такое «ад», если говорить с научной точки зрения?

— Если верить старинным научным исследованиям — ад, нечто вроде штлага, только подземного и очень обширного. Там существовали четко прописанные градации по тяжести преступления. Предполагались не столько чисто трудовые работы, как ежедневные разнообразные пытки. Судя по описаниям, широко применялось железо: цепи, котлы, сковороды и кочерги — всё из настоящей стали. Палачами служили черти — это такие нелюди, вроде тресго, но с реальными острыми рогами.

— Ха, про чертей мы знаем, мы же не совсем темные, — заверил Фетте. — Про железо интересно. К чему бы им в аду такие хорошие инструменты?

— Сложно сказать. Скорее всего, это откровенная легенда. То, что мне удалось прочесть про ад, выглядит не очень-то убедительно, — признался ученый. — Похоже на иносказание.

— Вот! — Фетте многозначительно поднял палец. — В книжных историях и театральных спектаклях слишком много иносказаний. Там все переврано. На самом деле все проще: Жизнь — ад! И люди в нем черти!

— Прекрасная интерпретация, — замысловато одобрил Немме. — Главное, ничему не противоречащая.

Внизу неожиданно громко стукнул выстрел — скалы отозвались многоярусным эхом.

— Попался! — подпрыгнул Фетте. — Но почему с пальбой⁈

Фенрихи устремились вниз, нетренированный ботаник сразу отстал…

Свесившись из расщелины, Верн увидел лагерь. Там дрались…

Удивительно. Вольц был молод, крепок, опытен в драках, но сейчас его били. Фельдфебель Цвай-Цвай прихватил и, зажав шею противника в сгиб локтя, душил, одновременно коротко и ловко нанося удары в область почек. Вольц вырывался, пытаясь прикрыться собственным локтем от болезненных ударов. Последнее ему удавалось, а вырваться не очень.

— Немедленно прекратить, Цвай! Вы душите офицера! — проорал Верн. — Я вас под суд отдам!

Угроза не произвела ни малейшего впечатления — судя по валяющемуся на песке «маузеру», стрелял именно фельдфебель, а расстреливать офицера собственного отряда, да еще непонятно откуда взятым годным патроном — это вообще ни в какие ворота! Верн спешил вниз, отчаянно прыгая по уступам и стремясь лишь не сломать ноги. Догнал Фетте, теперь фенрихи слегка мешали друг другу…

Проход расширялся, снова открылся берег. Там встревожено у-фыркали и г-мыкали ламы. Выяснилось, что Вольц все-таки устоял, видимо, ему удалось швырнуть противника через бедро. Судя по встрепанному виду Цвая, коронный курсантский прием застал его врасплох. Расцепившиеся противники кинулись в разные стороны: Вольц к своему месту у костра, где валялся его давно приготовленный как раз на такой славный случай абордажный меч — совершенно непонятно, отчего сразу было им не воспользоваться? — фельдфебель метнулся к стоящему у вьюков своему копью. Двигался он удивительно быстро, Верн никогда не замечал за подчиненным такой прыти.