Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

Внутри было тесно. Не более пяти квадратных метров, закругленные потолок и пол, всё сплошь затянуто блестящей полупрозрачной тканью. Из всего оборудования только легкая, но, видимо, надежная белая стойка с гнездами-ячейками под контейнеры.

Замысловатая камера доверия у Анн не вызывала. Накатывал страх. Имелся вариант захлопнуть внутри доктора: отправится он в Старый мир или сдохнет — не так уж важно. Пока с камерой будут разбираться, можно будет ускользнуть. В покоях колдуна найдется, где временно укрыться. Но прятаться в чужом и незнакомом месте сложно. Найдут. И там — в покоях — даже жутче, чем в машине. Кроме немых девочек-ламок и стен, оббитых человеческой кожей, там наверняка и еще что-то этакое найдется.

Анн решилась. Запрыгнула внутрь, прицелилась в лоб доктору:

— Закрывайте!

— Спятила⁈ — перешел на неформальный дружеский тон герр Лицман. — Тут масса и вес отправки до грамма рассчитан: одушевленный, неодушевленный, материалы, химический состав, масса. Расчеты месяцами делаются.

— В расчетах я не очень сильна, считаю средне, зато стрелять люблю, — сообщила Анн, переводя прицел ниже. — Прострелю мочевой пузырь, обожаю, когда от мужчин крепко пахнет. Потом с живого кожу с головы сдеру. Я из феаков, я — умею.

— Прекратите меня запугивать! Если нас отправят вот так, наугад, без баланса, мы погибнем! — заорал доктор. — Да у тебя еще и оружие! Стальные механизмы требуют особой упаковки. Почти наверняка случится авария!

— Шанс-то на успех есть. Впрочем, я не настаиваю. Меня возбуждают упорные мужчины, — сказала Анн и вытряхнула-выпустила из повязки на руке скальпель.

— Он у тебя грязный, — тупо сказал герр Лицман, не сводя взгляда с полоски стали — как любого профессионала, его пугали нарушения свято нерушимых медицинских правил.

— В твоей моче продезинфицирую, — пообещала Анн.

Даже самые недоверчивые мужчины иногда чувствуют, что женщина им говорит святую правду. Доктор застонал и потянулся к люку.

Попыхтел, но справился. Дверь щелкнула, тут же что-то крайне неприятно и требовательно запищало под потолком, за тканью на стене зажглись смутные зеленые цифры, замигали.

— Это что? — спросила Анн, дрогнувшим голосом.

— Не знаю, — убито сказал доктор. — Наверное, приборы на твое оружие реагируют. Отведи от меня пистолет. Вдруг он выстрелит от толчка или этого… короткого замыкания? Я же все равно уже никуда не денусь.

— Да? Тогда-то конечно… — договорить Анн не успела.

Мигающие цифры сменили цвет на красный, снова что-то панически запищало…

И всё исчезло.

Очнулась Анн от резкого, но приятного запаха. Намертво зажатый в руке пистолет почти утыкался ей в нос, и резкая вонь сгоревшего пороха прочищала мозги лучше нашатыря. Разбойница села, помотала головой. Вокруг была ночь. Никакой машины из Старого мира. Нормальные кусты, в трех шагах журчащий ручей или речушка — судя по запаху фекалий, вполне цивилизованный, городской. Смутная стена какого-то строения на другой стороне потока. Что-то этот Старый мир весьма напоминает задворки Хамбура. Где-то у Заводов оказались, а?

Анн еще раз понюхала ствол, и попыталась собраться с мыслями. Рядом город, это точно. Пустырь, луны нет. Из относительно светлого — бледная куча рядом. Это халат герра Лицмана. Сам доктор тоже здесь, внутри халата, видимо, без сознания. Это хорошо.

Разбойница и угонщица межмировых машин встала и еще раз огляделась. Точно город — вон улица угадывается, пара огней — совершенно не электрических, нормальных. Но небо точно странное. Анн ткнула башмаком спутника под ребра.

— Господин доктор?

Еще разок башмаком… зашевелился.

Сел, держась за бок, начал озираться.

— Бог мой, где мы⁈ Это не Старый мир!

— Точно не он?

— Идиотка, ты еще спрашиваешь⁈ В Старом мире расцвет великой цивилизации. Величайшие достижения науки и техники, все на электричестве и радиосвязи, они там безумно богаты и фантастически развиты. Мы попали не туда! Всё из-за тебя!

— Не туда? Их — миров — что, много?

— Дикая тварь! Тупая ведьма! Да только мы, немцы, пытались обосноваться в четырех мирах. Их много, возможно, сотни! Идиотка, мы здесь пропадем. Я — хирург, я не бродяга! Как я вернусь⁈ Как⁈

— Не ори, — сказала Анн, обходя впавшего в истерику доктора, и тщательно осматриваясь.

— Не орать⁈ Да это не мир, это пустырь какой-то! Как я вернусь⁈

«Как-как», да никак.

Задержавшись за спиной спутника, Анн на миг обхватила его за лоб и пустила в дело скальпель.

Нужно признать, доктор мгновенно вспомнил о своем профессионализме — ударил убийцу локтем и зажал рану на шее.

Анн выругалась — от резкого толчка скользкий скальпель вылетел из ее руки, мелькнул узкой серебряной рыбкой и булькнул в воде ручья. Разбойница метнулась к берегу, запустила руки в пахучую воду…

…Уплыл скальпель. Наверное, действительно в рыбку превратился и к вольному морю отправился. Что ж, заслужил, поработал славно. Все равно инструменты придется менять, поскольку это новая жизнь и, наверняка в ней новые порядки.

Доктор еще слегка дышал, хрипел, зажимал горло.

Анн склонилась над умирающим:

— Ладно, кожу сдирать и голову сушить не буду. Нечем, да и некогда. Подыхай так. Мерзавцы вы там все, в вашем форте проклятом. Жаль, всех не поубивала.

Наверное, не слышал доктор, глаза уже пусты были. Анн по нерушимой разбойной традиции обыскала труп, почти ничего не нашла, плюнула на лысину покойнику и пошла устраиваться в новом мире.

Тоска по сыну попозже навалилась. К утру. Анн-Медхен к тому времени успела украсть в каком-то дворе сушившееся после стирки платье, слегка великоватое в бедрах и с не очень приличным вырезом. Мир здешний казался каким-то странным, но попробовать выжить одинокой опытной фрау тут было вполне можно. Хотя уже имелись и крепли мысли о возвращении.

А чуть позже случилась некая встреча, и всё пошло уж совсем кувырком, окончательно. Но так оно и бывает, про это все уже знают.

[1] Байджини (баджо) — народ, населяющий некоторые земли, соседствующие с Эстерштайном. Некогда жили и у столицы, но там им пришлось тяжко, вследствие слишком смуглой кожи, совершенно не соответствующей официальным идеалам тотального воспитания по принципам «расовой осведомленности».

[2] Иксдэк — препарат местной фармацевтической разработки. В Германии существовало сильнодействующее средство с отдаленно схожим названием, но оно имело иные свойства.

[3] Предыдущий разговор меломанов был нервный, собеседник слегка мямлил и Анн ослышалась. Ничего такого порнографического в названии нет, и это вообще не фамилия композитора. Это название танго «Por una Cabeza» («Потерявший голову»), автор шедевра аргентинец Карлос Гардель, мелодия написана в 1935 году. Основной мотив автор позаимствовал у Моцарта, чего и не скрывал. Весьма изящно получилось.

Глава 15

Охотники в Холмах

Ночи оказались опаснее. Низко висела тусклая Луна, ее Темную Половину вообще не было видно, и очертания складок холмов зыбко дрейфовали во тьме. Снова ревела раненая львица, и шорох ветвей кустов, рожденный этим вибрирующим звуком боли и ненависти, пугал ламов. Жуткая Генеральская стая была где-то совсем рядом. Приходилось выставлять двойные ночные посты.

Верн сидел, прикрыв глаза. Пламя костров все равно слепило, вглядываться в заросли не было смысла, разумнее полагаться на слух. Атакуя, львы становятся достаточно шумными, жаль, что на весьма краткий миг в три-четыре прыжка.

— Сегодня нас будут штурмовать, — вполголоса предсказал Немме.

Обер-фенрих лишь хмыкнул.

— Да, согласен. Побыстрей бы, спать хочется невыносимо, — печально признался дойч и без всякой необходимости обдул затвор «маузера».

Обдувай — не обдувай прицельную рамку, стрелять придется навскидку, сдери ему башку.