Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

Измятый тростник, вода — даже на взгляд — пованивающая, худой крестец… львица какая-то лежит, весьма малопривлекательная особа… разбросанные кости… обглоданы дурно, тоже наверняка уже протухли. Все ж странные манеры у здешних львов… вот еще один… самец, свалявшаяся некогда пышная грива, сонно мотнул крупной башкой… да, мухи, тоже отвратительные создания. А это…

— Он здесь, — прошептал Верн. — Слушай, он весьма странный зверь.

— О, так он — странный⁈ Да быть не может! — изумился Фетте, не утерявший ехидства.

Лев, прозванный Генералом, лежал в несколько неестественной позе. Как на какой-то старинной картинке, рассказывающей о еще более древнейших временах. Тогда львов зачем-то возводили из каменных блоков, здоровенные такие изваяния, построенные рядом с безумно гигантскими башнями. Или храмовыми гробницами? Подробностей Верн не помнил, но сейчас подумалось, что человек со столь идиотски огромными львами уже не впервые сталкивается. Бывали в Старом мире случаи, там очень многое бывало.

Лев-Генерал смотрел куда-то за тростники, вдаль. Взгляд остановившийся, ни малейшего движения, лишь рой мух над мордой. Думает? Или он вообще неживой? Нет — уши медленно поворачиваются, живые. А размеры отсюда не пугают, сравнить не с чем.

Верн очень плавно передал бинокль, знаком показал — ни звука! Фетте кивнул и взглянул вопросительно.

Решение стрелять уже было принято, но Верн полагал, что другу тоже нужно взглянуть и оценить обстановку. Фетте порядочный болтун и разгильдяй, но когда нужно — он умный офицер, да и опыта у него ничуть не меньше. Сейчас фенрих не особенно задержался с наблюдением, лишь покачал головой — видимо, по поводу неразумных размеров противника, и указал — «сдвинемся»? Очень верно, угол прицела лучше изменить.

Охотники проползли несколько шагов, и Верн замер…

До льва-часового было метров тридцать — его шкура почти слилась с травой — зверь лежал практически на вершине холма. Но явно дремлет. Дрянные дозорные у Генерала…

Пришлось пятиться. Отползли, переглянулись. Фетте коснулся саперной лопатки, торчащей за поясом. Верн покачал головой — услышит, да и вообще бессмысленно.

Изначальный план предусматривал оборудование огневой позиции. На этом решении особенно настаивал начальник штаба. Выкопать окоп, точным выстрелом поразить главного противника, отразить неизбежную контратаку подчиненных Генерала, забравшись в земляную щель и прикрывшись щитами. Идея была достаточно разумна: нора-окоп озадачит львов, сразу всем и одновременно им добраться до охотников будет сложно, зато стрелять можно будет в упор. Верн сомневался, что лично у него, да и вообще у кого-то из Ланцмахта, хватит хладнокровия перезаряжать и стрелять, когда по щиту бьет лапами лев, но укрытие в виде земляной норки лучше, чем полное отсутствие укрытий. Но в данной ситуации окапываться попросту невозможно. До «часового» полсотни шагов, пыхтение и лязг лопатки о камешки даже этого соню разбудят.

Прикрыв глаза, Верн несколько секунд размышлял. Нужно сделать то, зачем пришли. Нет смысла усложнять, успешная атака, как и вранье, обязана быть проста в исполнении, мгновенна и естественна. Ну, про вранье поясняла мама, тут, конечно, немного иная ситуация, хоть суть та же…. Выстрелить и попасть. Следующие мгновения будут сложны, но когда жизнь была легка? Нет смысла врать себе — стрелкам придет конец. Хорошо, что половину боезапаса оставили в лагере. Шансов выжить и дойти да Эстерштайна у начальника штаба и ботаника останется немного, но они будут.

Верн показал — «я стреляю»!

Фетте кривозубо и одобрительно оскалился — копать окоп ему было неохота — и так утомились, да и вообще фенрих был склонен к мгновенным решениям — что на войне, что с фрау.

Фетте приготовил «курц-курц», удобнее положил арбалет — ему досталась задача прикрытия фланга — свалить льва-часового, когда тот прочухается. С этим Фетте явно справится.

…Отвлечься от всего. Сосредоточиться. Верн суеверно подул на затвор, провел пальцем по планке прицела — выставлена неплохо, 700 метров. Далековато, близко к рекорду училища[2], да еще без станка. Но и ситуация такая… тоже рекордная.

Он еще раз оценил цель… Генерал лежал не совсем удобно, лучше бы к выстрелу мордой, поскольку пуля в задницу такому гиганту… монстр может за издевательство принять. Желательно попасть в висок, поскольку сердце зверя неочевидно. Собственно, висок тоже… грива заслоняет, только по уху можно ориентироваться. Да башку сдери тому уху — разве это ориентир⁈ Под лопатку? Кости массивные, такую не раздробишь. Сюда не стандартный «маузер» нужно, сюда…

… мысли отстранились, ушли. Осталась тяжесть опущенной на лицо стрелковой маски, прорезь прицела и далекая цель. Непонятно почему, но обер-фенрих точно знал, что время истекает. Палец лег на спуск, чуть погладил старинную сталь…

…уши Генерала насторожились, зверь начал подниматься…

… выстрел!

Гигантский лев успел обернуться. На миг Верну показалось, что взгляды встретились, но этого быть не могло — стрелок сразу уткнулся носом в траву, плавно и сосредоточенно открывал затвор, выбрасывая гильзу… желательно без звяканья…

… нет, звяканья слышно и не было бы — все накрывал бешеный рык Генерала…

… боль и страх — такие же огромные, чудовищные, как и сам монстр, казалось, даже траву колышет этот неистовый рев…

Верн знал, что в сердце не попал. Но куда-то попал, и недурно, с отстреленного хвоста Генерал совсем иначе бы выл…

… патрон занял свое место, обер-фенрих мягко закрыл затвор. К ведению огня готов. Кстати, а почему Фетте до сих пор не стреляет? Лев-часовой явно должен пробудиться — тут и оглохнуть от невыносимого рева впору…

Фетте, не отвлекаясь от наблюдения, дернул ляжкой, проглядывающей сквозь неоднократно зашитый, но все равно лопнувший шов брюк — «он убежал!».

В некотором недоумении Верн вскинул к глазам бинокль.

…Линзы приблизили опустевший край болотца, знакомые безымянные обглоданные кости, волнующуюся воду, вот летящие комья грязи… мелькнул хвост… действительно, удирают…

Львы бежали за дальний склон, Генерал несся огромными прыжками — вот теперь, в сравнении с собратьями, было понятно, какой он гигант. Но прыжки предводителя выглядели не слишком изящными.

«Куда же первая пуля попала»? подумал Верн, бросая бинокль и прицеливаясь…

…Нет, поздно, шансы попасть в стремительно двигающуюся мишень на таком расстоянии ничтожны. Попасть-то может и можно, если теоретически, но нужно же действенно попасть… Патрон жалко.

— Не достану, — с сожалением, уже вслух сказал Верн.

— Еще бы! Да мерзавца уже и нет. Ты ему что, яйцо отстрелил? У меня от рева чуть зубы не высыпались, — в восторге, возможно, совершенно неоправданном, признался Фетте.

— Повеселись еще. Всё, отходим, — скомандовал Верн, размышляя о реальных результатах атаки. Да как ее оценишь-то, сдери ей башку?

….— Вполне очевидно — противнику нанесен чувствительный удар! — провозгласил Вольц. — По реакции монстра понятно — выстрел был отменный! Но куда попала пуля⁈

— Да уж точно не в яйца! Их и видно-то не было! — завопил Верн. — И вообще нам был нужен дополнительный наблюдатель. Фетте прикрывал фланг, я перезаряжался — некогда было рассматривать результат.

— Не переживай, — великодушно разрешил начальник штаба. — Судя по вою, выстрел был что надо, а свалить с одной пули такого великана и в принципе невозможно. Отличная контратака, противник заведомо ослаблен, а мы потратили лишь один патрон и немножко нервов.

— Господи, неужели мы еще живы⁈ — простонал Немме. — Я таких жутких звуков еще не слышал. У нас ламы обоссались, и я их не виню. Я и сам-то, чудом…. Да в самых старинных адских бестиариях о таких ужасах ничего не писалось. А в нашу цивилизованную эпоху…. По каким проклятым землям мы ходим⁈

Патронов у рейдовиков оставалось ровно шесть, если не считать миниатюрных пистолетных. Но львы исчезли. Ни вечером, ни ночью, ни в следующие сутки рейдовики так и не услышали перекликающихся рычаний.